Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только я прошу Вас сохранять мой визит в секрете так долго, как только это возможно, потому что общение с большим количеством людей меня чрезвычайно утомляет. Я трачу на это очень много душевных сил, и это не проходит бесследно. Я выгляжу очень здоровым, и никто не верит, что я болен, но когда я уезжал из Китая, силы у меня были на исходе. Я знаю, что если не займусь лечением, болезнь снова сломит меня.
Именно по этой причине я отложил поездку к Великому герцогу Гессенскому на потом. Мы сможем все обсудить у Вас.
Вышлите мне, пожалуйста, Ваш телеграфный адрес — то есть самый короткий, чтобы я смог отправить Вам телеграмму, как только приеду на станцию. Возможно, по дороге я остановлюсь где-нибудь на день. От Вас я поеду в Париж, а затем в Англию.
Всего хорошего, мои комплименты Мадам — Ваш Ч. С. Гиббс».
«Лозанна, среда 28 марта 1928.
Мой дорогой Гиббс,
Только что получил Ваше письмо и спешу ответить. Мой телеграфный адрес прост: Pierre Gilliard, Signal, Lаusanne [Пьер Жильяр, Синьяль, Лозанна]. Мы живем за городом в квартале Синьяль, в окружении прекрасной природы, и я уверен, что Вам будет очень полезно провести здесь несколько дней. Буквально в нескольких шагах от нашего дома раскинулся большой лес, где Вы сможете прогуляться, наслаждаясь красивейшими видами. Я должен отсутствовать 1 и 2 апреля, но мы сможем очень хорошо Вас принять, начиная с 4 апреля. Я забыл Вам сказать, что мы больше не живем на вилле дю Монт. Вот наш новый адрес: Villa de Mont-Tendre Chemin de Pavement, Signal. Проще всего будет, если Вы сообщите мне точное время Вашего приезда. А если Ваш поезд будет проезжать через Берн или Ньюшатель, я приеду встречать Вас на вокзал и помогу Вам с багажом. Выходите из последнего вагона, тогда я легко смогу Вас найти.
Я никому не стану рассказывать о Вашем прибытии, а так как мы ведем очень уединенную жизнь, ничто не нарушит Ваш покой. [неразборчиво]
Моя жена и я также очень устали и нуждаемся в хорошем отдыхе. Вы увидите, что мы оба очень постарели. Вы не можете себе представить, как мы будем рады вновь видеть Вас… с тех пор как мы расстались, мы жили очень трудно, но Ваша жизнь была еще тяжелее!..
Когда вернетесь в Англию, напишите Великой Княгине Ольге [Александровне] и приезжайте дать свидетельские показания, чтобы помочь нам бороться с этой авантюристкой и интриганами, которые снова смешали Императорскую Семью с грязью.
Если 4 апреля для Вас слишком поздно, телеграфируйте мне и приезжайте 31 марта или 1 апреля, в этом случае я перенесу поездку.
Еще пару слов: три дня назад я получил коробку сигар, которую Вы прислали мне из Манилы. Я очень Вам благодарен. Принимаю подарок с удовольствием, от такой английской роскоши я давно отвык. Мы с нетерпением ждем от Вас новостей. Надеюсь, до скорой встречи. Ваш П. Жильяр.
P. S. Если случайно мы не встретимся на вокзале, возьмите такси и поезжайте прямо домой по адресу Villa de Mont-Tendre, Chemin de Pavement, Signal».
«Лозанна, воскресенье 10 июня 1928
Мой дорогой Гиббс,
Я очень долго не сообщал Вам никаких новостей, но я был настолько занят в последнее время, что у меня не хватало сил писать кому бы то ни было: моя работа в университете отнимает у меня всю энергию. Моя бедная жена также очень устала, к счастью, через месяц у нас будет отпуск, а до этого времени надо держаться.
А как поживаете Вы? В своей последней открытке Вы написали, что в Париже Вам нездоровилось. Надеюсь, теперь Вы чувствуете себя лучше. Конечно, Вам следует быть осторожным, малейшая усталость или перенапряжение могут повредить Вам. Мне показалось, однако, что Вы хорошо выглядите и, в общем, не изменились, за исключением появившейся седины. Было бы очень любезно с Вашей стороны, если бы Вы поделились с нами новостями: где Вы находитесь, каковы Ваши планы, поедете Вы в Виши или в Виттель? Получили ли Вы мое последнее письмо (с которым я отправил Вашу телеграмму)? Оно должно было прибыть в Париж на следующий день после Вашего отъезда в Англию. Искали ли Вы фотографии моей жены? Я Вас очень прошу сделать это при первой возможности, так как нам кажется, что некоторые могут быть очень полезны в деле Чайковской, которое сейчас приобретает плохой оборот. И надо действовать незамедлительно, будьте так добры найти их как можно скорее.
Моя жена и я шлем Вам наилучшие пожелания и надеемся, что Вы чувствуете себя хорошо.
Ваш Пьер Жильяр.
Напишите мне в любом случае, чтобы подтвердить получение письма и сообщить новости о Вашем здоровье».
Во время этого отпуска Гиббс, помнивший о желании своего отца, словно вернулся на тридцать лет назад. Он по-прежнему думал, что мог бы стать англиканским священником, но, частично прослушав необходимый для принятия сана курс в колледже св. Стефана в Оксфорде в течение зимнего семестра 1928 года и зимнего триместра 1929 года, понял, что у него нет большого желания продолжать занятия. После окончания триместра он планировал возвратиться в Китай через Австралию, совершив длительное путешествие. К этому периоду относится его письмо сербскому посланнику в Лондон[319]. Он писал его, находясь в доме своей сестры[320] в Ле Марстон[321], около Бирмингема:
«Ле Марстон, дом викария,
близ Бирмингема,
1 июля, 1929.
Ваше превосходительство,
Как я уже сообщал Вам на прошлой неделе, ранее я состоял на службе при русском Императорском дворе в качестве наставника и гувернера Цесаревича. После убийства моего ученика я находился на службе в Британской дипломатической миссии (временно), а затем получил место в Китайской морской таможне, при которой состою и теперь.
Прежде чем отправиться на родину в отпуск, я имел возможность посетить Пекин и увидеть место, где были погребены тела членов русской Императорской Семьи, найденные в Сибири и перевезенные в Пекин в 1919 г[322].
Минувшей зимой, находясь в Китае, Гиббс посетил Пекин, чтобы увидеть могилы членов Императорской фамилии, чьи тела были перевезены из Сибири. Романовы были сосланы
