Нари прислонилась к узловатому дереву, как и Дара, не чувствуя под собой ног.

– Что случилось с ифритами, как думаешь? – спросила она наконец.

– Если есть в этом мире справедливость, их смыло волной и они утонули, – процедил Дара. – Эта… женщина, – бросил он неприязненно. – Это она сделала меня рабом. Я помню ее лицо из воспоминания, на которое ты наткнулась.

Он сверкнул глазами.

Нари обняла себя руками. Она еще не просохла, а в воздухе чувствовалась утренняя прохлада.

– Тот ифрит, которого я убила, сказал, что они действовали по указанию моей матери, Дара.

У нее голова шла кругом. Гибель Хайзура, слова о матери, целая река, вставшая на дыбы, чтобы расплющить их… слишком много событий.

Дара подскочил к ней. Он взял ее за плечи и пригнулся, заглядывая ей в глаза.

– Он врал, Нари, – заверил он. – Они демоны. Нельзя доверять тому, что они говорят. Они готовы лгать и манипулировать, это их природа. Будь ты человек или дэв, ифриты скажут все, лишь бы обвести тебя вокруг пальца. Сломить тебя.

Она через силу кивнула, и он положил ладонь ей на щеку.

– Осталось добраться до города, – сказал он мягко. – В храме Дэвов нам должны дать убежище. А там уже решим, что делать дальше.

– Ладно.

Чувствуя его пальцы на своей коже, она вспомнила о том, чем они занимались перед нападением ифритов, и покраснела. Она отвела взгляд и стала озираться в поисках города. Но вокруг были только серебристые деревья и далекие блики солнечных зайчиков на воде.

– А где сам Дэвабад?

Дара показал на деревья. Там лес брал резкий уклон вниз.

– У подножия горы будет озеро. Дэвабад стоит на острове посередине этого озера. У берега должен ждать паром.

– Джинны пользуются паромами?

Это было неожиданно и так по-человечески, что Нари чуть не рассмеялась.

Он изогнул бровь.

– Ты знаешь лучший способ переправы через озеро?

Боковым зрением она заметила какое-то движение. Подняв голову, она увидела серого ястреба, примостившегося на дереве напротив. Птица уставилась на нее в ответ, переминаясь с ноги на ногу, пока не устроилась удобнее.

Нари повернулась к Даре:

– Пожалуй, что нет. Тогда идем.

Нари шла за ним через лесок, а солнце ползло выше и выше, пока не залило всю рощу дивным бледно-желтым светом. Под ее босыми ногами хрустел молодняк, а пройдя мимо густого кустарника с тонкими темно-зелеными листьями, она ненадолго задержалась, чтобы взвесить на ладони россыпь кораллово-розовых почек. Они потеплели от ее прикосновения и чуть-чуть приоткрылись.

Исподтишка она поглядывала на Дару, пока тот любовался лесом. Даже несмотря на гибель Хайзура, его глаза по-особенному лучились. «Он дома», – поняла Нари. Засияли не только его глаза: когда он поднял руку, чтобы отодвинуть низкую ветку, она увидела ярко-зеленый свет изумруда в его кольце. Нари нахмурилась и подошла ближе, но свет погас.

Наконец лес начал редеть. Деревья уступали место галечному побережью. Огромное озеро было взято в кольцо горами с темно-зелеными хвойными лесами с юга и далекими голыми скалами с севера. Сине-зеленая вода неподвижно замерла сплошным пластом стекла. Нари не увидела ни острова, ни хижины – ничего, даже отдаленно напоминающего большой город.

Но невдалеке действительно была пришвартована лодка, по форме напоминающая фелуки, на которых ходили по Нилу. Солнце играло на диковинных черно-золотых орнаментах, которые украшали корму, а треугольный черный парус беспомощно колыхался на ветру и как бы тянулся к воде. На круто изогнутом носу судна, скрестив руки, стоял мужчина, зажав в зубах кончик длинной трубки. Его одеяние напомнило Нари о торговцах из Йемена, которые встречались ей в Каире: простая туника поверх узорчатого набедренника. У него была коричневая, как у нее, кожа, и подстриженная черная борода длиной с кулак. Вокруг головы был повязан серый тюрбан с кистями.

У лодки на берегу ждали еще двое. Оба были одеты в просторные кафтаны цвета морской волны и такие же головные уборы. Нари видела, как один из них сердито машет мужчине на борту, неразборчиво кричит и указывает в сторону леса. Оттуда вышло еще несколько мужчин. Они привели верблюдов, навьюченных чем-то белым.

– Они дэвы? – спросила Нари возбужденным шепотом, глядя, как дымит и рябится их одежда, а от черной кожи исходит сияние.

Дара не разделял ее восторгов.

– Они предпочитают другое наименование.

Она решила не обращать внимания на его враждебный тон.

– Ну, джинны?

Он кивнул, и Нари продолжила наблюдать за ними. Да, несколько месяцев она провела с Дарой, но такая картина все равно казалась ей фантастической. Почти дюжина джиннов. Герои легенд и сказок на ночь во плоти склочничают, как базарные торговки.

– В кафтанах – джинны племени Аяанле, – снизошел до объяснения Дара. – Торговцы солью, судя по грузу. А вот этот – Гезири, – проговорил Дара, насупив брови, переводя взгляд на лодочника. – Возможно, шпион короля, хотя вид у него, прямо скажем, не самый презентабельный, – добавил он заносчиво.

Он посмотрел на Нари.

– Когда подойдем ближе, прикрой лицо платком… тем, что от него осталось.

– Зачем?

– Потому что Дэвы ни за что не станут путешествовать вместе с шафитами, – сказал он без обиняков. – Во всяком случае, так было в мое время. А я не хочу привлекать внимания.

Он сковырнул комочек грязи с рукава и аккуратно размазал по щеке, чтобы скрыть татуировку.

– Тебе придется отдать мне мой кафтан. Мне нужно спрятать метки на руках.

Нари стянула одежду и отдала ему.

– Думаешь, тебя могут узнать?

– Не исключено. Однако выбирать не приходится: или арест в Дэвабаде, или возвращение на Гозан, где мне грозят расправой за бог весть какое преступление мариды и пери. – Он закрепил хвост тюрбана под челюстью. – Уж лучше попытаю счастья у джиннов.

Нари обвязала лицо платком. Они подошли к парому, а мужчины все еще препиралась. Их речь была шумной, как будто все языки, слышанные Нари на базарах, перемешали вместе.

– Вот погоди, услышит об этом король! – пригрозил один Аяанле. Он сердито размахивал листом пергамента у ног лодочника. – Дворец выдал нам постоянный контракт на пользование транспортом!

Нари с восторгом смотрела на них. Все Аяанле были по меньшей мере на две головы выше нее, а их яркие бирюзовые одежды разлетались как птичьи крылья. У них были золотые глаза, но без желтушности ифритов. Зрелище заворожило Нари. Даже не прикасаясь к ним, она чувствовала жизненную силу, искрящуюся под их кожей. Она слышала их дыхание, ощущала, как качают воздух мехи их широких легких. Стук их сердец звучал как свадебные барабаны.