И обошел Митяя, как пустое место, больше не взглянув. Вэйань еще какое-то время смотрел на мальчишку, изучавшего окровавленную ладонь, а затем двинулся за хозяином. На лице одноглазого поднебесника недовольно играли желваки.

Круг людей распался, оставляя парня в одиночестве. Он сглотнул, чувствуя во рту гадкий привкус, и вдруг заметил, что рядом остался наемник. Наблюдал внимательно, оценивающе, с каким-то странным выражением на лице. А затем вынул из кармана платок, протягивая парнишке.

– Перевяжись, – бросил коротко, отправившись догонять Темирбаева. – И иди собирать вещи, если есть. Выступим, как только дождик зарядит…

Митяй машинально взял платок, даже не сообразив, чью помощь принимает. Перемотал порез, туго затянув промокшую красным ткань.

– Это еще почему?

– Примета хорошая, – оборачиваясь, улыбнулся Леший.

Выступили действительно в дождь. Небо, повисшее на верхушках сосен, зарыдало мелко и протяжно, за считаные секунды покрыв одежду, крыши вездеходов и лошадиные крупы тонким скользким слоем влаги. Несмотря на непогоду, на окраине Тайги еще долго стояли люди, смотревшие вслед каравану с надеждой и необъяснимой тревогой.

Растянулись немало. В голове колонны шла одна из двух гусеничных машин Султана, выделенных в экспедицию. Такая же машина, наполненная безами, замыкала шествие, таща на буксире складской прицеп. Внутри построения урчала солярными движками пара драндулетов попроще – артели старателей и картографов тоже выделили технику, пусть и не такую современную, как была у Темирбаева. Между вездеходами, кто пешком, а кто верхами, двигались люди, молчаливые и угрюмые под мокрой небесной сединой.

Даже с первого взгляда был заметно, что приказ Султана решились нарушить как минимум человек двадцать. По разным причинам не попав в списки волонтеров, они самовольно примкнули к походу, уже на лесной дороге присоединяясь к колонне по одному и мелкими группами. Вебер, оседлавший крышу замыкающего вездехода, небрежно пересчитал головы, убедившись, что даже по самым скромным подсчетам карательное воинство теперь насчитывает не меньше девяноста человек.

Безы Вэйаня, пополнение тоже заметившие, хмурились, воротили носы, но молчали, никого силой не прогоняя. Списки тех, кто рассчитывал на премию, остались у Темирбаева, а если из добровольцев сгинет хоть половина, хоть две трети – их не волновало. Сам китаец, с началом дождя запершийся в арьергардной машине, наружу носа не показывал, отдавая приказы с помощью радиостанции.

Вытянувшись не на один десяток метров, живая лента вползла в таежную чащу, и вскоре между стволами деревьев перестали мелькать просветы, в которых виднелась оставленная за спиной Тайга. Мужчины негромко переговаривались, лошади пофыркивали, техника ворчала и дымила. Где-то в голове колонны кто-то затянул негромкую песню. Протяжную, отлично подходящую под погоду. Слов было не разобрать, но уже через пару куплетов нехитрый заунывный ритм подхватила половина отряда.

Люди зашагали бодрее, смело подставляя лица под бомбящие с неба капли. Кто-то даже рассмеялся. Илья, потуже затянув капюшон куртки, принялся в сотый раз изучать окружающих вездеход людей, пытаясь понять, кто из них в трудную минуту дернет его за рукав, произнося заветные слова. Ему так хотелось надеяться, что поход пройдет без запинок. Гладенько, без лишних нервотрепок. И тогда он уже через пару недель вернется в городок Темирбаева, заберет посылку – и домой, до мозолей на пятках. Туда, где помнят и ждут…

Этого паренька звали Тахир. Невысокий, худенький, он выглядел определенно младше своих тридцати с хвостиком. Эдакий вечный черенок, неожиданно отпустивший тонкие густые усы. К загорелому лицу, казалось, еще при рождении приклеилась довольная неунывающая улыбка, которой лихо вторили раскосые глаза, задорные и лукавые. И только в самой их глубине можно было прочитать, что повидал паренек немало…

– Здорово, дружище! – вынырнув откуда-то из-за ближайшей повозки, Тахир ускорил шаг, нагоняя мерно вышагивающего по обочине черенка. – Как настроение?

– Ты еще кто? – Митяй уже видел улыбчивого беза в казармах, но познакомиться не успели. Он раздраженно покосился в крохотную видеокамеру, шнурком подключенную к «балалайке» Тахира. – Снимаешь, что ли?

– Ага, снимаю, – направив объектив на растянувшуюся вперед колонну, кивнул тот. – Хроники победоносной войны. Тахир я, из «оранжевого» подразделения. Меня Вэйань лично к тебе приставил. Я ему: а чего за ним присматривать, не маленький же? А он мне: ты меньше вопросов задавай, упырь, да больше делай. Ну, то есть он этого не сказал, он же у нас по-русски-то вообще ни бельмеса… Но глазом своим посмотрел так, что я сразу всё понял…

– Ясно. – Дождь капал прямо за шиворот, не спасали даже высокий воротник и форменная кепка, уже начинавшая промокать.

Да еще руку порезанную саднило так, что просто жуть, будто муравьев под повязку напустили. Надо будет на привале медику походному показать, а то как бы заражения не было…

– Ну, Митяй, давай, – подбодрил его Тахир, обгоняя на полшага и направляя камеру в лицо. – Пара слов для потомков. Чего ты пошел в это увлекательное путешествие?

– Путевку выиграл, – огрызнулся черенок. Факт, что к нему приставили соглядатая, напрягал, злил и рисовал перспективы в не самом радужном свете. – Можно я молча пойду?

– Неее… – протянул Тахир, и не думая обижаться. – Нельзя. На походе душевная беседа – друг и отец солдата, неужто не знал? Давай, старик, колись, чего в поход вызвался?

Болтать с прилипчивым безом не было никакого желания, но и скрыться Митяй не мог, а потому только стиснул челюсти. Когда настанет его вахта ехать на тонкой броне вездехода, давая отдых натруженным ногам, он обязательно постарается занять машину, на которой не будет Тахира.

– Давай, дружище, – подначивал его тот. Шагал боком, рискуя оступиться с дорожной насыпи и съехать по влажной земле в кусты. Камеру держал перед собой, всё так же направив на Митяя. – Представляешь, как потом будет круто?! Вернемся, я фильм смонтирую! В сеть выложим, как дневники. Ну, скажи что-нибудь, потом же сам ржать будешь…

Где-то всё дальше за спиной оставалась Тайга, в переулках которой затерялась зеленоглазая. Интересно, когда он вернется, девчонка еще будет жить в городе? А вдруг она кого-то найдет? Или вообще… Нет, проституткой она точно не станет, не та порода… А вот если кого-то по нраву найдет.

Митяй нахмурился, раздраженно смахивая со лба дождевые капли. Ухватился левой рукой за край повозки, чтобы не сбавлять темпа. На борту, спиной к нему, сидели двое мужиков в тулупах, о чем-то негромко спорящие.

Какого рожна он вообще подписался на этот поход? Вспомнил Алешку, который таскал ему в карцер еду? Глаза его сестренки? Так ты, Димочка, и без того им немало сделал, за что и поплатился… А вдруг, – укололо в боку, – Напильник, епта, еще живой? Тогда у него появится шанс, единственный надо заметить, вернуть долг…