Черенок присел рядом, взял протянутую ложку. Когда похлебка сварилась, Вебер вылил в нее несколько капель питательного жирового концентрата, отчего безвкусное варево сразу заблагоухало, как настоящий суп.

– Налетай. – И первым окунул в котелок ложку.

Вероятно, предположения о размерах безовской пайки оказались верны – Митяй ел с аппетитом и жадно, будто и не ужинал. Когда емкость опустела наполовину, Вебер откинулся на лежанку, подкинул в костер несколько полешек.

– Как рука?

– Нормально. – Огрызаться черенку, наяривавшему горячее угощение, было несподручно, поэтому получилось сдавленно и неубедительно.

– Вот. – Илья достал из личной аптечки крохотный тюбик с армейской маркировкой. – Нужна всего капля, не больше спичечной головки. Втирай в рану каждый вечер.

– Да ладно тебе… – Митяй неуверенно посмотрел на очередной подарок, но лекарство всё же взял. – Спасибо… Чего это ты такой добрый?

– А я злым и не был никогда, – с улыбкой парировал Илья. – Или ты меня в людоеды записал?

– Не знаю, куда там тебя записали… – Митяй отложил ложку, отворачиваясь. – Ты ж наемник, вы все одинаковые. Деньги, девки и бухло…

Ага, началось. Вебер был готов.

– Во-первых, она пошла со мной сама, – как можно мягче ответил он, но при этом постарался, чтобы не звучало, будто говорит с неразумным малолеткой. – Ты это хорошо помнишь, так? Во-вторых, ничего плохого я ей не сделал.

– Понравилась, да? – было слышно, как поморщился отвернувшийся черенок, игнорируя мягкость тона. – Ну да, никто бы от такого не отказался…

– Я отказался, – уже чуть тверже осадил его Илья, убеждая себя не вскипать. – У меня дома жена и дочь, Митяй… Варя, конечно, красивая девчонка, но всё равно с моей Светкой не сравнится.

– Варя… – голос парня сорвался. Видимо, это еще сильнее разозлило черенка, потому что следующий вопрос прозвучал с деланой небрежностью: – Так, значит, ее зовут?

– В точности.

– И что, будешь заливать, что ничего не делал с ней? – Из мальчишки рвались и более острые вопросы, но он тоже старался поводьев не отпускать.

– Ничего. – Вебер наблюдал за его напряженными плечами. – Возможно, это не совсем укладывается в твою картину мироощущения, Митяй, но придется поверить.

– Ага, ща… Как в книгах… – Митяй встал, нервно отряхивая штанину. – Ладно, Леший, понял я всё. Спасибо за угощение, при оказии рассчитаюсь.

– Не стоит. А ты много книг читал, значит?

– Хватило, бляха-муха, – напоследок огрызнулся парнишка, зашагав от костра в сумрачную суету стоянки.

Вебер улыбнулся одними губами, глядя в его костлявую спину. Интересный пацан. Неужто и правда втрескался в метелку? Черенок и метелка – новая романтическая сага пережившего Инцидент мира.

Илья вздохнул, начал собираться. Запер котелок на защелку, чтобы не пролилось. Сунул в чехол, чтобы копотью не испачкать вещи, спрятал в рюкзак. Скатал лежанку, разбросал угли костра. Прятать следы еще активнее не имело смысла – после их стоянки тут останется целое поле мусора и бытовых отходов.

Прибрав за собой, Вебер закинул рюкзак на спину. Взглянул на небо, сверился с хронометрами в «балалайке» и на руке. Самое время… Извещать кого бы то ни было о своем отсутствии он не собирался. А Митяй, в случае чего, подтвердит, мол, «только что видел наемника и даже сидел у его костерка».

Осторожно обогнув неумелые кордоны, выставленные вокруг лагеря, Леший растворился в таежной чаще, мягко перешагивая через поваленные сосновые стволы.

– О Аллах, поистине я прибегаю к тебе от мучений в могиле и от мучений ада, от смуты и искушений при жизни и смерти, от смуты и искушений Даджаля…

На выдохе завершив третью обязательную мольбу-дуа, Гиляров, как повелось, добавил еще одну. От себя лично и на русском языке, моля Всевышнего ниспослать близким мир, покой и процветание рода. Повернул голову направо, затем налево, завершив положенным «Мир вам и милость Аллаха», осторожно поднялся с колен.

Панорамные окна высотки, перед которыми Президент молился, выходили на юго-запад, в сторону Киблы. Именно поэтому сейчас в них било яркое закатное солнце, справиться с которым не могли даже специальные фильтры.

Щурясь, Ростислав сошел с коврика и неспешно обулся. Как обычно после намаза, в его душе царили уравновешенный покой и строгий порядок. Именно эта теплая смесь, а не страх наказания, ожидающего мусульманина за пренебрежение к молитвам, побуждали его читать суры и выполнять ракаты. Ведь известно, что размеры вознаграждения правоверному напрямую зависят от усердия, с которым он взывает. А Гиляров был искренне благодарен Аллаху за его дары.

Убить Ростислава пытались четыре раза. Первый – давно, лет тридцать назад, еще в начале карьерного пути. Тогда между сибирскими городами вспыхнул конфликт, спровоцировавший настоящие волнения, подавить которые смогли только бойцы ОКР. Молодой Гиляров, примкнувший к правильной, но наиболее уязвимой стороне, в какой-то момент оказался в самом центре боя за здание Правительства, уцелев лишь по воле Аллаха.

Второй раз, десять лет назад, попытка была уже целенаправленной. Сделал это китаец, попробовав застрелить наместника Гилярова из снайперской винтовки. Говорили, будто поднебесник был обычным сумасшедшим, но Ростислав знал, что это не так. Пуля должна была положить конец смелым реформам политика, сразу после назначения на должность решившегося на чистку. Нелегалы депортировались толпами, Китай прислал официальную ноту протеста. Гиляров ее проигнорировал, почувствовав поддержку Питера, и едва не получил пулю.

Третье покушение произошло почти перед самым Инцидентом. Концов истории, правда, так и не нашли, а официальной версией стало нападение анархистов. Как бы то ни было, на этот раз недруги наместника применили тяжелую артиллерию, обстреляв колонну мобилей из гранатометов. Спасла броня, разработанная на «МосТехе». И, конечно, Всевышний, сохранивший своему рабу жизнь.

Четвертая попытка была предпринята агентами ОКР меньше трех лет назад, уже после зарождения суверенной Сибири. О том, были ли убийцы «чернобурками», оставалось только гадать, о таком в паспортах не пишут. Но все нитки вскрытой агентурной сети вели к Санкт-Петербургу. А потому Гиляров демонстративно отправил тела убитых ассасинов в столицу, сопроводив соболезнованиями. Опять Аллах спас его шкуру, позволив раскрыть заговор еще до того, как стрелки вышли на позиции.

Президент часто задумывался, отчего Всевышний так милосерден к нему. К человеку, чья душа отягощена страшными грехами на сотни лет ада. К человеку, потерявшему всякую надежду на прощение небес. Ответы приходили самые разные, но наиболее частым и логичным казался один. Он, Ростислав Гиляров, возьмет на себя все грехи новой Республики, обеспечив ее будущее. И если не простит Аллах, то потомки-то уж всё поймут…