Кто будет спорить, что куда приятней выйти с работы и погреться в лучах солнышка, как это можно сделать летом и весной. И куда как скверно зимой – войти в сумраке, выйти в темноте, на нечто непонятное серо-пасмурное, слабо похожее на настоящий день.

– Видите среди них Леночку?

– Пока нет.

Сначала работницы шли кучно. Поток девушек поредел. Изредка показывалась одна или другая припозднившаяся работница. Но и среди них Леночки не было. И наконец прошла последняя. Было уже почти шесть часов. Вряд ли Леночка оставалась на фабрике так надолго. Хотя кто ее знает. Потеряв любовника, она могла отдаться работе вся целиком. На всякий случай подождали еще двадцать минут. И стало совершенно понятно, что Леночки не будет.

– Вы уверены, что ваш сосед называл именно этот адрес?

– Да. Фабрика «Заря»! Это здесь.

Мариша замолчала. Какой у них выход? При-ехать сюда завтра, отвезти Шапокляк в отдел кадров и потребовать, чтобы им показали всех имеющихся в наличии Леночек? Но пойдут ли на это работники отдела кадров? И самое главное, имеются ли у них в бумагах фотографии работниц? Или дела ведутся по старинке, заполняются лишь бланки, но без фотографий?

Пока Мариша размышляла над этим вопросом, у нее зазвонил телефон. Звонила Алена.

– Ты где?

– Возле «Зари», – машинально произнесла Мариша.

– Где? – изумилась подруга.

– Швейная фабрика «Заря». Находится…

– Я прекрасно знаю, где она находится! – перебила ее Алена. – Какого черта ТЫ там забыла?

– Похоже, тут работала любовница твоего отца.

– О боже! Ты еще не оставила эту идею?

– А почему я должна была ее оставить? Мы мило поговорили с одной пожилой дамой, и она оказалась столь любезна, что показала мне место, где работала эта девушка.

– О-о-о!

– Да, да! – воодушевленно подтвердила Мариша. – Мы ждали ее тут, сидя в засаде. Но…

– Что?

– Но ничего не получилось.

– И очень хорошо!

– Хорошо?

– Слушай, Мариша! Оставь ты эту затею! Возвращайся домой, у меня для тебя потрясающие новости.

– Как прошел совет директоров? – спохватилась Мариша.

– Отлично! Отлично он прошел. Так ты едешь?

– Погоди немножко. Подожду эту Леночку.

– Кого?

– Леночку. Так звали любовницу твоего отца.

Послышалось странное хмыканье, и Алена сказала:

– Ну, как хочешь. У меня есть новости, а у тебя терпение. Когда кончится, приезжай. Узнаешь много интересного.

Разумеется, терпение кончилось у Мариши очень быстро. Она переговорила с Шапокляк, которая в очередной раз проявила редкостную понятливость и согласилась завтра приехать на фабрику снова. Правда, при этом противная бабка намекнула, что ее день не резиновый. И у нее полным-полно других, куда более доходных дел, которыми она пожертвует ради Мариши.

– Но я бедная старая женщина. Я не могу себе позволить действовать исключительно из благих побуждений. Разумеется, я хочу помочь найти убийцу Сергея Юльевича. Но ведь у меня тоже дела. Пожертвовав ими, я потеряю энное количество денег. Понимаете?

Понять ее было нетрудно. Хочешь, чтобы я с тобой приехала сюда и завтра, заплати мне.

– И сколько же денег вы можете потерять завтра, если согласитесь помочь нам? – спросила Мариша у бабки.

Шапокляк ненадолго задумалась.

– Сто долларов! – выпалила она.

– Это чем же таким промышляют наши российские пенсионеры, чтобы иметь доход почти по три тысячи рублей в день? – восхитилась Мариша.

– Не ваше дело!

– А мне кажется, что очень даже мое. Вы хотите получить с меня еще сто долларов. А между тем не можете не понимать, что Лена – это зацепка. Девушка может знать, кто желал Сергею Юльевичу зла.

– Откуда же?

– Раз у Сергея Юльевича не было секретов от этой девушки, то он мог поделиться с ней какой-либо полезной для следствия информацией. А вы препятствуете следствию! Фактически вы покрываете убийцу!

Шапокляк сосредоточенно нахмурилась.

– Что-то я плохо себя чувствую, – мрачно произнесла она. – Наверное, завтра ревматизм разыграется. И давление подскочило. Завтра я целый день пролежу в кровати! Пропади они пропадом все дела!

– Черт с вами! Заплатим мы вам еще сто долларов!

– Не знаю, – явно получая удовольствие от этого спектакля, произнесла старуха. – Конечно, я попытаюсь быть завтра на ногах. Но ничего не обещаю. Ничего!

Отвезя вредную бабку домой, Мариша поехала в «Дубочки». Перед расставанием старуха еще раз намекнула, что очень плохо себя чувствует. И в связи с этим гонорар за ее завтрашнее участие в деле может немного возрасти.

– Немного – это насколько? – поинтересовалась Мариша, которая считала, что всегда нужно быть во всеоружии.

– Думаю, что вдвое, – слабым голосом простонала бабка. – Но я посмотрю, как пойдут дела. Может быть, мне будет так плохо…

– Давайте уж пусть вам будет плохо ровно на двести долларов!

Шапокляк потрясла головой и повторила, что она ничего не обещает.

– Вот мерзкая бабка! – кипятилась Мариша, руля в сторону «Дубочков». – Просто аллигатор, а не бабка! Как только Сергей Юльевич мог иметь с ней дело! Мерзкая-премерзкая бабка! Жадная-прежадная старуха!

И тут совершенно внезапно Маришу озарила мысль, отчего руль в ее руках дрогнул. Машина совершила крутой вираж. И, чудом избежав столкновения с несущейся в соседнем ряду «Газелью», выскочила в правый ряд к тротуару. Водитель «Газели» возмущенно загудел. В ответ Мариша показала ему язык и пробормотала:

– Тебе можно, а мне нельзя?

При этом мысли ее крутились возле одного-единственного вопроса, который никак не давал ей покоя. Даже не вопроса, а предположения. И предположение это было настолько ужасным, что Мариша никак не могла собрать свои мысли вместе и хорошенько его обдумать. Вместо этого мысли, словно перепуганные кролики, разбегались в разные стороны.

– Этого просто не может быть! – пробормотала Мариша. – Неужели я просмотрела? Под самым моим носом! Как же так? Тогда получается, что я ровным счетом ничего не понимаю в людях. И привидение покойного Сергея Юльевича… Не об этом ли хотел поведать покойник?

Мариша глубоко задумалась.

– Нет, я точно перестала разбираться в людях!

И словно в подтверждение ее слов раздался звонок от мужа.

– Дорогая, ты как? – ласково поинтересовался он у Мариши.

Голос Смайла был вновь настолько ласковым и заискивающим, что Мариша моментально насторожилась и заподозрила неладное.