Эти намеки еще больше насторожили девушку. Понятно, в такой атмосфере сообщать о беременности было бы чревато. Пусть не император, но одна из фавориток, как нынешних, так и бывших, поспешили бы избавиться от конкурентки в борьбе за регентство и, возможно, корону.

Дорога казалась долгой. Первое время принцесса еще развлекала себя видами за окном, но когда они выехали из города, любоваться оказалось не на что. По обе стороны дороги потянулись поля с засохшим зерном, выгоревшие от солнца пастбища, где тощие коровы, овцы и козы щипали колючую сухую траву.

Наконец, впереди появились деревья. До леса охотникам надо было добираться верхом, а те, кто не принимал участия в загоне, расположились в роще. Там еще с ночи раскинулись шатры, предназначенные для отдыха, укрытия от жары, предоставлявшие возможность переодеться. Карета свернула с дороги, преодолела настил из досок и остановилась. Лакеи помогли пассажирам выбраться наружу, после чего кучер отправился дальше, освобождая подъезд другим участникам увеселения.

– Как ты? – осторожно поинтересовался у жены Эвьяр, убедившись, что посторонние не могут их слышать.

– Лучше, чем могло бы быть, – заметила Иллисса. – Хотя, я бы предпочла остаться дома. Пусть там жарче, зато не придется притворяться, что все хорошо.

– Тебе не придется скакать на коне за несчастным оленем или кабаном, – деланно грустно заметил наследник. – А вот меня ждет еще и такое сомнительное удовольствие.

– Можешь остаться со мной, – предложила девушка. – Скажем, что тебе нездоровится. Спину потянул, или что там еще могло в море произойти.

Эвьяр только покачал головой. Отец не признает плохого самочувствия ни за кем, кроме себя самого. При том, что даже себе он редко дает поблажки. Так что болезнь наследника могут расценить или как попытку симулировать, потому что он задумал что-то против отца, или выставят все так, будто он болен смертельно, значит, не сможет в будущем наследовать императору.

– Увы, – единственное, что ответил принц, поскольку к ним уже спешили распорядитель и фрейлины двора ее высочества. После чего наклонился, делая вид, что целует жену, и прошептал. – Постарайся быть у всех на виду, и как можно дальше от еды, если только ее не принесли тебе проверенные люди, отца и его фавориток. Но так, чтобы кроме твоих дам, рядом был кто-то еще, не вызывающий подозрения у официального двора.

Ответить Иллисса не успела. Дальше началась привычная кутерьма. Охотники отправились к лошадям, на которых им предстояло отправиться в лес. Девушки повели принцессу к ее шатру. Там ей предстояло облачиться в соответственный наряд, умыться, после чего присоединиться к ожидающим.

Охота оказалась куда удачнее, чем мог представить себе кто-то из ее участников. Помимо мелких зверей добычей стали два кабана и три оленя. То ли животные из-за жары ослабели, то ли егеря заранее подготовили достойную добычу, выяснить не удалось. Те, кто предрекал в качестве трофея дохлого зайца, предпочитали молчать или восторженно отзываться о ловкости императора, который в свои годы не только возглавил загонщиков, но и сам стрелял из лука по убегающим животным. Именно ему удалось подстрелить одного оленя и пару зайцев, не успевших понять, что происходит, и сбежать.

Теперь же Камрус с довольной улыбкой на губах выслушивал поздравления. Эвьяр стоял рядом. На его счет записали спугнутого глухаря, и наследник вынужден был кивать в ответ на фразы о его добыче. Признаваться, что лапа птицы попала в расставленный кем-то силок, не хотелось. Но и особой гордости он не испытывал. Вся остальная дичь была подстрелена расставленными на пути загонщиков охотниками. Рядом находились только те, кто принадлежал знатным семействам. Остальные благополучно отправились в стоявший в стороне шатер и отдыхали.

– Думаю, нам не стоит больше упиваться своей удачей, – наконец, объявил император, – пора проследовать в шатры, освежиться и присоединиться к нашим дамам, которые успели соскучиться по нашему вниманию. Ну и пообедать. Думаю, женщины составят нам компанию за столом. Возможно, они успели полакомиться без нас, но все равно согласятся присутствовать, дабы охотники могли усладить свои взоры их красотой.

Все довольно зааплодировали, после чего поспешили вслед за слугами.

– Ты все время молчишь, сын, – когда рядом почти не осталось свидетелей, заметил Камрус. – Не доволен охотой?

– Скорее добычей, – выбрал наиболее подходящий ответ мужчина. – Возможно, на море я бы смог обойти вас, отец, но здесь, на суше, мне неловко, что вы смогли поразить такого красавца, а мне досталась только несчастная птица, и без того успевшая попасться в ловушку.

– Если ты думал уговорить меня отправиться на рыбалку, то попытка не удалась, – рассмеялся император. – Ладно, ступай. Думаю, жена уже заждалась тебя, и даже начала сомневаться, что ты жив. Успокой ее, что все в порядке, и ты даже что-то подстрелил. А потом я жду вас на обеде.

– Как прикажете, ваше величество, – Эвьяр поклонился, отступил на пару шагов, – с вашего позволения.

После чего отправился в сторону своего шатра. Камрус проводил сына взглядом, и только когда тот скрылся из видимости, вошел внутрь. Его уже ждали чистая одежда и вода. А также одна из фавориток, неведомо каким образом пробравшаяся туда, куда ее не велено было пускать.

Император поморщился. Или эта девушка подкупает слуг, что не очень хорошо, или ей кто-то помогает, что много хуже. Одно дело, когда человек что-то совершает за деньги, другое, когда он предан еще кому-то кроме своего правителя. И что делать с пронырой? С одной стороны, она хороша в постели, позволяет себе такое, на что некоторым дамам даже не намекнуть – упадут в настоящий обморок. С другой, она начинает раздражать. Слишком много требует к себе внимания, а с ним подарков. Намек, что казна империи не может обеспечивать потребности только императора, вызвала равнодушное предложение поднять налоги. Сам Камрус и рад бы был так поступить, но понимал, что даже незначительное увеличение платежей приведет к бунту по всей стране. Придется избавляться от глупышки, возомнившей себя императрицей.

– Ваше величество, – девушка поднялась с кушетки, на которой до этого сидела, ожидая правителя, глубокий реверанс, при этом, когда она выпрямлялась, платье соскользнуло с тела. Девушка перешагнула ворох ткани и, призывно покачивая бедрами, направилась к правителю. – Разрешите, я помогу вам.

Мужчина усмехнулся. Люди могут подождать его пару минут, а проучить ослушницу не помешает. Хотя, кто знает, может ей понравиться то, что он с ней сделает. С этой девушкой никогда нельзя ни в чем быть уверенным. Он подошел к ней и поцеловал, одной рукой зарываясь в волосы, наматывая их на руку, другой грубо сдавливая грудь. Однако попыток отстраниться не было. Напротив, она подалась навстречу, прижимаясь своим телом к его.

Камрус заставил ее вернуться к кушетке, развернул спиной к себе, все так же удерживая в кулаке волосы, заставляя выгибаться. Другой рукой расстегнул ремень, спустил штаны и резко вошел в женщину. Она только застонала, попыталась двигаться, но не получалось – мужчина так крепко удерживал ее, что можно было остаться без волос. Судя по всему, такое положение дел ей не очень нравилось, но сопротивляться возможности не было. Оставалось только закусывать губу и терпеть все, что с ней делали.