Скрыть смерть императора не получилось бы, даже если бы наследник захотел так поступить. Слишком быстро успели разнестись слухи. Все-таки свидетелей было предостаточно. И не только знать, но и слуги. Собственно, последние и стали главными разносчиками новостей. Не успели их хозяева вернуться домой, как с кухни сплетни выплеснулись в ближайшие лавки, а оттуда потекли дальше по городу и за его пределы.

К тому моменту, как Эвьяр прибыл в императорский дворец, город уже начал тихонько гудеть. Решение следовало принимать немедленно. Советники предлагали опровергнуть слухи, сообщив не о смерти, а о болезни правителя. Вот только объяснить, почему так будет лучше, не смогли. Поэтому мужчина распорядился сообщить о смерти императора, после чего позвал придворного лекаря для обследования тела, дабы установить причину гибели отца.

Фаворитку, обвинившую его в убийстве, наследник распорядился запереть в ее комнатах, выяснить, с кем она общалась, после чего проследить цепочку контактов. У него были подозрения, о которых он предпочитал пока умалчивать. Не говорить же всем, что пресловутое шестое чувство кричит, не все чисто в этом деле. Может, сама она и приложила руку к смерти отца. А если не сама, то подосланные ею люди.

В результате уже к вечеру тело покойного императора было готово для прощания. Эвьяр распорядился допустить к нему людей уже на следующий день. Охрану, призванную уберечь покойного от посмертного надругательства, тщательнейшим образом проинструктировали, как себя вести. Кроме караула у гроба люди были расставлены по периметру дворцовой церкви, а так же вдоль аллей, по которым те, кто придет посмотреть на мертвого, будут двигаться к церкви и из нее. Служители проверяли запасы благовоний, готовили специальный постамент, в который должны будут насыпать лед, прежде чем поставить гроб с телом. Все эти работы должно было закончить к рассвету, чтобы жители Хагсвальда уже утром могли убедиться, правда ли то, о чем говорят в городе.

Больше всего наследник опасался не самого населения, а его реакции на гибель императора. Слишком много проклятий сыпалось в сторону покойного в последние недели. Слишком много было недовольных. Потому он распорядился усилить городскую стражу. Этим людям надлежало следить, чтобы возможные прения не перерастали в драки, высказывать же свои взгляды не запрещалось никому. Все понимали, что народ не любил Камруса, и ждать скорби по всей империи было глупо. Главное, чтобы вспышки радости не приводили к беспорядкам, остальное же сын, сумевший сохранить верность если не правителю, то отцу, мог понять, принять и оставить без последствий. Хотя примерно представлял, какое количество доносов поступит как страже, так и в кабинеты чиновников.

Уже к вечеру возле дворца начали появляться люди. Кто-то для того, чтобы лично убедиться в правдивости слухов. Кто-то занимал очередь, чтобы посмотреть на покойного. Стража никому не препятствовала. Благо, большая часть народа, увидев приспущенный флаг над дворцом, тут же уходила. Многим этого было больше, чем достаточно, ведь императорский штандарт не спускался с того дня, как Камрус взошел на престол империи. И вот теперь кому-то из стражников пришлось повозиться, чтобы жители столицы могли видеть подтверждение. Хотя, нашлось несколько человек, которые все равно приставали с расспросами, правдивы ли слухи.

Сам Эвьяр, вопреки настойчивым уговорам почти бывших советников, не спешил проникнуть в кабинет отца. Традиции предписывали новому императору начинать правление только после коронации. Мужчина не собирался их резко нарушать. Достаточно и того, что приходилось вести следствие. Единственным распоряжением наследника было – выставить стражу перед массивными дверями, а после спустился в подземное хранилище, нашел казначея, и вместе они заперли помещения, где хранились золото, драгоценности и ценные предметы. Пусть денег было не так много, а украшения предназначались для определенных церемоний, рисковать даже этой малостью мужчина не хотел. Год не задался, вполне возможно, им придется покупать у более удачливых союзников зерно. Да и в целом не хотелось бы, чтобы потом кто-то мог обвинить наследника в грабеже. Хватило уже услышанного по поводу убийства отца.

Но было и еще одно, что он позволил себе сделать, касающееся дел государственных – отправить гонца в неспокойные восточные провинции. Курьер должен был сообщить вести о смерти императора Камруса и грядущей коронации его сына, принца Эвьяра, после чего новый император уделит самое пристальное внимание налогам и задолженностям по платежам. Возможно, этого будет достаточно для усмирения непокорного региона, в котором сгинуло уже много сборщиков налогов и посланных с ними военных. Вряд ли их всех убили, а вот удерживать могли. Проверить лично, так ли это, наследник не собирался. Если не получится достигнуть соглашения с предводителями восставших, тогда он отправится на восток. Разумеется, с соответствующими силами, чтобы на месте или договориться, или силой подавить восстание. Последнее не вызывало энтузиазма, и будущий император надеялся, что все вопросы получится решить миром.

Сложнее обстояло дело с многочисленными фаворитками и наложницами покойного императора. Эвьяр догадывался, что личный гарем правителя насчитывает несколько человек, но всех масштабов бедствия он не представлял. Когда наследник вошел в личное жилое крыло отца, его встречали не меньше двух десятков женщин в возрасте от совсем юного до уже вполне солидного. И, если первые явно ублажали Камруса, то последние, скорее всего, были оставлены в память о былых заслугах, ну и для того, чтобы присматривать за молоденькими девчонками, объяснять им правила, заодно поддерживать порядок. Сейчас же все смотрели на нового почти правителя, ожидая, какую участь он им приготовил.

– Какое-то время вы можете оставаться здесь, – сразу ответил он на еще невысказанный вопрос. – Но позднее я постараюсь разобраться со всем. В отличие от отца мне не нужны другие женщины, кроме жены, а если вдруг и случиться, что я решу завести любовницу, произойдет это еще очень не скоро.

– Но куда мы пойдем? – тут же выступила вперед одна из женщин постарше.

– Разберемся, – чувствуя, что сейчас может последовать множество ненужных вопросов, отрезал Эвьяр. – Сейчас меня ждут более важные дела. Когда появится время, займусь и вами. Но учтите, те, кто начнет мне досаждать, будут отправлены по дальним монастырям.

Те, кто собирался что-то еще спросить, быстро закрыли рты и отступили за спины более молчаливых товарок. Наследник еще раз осмотрел женщин, после чего развернулся и покинул отцовский гарем.

– И что вы будете делать с ними, – поинтересовался семенивший рядом дворецкий.

– Пока не решил, – вздохнул будущий правитель. – Но точно не оставлю ни одну из них не то что во дворце, в столице. Если не получится найти им мужей, а семьи не захотят получить девушек обратно, отправлю в монастыри. Пусть жрецы занимаются их устройством.

– Можете отправить восточным правителям. Говорят, они тоже содержат гаремы. А северные девы ценятся там.

– Мы не торгуем людьми, – напомнил мужчине Эвьяр. – И если я услышу подобное еще раз, можете не сомневаться, ваше место займет другой человек, а вы вряд ли получите должность в приличном доме. Скорее, в восточном гареме. Евнухом.