– Что?

– Вы имеете право сохранять молчание. Все сказанное вами может быть использовано против вас в суде.

– Вы что, запугиваете меня с помощью объявления прав?

– Пожалуйста, не перебивайте меня, мистер Томи. Вам известно, что я должна зачитать вам ваши права, а вы – выслушать их.

– Вы не можете это сделать, – сказал он.

Трейси продолжала:

– Вы имеете право на адвоката. Если вы не в состоянии нанять его сами, он будет вам предоставлен.

Кинс встал и снял с пояса наручники.

– Пожалуйста, встаньте и заложите руки за спину.

– Это возмутительно, – сказал Томи. – Никакой надобности в наручниках нет.

– Вы поняли права, которые я зачитала вам только что? – спросила Трейси.

– Я хочу позвонить моему адвокату.

– Вам понятны ваши права? – настаивала Кроссуайт.

– Да, понятны.

– Вы имеете право позвонить после оформления задержания в тюрьме, – сказал Кинс.

– По какому обвинению? Нет ничего противозаконного в том, чтобы зайти пропустить стаканчик в клубе для джентльменов.

– Мы арестуем вас за сексуальное домогательство, – сказала Трейси. Она не сомневалась, что мистер Джун опознает адвоката как человека, которого он по крайней мере дважды видел в мотеле в компании Вероники Уотсон. Трейси также подозревала, что это с Томи Уотсон встречалась в ту ночь, когда в ее комнату вломился Таггарт, и что это он ждал Лизотт в мотеле. Правда, убивал он их или нет – это уже другой вопрос.

– Встать! – скомандовал Кинс.

Томи заговорил почти шепотом:

– Наверху мои дети.

– А мои дома, как раз ложатся спать, – сказал Воробей. – Спиной ко мне.

Трейси стояла рядом с Риком Серабоне и наблюдала за Томи в одностороннее зеркало. На оформление его привезли в Центр юстиции, а не в тюрьму округа. Учитывая профессию Томи и его требование адвоката, Кроссуайт показалось необходимым проконсультироваться с кем-нибудь из офиса прокурора. Кинс за своим столом готовил ордеры на обыск дома и офиса Томи, а также на получение образцов его крови, волос и слюны для анализа ДНК. Позже он просмотрит их с Серабоне, и если тот решит, что документы в порядке, то понесет их к судье на подпись. А пока Трейси посадила Вика с Делом за изготовление фотомонтажа со снимками Томи для мотеля Джуна. Потом тот же монтаж они предъявят в «Танцах голышом». О том, что он был завсегдатаем «Пинк Паласа», они уже знали и так.

Когда погасили верхний свет, кнопки записывающего оборудования зажглись красным, зеленым и желтым.

– Я уверена, что мистер Джун опознает его как человека, которого он по крайней мере дважды видел с Вероникой Уотсон. И еще я готова поспорить, что прошлым вечером с Габриэль Лизотт был тоже он.

– Кому он звонил? – спросил Серабоне. – Кто его адвокат?

– Кто-то из его партнеров. Бывший прокурор. Стэн Бустаманте.

Рик улыбнулся.

– Он проходил у меня практику. Потом мы шесть лет работали вместе, пока он не переметнулся на темную сторону.

Зазвонил телефон Трейси. Офицер у стойки в фойе здания сказал, что к ней посетитель.

– Ведите его сюда.

– Это он? – спросил Серабоне.

– Нет, это мой друг.

Дэн уже звонил ей раньше и сказал, что им надо многое обсудить. Кроссуайт ответила, что они только сейчас привезли еще одного подозреваемого и она будет дома поздно, если вообще придет. Дэн настаивал, говорил, что дело не ждет. В Центре поздним вечером было почти пусто, в частности, отсутствовал Ноласко, и Трейси решила, что ничего страшного, если Дэн зайдет к ней туда.

Дэн вошел в комнату в сопровождении офицера в форме. Трейси представила его. Познакомившись со всеми, Дэн вдруг поглядел куда-то через плечо Серабоне и шагнул к зеркалу.

– А что здесь делает Джеймс Томи?

Трейси и Серабоне переглянулись.

– Ты его знаешь? – спросила Кроссуайт.

Дэн отвернулся от окна.

– Он – один из тех, о ком я хотел с тобой поговорить. Томи был адвокатом, которого назначили защищать Уэйна Герхардта.

– Я помню тот случай, – сказал Серабоне. – Бет Стинсон, верно?

Трейси кивнула.

Лицо Серабоне просветлело.

– Так ты думаешь, что дело Стинсон как-то связано с убийствами Ковбоя, да?

– Стинсон связали и задушили удавкой, – сказала Трейси. – Признаки сексуального насилия отсутствовали, постель была заправлена.

– Дело не только в этом, – сказал Дэн и начал рассказывать то, что ему удалось узнать.

Когда Дэн закончил, Серабоне поглядел на Трейси.

– Думаю, нам не составит труда убедить Стэна в том, что его клиент хочет с нами поговорить.

Когда Бустаманте приехал, адвоката перевели в комнату для мягких допросов, где все сели за круглый стол. В комнате было тесно, так что Кроссуайт отчетливо ощущала запах дыхания Томи, неприятный кисловатый душок. Бумажным полотенцем он то и дело вытирал пот со лба и висков. Серабоне заметил Бустаманте, что тот раздобрел с тех пор, как забыл про прокурорское жалованье; живот и впрямь выпирал у того из-под рубашки поло. Волосы надо лбом поредели, он зачесывал остатки вперед и смачивал гелем, чтобы те слегка топорщились. Он и Рик приветствовали друг друга по имени.

– Я посоветовал моему клиенту ни на какие ваши вопросы не отвечать, – сказал Бустаманте.

– Ну и хорошо, – согласился Серабоне. – Пусть слушает. И ты тоже послушай. А потом сам скажешь, говорить ему с нами или нет.

Бустаманте сложил руки на груди и откинулся на спинку стула, точно хотел сказать: «Ну давайте попробуем».

Серабоне кивнул Трейси, та посмотрела на Томи.

– Девять лет назад вы представляли в суде человека по имени Уэйн Герхардт.

– Какое это имеет отношение к тому, что произошло сегодня? – спросил Бустаманте, опуская руки и подаваясь вперед. Ничто не способно заинтриговать адвоката сильнее, чем вопрос, на который у него нет ответа.

– Герхардт работал мастером в компании «Рото-Рутерс», которого вызвала к себе домой незамужняя женщина, жившая одна в Северном Сиэтле…

– Но при чем здесь… – начал было Бустаманте.

– Бет Стинсон.

Трейси заметила по глазам Томи, что он узнал имя. Еще бы, он ведь уже во второй раз за последние сорок восемь часов слышал эти два имени вместе. Выражение лица клиента не укрылось и от Бустаманте, который тут же нацарапал что-то в блокноте желтой линованной бумаги.

Брови Томи сошлись к переносице.

– Бет Стинсон не изнасиловали. Ее не ограбили. Так же было с Николь Хансен, Анжелой Шрайбер, Вероникой Уотсон и Габриэль Лизотт. Все, кроме Стинсон, танцевали в стрип-клубах Сиэтла. И нам известно, что вы встречались по меньшей мере с двумя из них и знали третью.