ценить его превыше всего – ведь это всё, что даёт тебе Небо.

И тогда даже в камушке на дороге ты увидишь отражение всего мироздания, маленькое, запорошённое дорожной пылью, вселенское чудо…

[1] Юрий Энтин

Может, и Наир заметил неизвестное чудо под копытами золотистой, как солнечный луч, Глелоу. Во всяком случае, что-то его встревожило, и лэгиарн остановился на вершине холма, оборвав на полуслове песню бродячих музыкантов.

Его светлая кобылка беспокойно переступала точёными ножками. Тревога, пасмурной тенью накрывшая светлое лицо хозяина, передалась и Глелоу.

Впереди изумрудным ковром до самого горизонта тянулись мирные и благодатные центральные земли Кирлии, но Наир, озираясь, втягивал носом воздух и пристально разглядывал плантации садов и лесные чащи.

В этот миг он напомнил Насте настороженного оленя, почуявшего где-то рядом крадущегося охотника.

Эл, разумеется, тоже обратил на это внимание. Они с Рыжей переглянулись – Настя поняла, что и Эливерту неизвестна причина странного поведения Наира. Атаман пришпорил Ворона, за ним рванула Искра.

– Что случилось, друг? – поинтересовался Эл, приостанавливаясь рядом с Наиром. – Потерял чего?

Лэгиарн не обратил внимания на привычную язвительность атамана. Он был сосредоточен и хмур.

– Чувствуешь запах? – спросил Наир, отвлекаясь от созерцания окрестностей и удостоив Эла мимолётным вниманием.

Тот в недоумении посмотрел на Настю, пожал плечами, вновь поглядел на лэриана, так словно он был не в себе.

– Запах? Какой запах? Наир, ты о чём?

– Не смотри на меня как на дурака! – спокойно сказал тот, скривив свои удивительно красивые губы. – Гарью пахнет. Ветер приносит дым.

Эливерт шумно втянул носом воздух.

– Друг, здесь пахнет травой, раскалённой землёй, коровьими лепёшками и лошадиным потом. Но я не чую гари.

Наир скривился ещё больше, чуть насмешливо и устало.

– Ну, да, да! Я знаю… – тут же смиренно добавил разбойник. – У вас, бессмертных, нюх как у легавых псов, и мне с тобой не равняться. Может, ты слышишь дымок какого-нибудь костерка или очага в ближайшем селении? Лично я ничего не чую. Дэини?

Настя, всё это время пытавшаяся уловить дым, виновато пожала плечами.

– Видишь! У женщин с этим дела обстоят лучше. А Дэини тоже ничего не чувствует, – примирительно заявил Эливерт.

– Я тоже, – деловито вставила Граю, задирая голову, чтобы видеть лицо атамана.

Эл усмехнулся.

– Сечёшь? Даже ребёнок тебе говорит!

– Что-то горит… – упрямо тряхнул светлой головой лэгиарн. – Это запах пепелища.

– Может быть, – согласился Эливерт. – Но, если бы наш путь преградил лесной пожар, мы бы его уже узрели, а горизонт чист, как слеза младенца. Нам ничего не грозит. Так давай не станем тратить время попусту!

– Согласен, – кивнул Наир и ласково похлопал Глелоу по холке, подгоняя в путь. – И всё же странно…

Лошади неторопливо зацокали по каменистому склону.

– Дэини, запевай, – предложил разбойник, и по окрестностям вновь разнеслась звонкая песнь.

Настя всё глядела по сторонам, любуясь сказочным пейзажем, и против воли высматривала источник несуществующего дыма. Разговор не прошёл бесследно, и вскоре Рыжая поймала себя на том, что ей чудится едкий горьковатый запах, а мир вокруг становится туманным, размытым.

Настя принюхалась. Нет, это уже не похоже на самовнушение.

Не успела она высказать свои опасения вслух, как поравнявшийся с ней Эл тихо бросил:

– А ведь и вправду что-то горит, Рыжая! Чуешь?

– Теперь, да, – кивнула Романова.

– Эй, мой обиженный ушастый друг! – окликнул разбойник лэриана. Наир обернулся. – Приношу свои извинения! Ты был прав – учуял дым. Теперь, стало быть, и до нас, людишек, долетело…

– Хотелось бы знать, что горит? – промолвила Настя.

– Лес или деревня… – пожал плечами Наир, – дальше, на севере… Ветер оттуда.

– Там! – Граю взмахнула маленькой ручкой в сторону горизонта, куда-то за спину лэгиарна.

– Ну да, где-то там, Воробышек, – кивнул лэгиарн.

– Да нет, не где-то, а прямо за твоей спиной, – хмыкнул Эливерт.

– Ну да! Я же вижу – там дым, – сказала девочка.

– Обернись, Наир! – добавила Настя.

Теперь уже все они видели встающую над горизонтом угольно-чёрную завесу дыма, узкими полосами тянущегося в синее небо.

– Это пожар? – испуганно спросила Граю.

– Без сомнения, – равнодушно отозвался Эливерт. Но, заметив, как исказилось в страхе лицо малышки, добавил: – Не бойся, пигалица, нас он не достанет! Это вдалеке от нашего пути.

– Интересно, что там случилось? – встревожено спросила Настя.

– Эл, это ведь земли Креорана лежат в той стороне? – спросил Наир.

– Да, Креоран, – кивнул Ворон. – Горит не сам городок, а его окрестности.

Мужчины переглянулись, помолчали.

После секундной паузы Эл сказал:

– Да, Наир, меня тоже любопытство гложет, как голодный вурдалак. И, будь мы сейчас вдвоём, рванули бы туда быстрее ветра – выяснять, что случилось. Но… обстоятельства против нас.

– Не надо, Эливерт! Я боюсь пожара. Не езди туда! – всхлипнула Граю.

– Не трусь, Воробышек! Тебе со мной бояться нечего. А в Креоран мы не поедем. Мы вряд ли там сможем помочь.

Наир кивнул понимающе, но разочарованно.

– Да и времени у нас не так много, чтобы такой крюк делать.

– Я думала, это совсем рядом? – удивилась Настя.

– Так только кажется. Здесь с Киримских холмов все выглядит близким. На деле, Креоран даже дальше, чем Великое озеро. И прямой дороги к нему нет…

– Ладно, что тогда время терять на пустые разговоры, – перебил Наир, – едем!

– Едем! – кивнул Эливерт. – В конце концов, не такая уж редкость пожары летом…

– Только от этого дыма как-то странно на душе… – признался лэгиарн, – тягостно.

– И мне, – кивнул Эливерт.

– И мне, – согласилась Настя. – Будто мимо упавшего калеки прошли и подняться не помогли.

– Это ты напрасно, – не согласился Наир. – Помочь мы бы не смогли. Гляди, как полыхает – за столько рильинов видно!

– Но разобраться, что там случилось, всё же стоило, – Эл виновато пожал плечами. – Воровская привычка – быть в курсе всех дел, а иначе пропадёшь.

Граю, притихшая и напуганная, молчала. У Насти пропало всё желание петь песни, и даже светлое лицо Наира как-то посуровело, потемнело. Эливерт бросил ещё один взгляд в сторону дымящегося горизонта.

– Так странно… – сказал он, будто размышляя