– Только попробуй смыться!

– Я не смоюсь! – пообещал бледный от переживаний Васек.

Я кивнула и отправилась в контору пристраивать безработного бомжа.

Валентина Ивановна встретила меня с удивленно поднятыми бровями.

– Мария? Ты чего явилась? У тебя же сегодня выходной!

– Валентина Ивановна, мне придется уволиться, – сказала я без предисловий.

Удивленно задранные брови опустились, лицо начальницы медленно окаменело. Она окинула меня неприязненным взглядом. Я сделала вид, будто не заметила признаков надвигающейся бури, и быстро добавила, что нашла себе замену.

Валентина Ивановна икнула от неожиданности. Похлопала ресницами и сказала строго, но уже не враждебно:

– Ты, мать, давай полегче на поворотах… Почему увольняешься?

– Муж возвращается, – ответила я честно.

Начальница восприняла известие по-своему.

– Нагулялся, что ли? Кобель!

Я не стала возражать. Валентина Ивановна побарабанила пальцами по столу, бросая на меня пристальные взгляды исподлобья.

– Ладно, – решила она наконец. – Удерживать не буду. Не твоя это работа. Нет, баба ты добросовестная, претензий у меня нет. Да и жильцам ты нравишься. Только вот высшее образование у тебя на лбу написано. Так, что ли?

Я засмеялась и ответила:

– Ничего-то от вас не скроешь!

– Не скроешь, – подтвердила Валентина Ивановна, гордясь своей проницательностью. – Только ты работать не бросай. Нельзя в этой жизни от мужиков зависеть. Ненадежные они люди.

– Не брошу, – пообещала я.

Мы еще немного помолчали. Потом начальница нерешительно спросила:

– Маш, это, конечно, не мое дело, можешь не отвечать. Только я понять не могу: зачем тебе понадобилось у нас работать?

– Врачи прописали физические нагрузки. А где я найду их больше, чем у дворника? По-моему, работа пошла мне на пользу!

– Это правда, – признала Валентина Ивановна. – Ты как-то похорошела. А то пришла беспомощная, как сопля… Я поначалу боялась, что метлу не удержишь.

Я снова засмеялась. Валентина Ивановна поддержала меня слабой улыбкой. Значит, не обиделась. Почему-то мне было важно, чтобы мы расстались по-доброму, без обид.

– Ладно, – повторила теперь уже бывшая начальница. – Пиши заявление. Маша, а ты кого на свое место нашла? Человек надежный? Работать сможет?

– Сможет, – ответила я. – Я за него ручаюсь.

– Ну, ручаться – это лишнее. Человек-то этот совершеннолетний?

Я кивнула, оттягивая момент неприятного объяснения.

– Ну вот. Пускай сам за себя отвечает. Прописка московская или нелегал?

Я вздохнула. Все. Пора называть вещи своими именами.

– Валентина Ивановна, это бомж.

Начальница минуту сидела неподвижно, сохраняя прежнее выражение лица. Потом смысл сказанного достиг ее сознания, и Валентина Ивановна начала медленно подниматься с кресла. Я схватила начальницу за рукав:

– Валентина Ивановна, подождите! Умоляю, выслушайте меня!

– Ты что, совсем сдурела?! – разбушевалась Валентина Ивановна. – Рехнулась, дура! Бомжа мне на работу привела!

– Он хороший! – убеждала я. – Он в нашем дворе уже много лет живет! Совершенно безобидный, добрый человек. Только несчастный.

– Нет, ну это же надо додуматься! Бомжа на работу привела!

– Он почти не пьет, – продолжала я убеждать. – И он мне поклялся, что будет работать добросовестно. Валентина Ивановна, ну хоть с испытательным сроком возьмите! Я за него отвечаю!

– Нет, вы подумайте! – негодовала начальница, не обращая на меня никакого внимания. – Бомжа уговаривает принять! Бомжа!

Я потеряла терпение и неожиданно резко спросила:

– А что, бомж не человек, что ли?!

Начальница поперхнулась на полуслове. В комнате наконец-то стало тихо. Минуту Валентина Ивановна разглядывала меня растерянно, потом неуверенно ответила:

– Ну-у-у… Человек, конечно…

– Значит, права у него такие же, как у всех людей? Тогда почему он не имеет права работать?

Валентина Ивановна медленно опустилась в кресло. Подумала и так же неуверенно произнесла:

– Маша, ты же сама понимаешь: есть правила. Не могу я принять на работу человека без документов.

– А нелегалов имеете право? – уличила я. – Просто вы не хотите брать на себя ответственность!

Валентина Ивановна сердито нахмурилась. Посмотрела на меня исподлобья и осведомилась:

– А если он что-нибудь украдет?!

– Что? Метлу? Грабли? Мешки с мусором?

Начальница все еще сомневалась, но она была добрая женщина, и я хорошо это знала.

– А что скажут жильцы? – выдвинула Валентина Ивановна последний аргумент. – Им не понравится дворник-бомж!

– А вы им ничего не говорите, – предложила я невинно. – К тому же без документов он будет недолго.

– Как это? – не поняла начальница.

– Я сделаю ему регистрацию, – объяснила я. – В своей квартире.

– Но это же такая возня, столько бумажек!..

– Ничего, у меня муж адвокат, – оборвала я собеседницу. – Он решит проблему в минимальный срок. А пока что возьмите Ваську на испытание. Может, он вам не понравится.

Валентина Ивановна издала протяжный вздох. Я обрадовалась, поняв, что это значит «да».

– Стерва ты, Мария, – произнесла начальница в сердцах.

– Стерва, стерва, только Ваську возьмите!

– Ладно, скажи, чтоб пришел, – решила начальница и тут же вскинулась: – Но если он хоть раз напьется, или нахамит жильцам, или дружков притащит…

– Валентина Ивановна, он ждет во дворе, – перебила я. – Скажите ему все это сами.

Больше всего я боялась, что Васька не выдержит томительного ожидания и слиняет. Но он стоял во дворе: бледный, трясущийся от страха. Значит, все же хотел получить в этой жизни еще один шанс. Это хорошо. Это означает, что человек будет крепко за него держаться.

Мы вышли из подвальчика, я указала на Ваську и сказала:

– Вот. Знакомьтесь, Валентина Ивановна. Это Василий.

Начальница окинула бомжа суровым взглядом. Васька заметно съежился.

– Ишь ты какой, – произнесла Валентина Ивановна. – Причепудрила мужика перед выходом, одежку ему приличную подыскала…

– Это не я, – сказала я честно, но она не поверила.

– Ладно тебе! Нечего стесняться. Дурой ты была, дурой и останешься. – Вздохнула и договорила: – И я вместе с тобой.