В жизни каждой женщины обязательно найдётся другая, которая настойчиво убеждала её, что рано или поздно она непременно окажется на панели. Когда таких весталок много – это повод задуматься. Как правило, подобные «предзнаменования» исходят от старших дам. Они могут найтись среди коллег по работе, завистниц. Часто в подобной роли выступают учительницы, реже – воспитательницы в детском саду, опытным взглядом оценившие потенциал. В случае Вики ею была родная мать, что, пожалуй, обиднее всего.

Проникая внутрь Горенова языком, она безусловно приглашала его также оказаться в ней. Впрочем, что за вздор, он проникнет гораздо глубже, гораздо лучше, гораздо полнее, гораздо надёжнее. Опытный мужчина… Не то что все эти похотливые юнцы, из-за которых и на йогу-то не сходить. Встала в адхо мукха шванасану и самой противно. Буквально физически ощущаешь, сколько взглядов не просто касаются, не скользят, не ласкают, а буквально лезут внутрь, прямо «туда»! И мысли всех складываются в однообразный отвратительный хор. Сколько ей приходилось слышать этих слов… А ведь в йоге так важно душевное спокойствие… Или духовное? В любом случае с её фигурой добиться умиротворения удавалось только в сугубо женской группе, но ведь хоть один обязательно придёт. Впрочем, и среди дам липкие завистливые взгляды порой не давали расслабиться. А Вика так любила йогу. Что ж, в жизни ей неоднократно приходилось лишаться того, что она любила.

В век Ютуба можно, конечно, заниматься дома, но тренер всё-таки предпочтительнее. А индивидуальный инструктор – слишком дорого. Чтобы позволить его себе, пришлось бы убедиться в маминой правоте, а это намного хуже, чем переспать с нелюбимым человеком.

В общем, зависть, похоть, красота и любовь к йоге толкали девушку в пучину несчастья, из которой её теперь резко вытягивал Горенов. Как долго она его ждала! Сидя на нём и уже эмоционально отдавшись, Вика будто бы говорила: «Ну, что, мама, пошла я на панель?» Без сомнений, та умерла бы от зависти, если бы видела их сейчас. И нужно сказать, что подобные мысли в текущих обстоятельствах тоже вряд ли показались бы кому-то «кстати».

– …Но капитал этот вам, конечно, очень нужен, – продолжал свои логические выкладки Георгий, когда девушка немного запыхалась, – ведь женщиной быть значительно дороже. Колготки, – он провёл рукой по её бедру, – косметика, уход за собой, средства гигиены раз в месяц. Вам необходимо быть красивыми… Очень красивыми.

Простые слова, граничащие с глупостью, но как это у него получалось? Кому ещё под силу сделать комплимент, упомянув прокладки?

– А мужчине нужно быть умным, – попробовала Вика соответствовать, млея на его коленях.

Ей было известно, что она красива. Как чеховская Соня из «Дяди Вани», только наоборот. Та слышала за спиной разговоры, в которых её называли милой и доброй. До Вики же постоянно доносились мнения о её заднице, ногах, разные глаголы, а то и просто восхищенное посвистывание. Когда не хватает слов – верный признак. На деле она, пожалуй, немного завидовала Соне. Неожиданно? Но факт. У неё были большие сомнения в том, что рано или поздно ей доведётся увидеть небо в алмазах. И уж точно она не решилась бы никому этого пообещать. Как вообще можно быть уверенным в чём-то таком? Вика привыкла сомневаться. До сих пор она не исключала даже того, что когда-нибудь и правда окажется на панели. Но как же обидно и несправедливо это будет! Ей, читавшей Чехова, придётся стоять на проспекте, отмораживая придатки в сетчатых колготах. А ведь здоровые яичники так нужны, чтобы дать жизнь прекрасному ребёнку.

Вика была искренней и действительно предпочла бы счастье с умным, пусть и небогатым мужем, которого интересно любить ушами. Многие говорили, что таких, как она, не бывает. Слышать это всякий раз казалось странным и не очень приятным. Таковы уж их негласные семейные традиции: мать родила её от кандидата наук, чей уход так и не смогла простить ни себе, ни дочери. Потом жила с университетским преподавателем, любимым Викиным отчимом, к которому Ольге не удалось привязаться. А этот испанец… он никогда не станет членом их рода. Собственно, мама тоже им больше не является, носит фамилию Гарсия. Семья Вики теперь немногочисленна, это она одна. И ей нужен умный. Вот только бы ещё йогу с индивидуальным тренером…

Несколько раз девушка пробовала встречаться с инструкторами, но эти ребята, как правило, оказывались непроходимыми тупицами. В лучшем случае они горделиво бросались цитатами из индийских трактатов, но ни одной собственной мысли их головы не хранили.

Да, безусловно, хорошо, если её мужчина окажется вдобавок красивым и верным… и заботливым… Уж кто-кто, а она, наверняка, заслуживает такого. Потому Горенов выглядел очень перспективно. А то, что у него есть некая Лена, даже неплохо. Подобное обстоятельство могло бы смутить ровесницу отца, но не сверстницу дочери.

– Боюсь, это не так… То есть… Видишь ли, мы над этим не властны. Ум не купишь. Для красоты можно многое сделать за деньги. Конечно, такую, как у тебя, не выменять ни на какие сокровища, но что касается мозгов… Если их нет, то усилия бесполезны, – Георгий говорил нарочито высокопарно и нежно, но ему нравился ход разговора. С ним давно никто не беседовал на такие темы. Надю и Лену они мало интересовали, обсуждать их можно было только с Борисом… Кстати, как он там? Надо обязательно узнать и помириться.

– А книги?.. Если есть деньги, ты же можешь покупать любые книги… Можешь путешествовать, смотреть города, ходить в самые лучшие музеи… – произнесла Вика игриво и мечтательно.

– Чудо моё, – Горенов знал, пришло время для притяжательных местоимений, – для книг и музеев уже нужно иметь ум. Культура гибнет из-за того, что безмозглые люди постоянно путешествуют. Вот приехал некто в какое-то удивительное место. Зачем? Для чего? Что ему там делать? У него в голове одна идея: надо что-то купить. Только посмотри, исторические центры лучших городов мира – это сплошные бутики… – Мысль Орловой вызывала в нём всё больше согласия и понимания. – Люди едут в Верону или в Париж не ради Лувра, центра Помпиду или Нотр-Дама… Они не знают для чего едут. Просто потому, что так принято.

– А как же тогда? – растерялась девушка, в фантазии которой уже робко проступал абрис их совместного отпуска.

– Для головы полезно много работать, если речь идёт об умственном труде, – улыбнулся Георгий. – Помнишь, как у Чехова: «Мы будем работать…»

Вика онемела. Откуда он узнал о Соне? В происходящем ей виделось уже что-то мистическое, едва ли не фатальное. Впрочем, именно фатальное! Она будто смотрела в рот