Нейман осторожно посадил меня в машину. Сел рядом. Автомобиль тронулся, но я продолжала изображать лебедя со сломанными крыльями.

– Можешь открыть глаза, Ника. Концерт окончен, – сказал Нейман. Ровным замороженным голосом. Как давно, оказывается, я его не слышала.

Я не стала открывать глаза. Пошевелилась и устроилась поудобнее. Чёрт с ним со всем. Не хочу и не буду оправдываться.

А потом я снова сделала то, чего сама от себя не ожидала – положила голову Нейману на плечо. На каменное неуживчивое плечо. Он не собирался меня прощать. Ну и ладно. Главное – я сама себя простила за собственную выходку. А ещё мне нравится прикасаться к Нейману. Даже к такому злющему и холодному.

Мы ехали в абсолютной тишине. Только мотор рычал. Я даже дыхания Неймана не слышала. Может, он от злости и ярости и не дышит вовсе? Но глаза открывать я не стала. Не хочу. Как только я это сделаю, может последовать взрыв. А может, не последует.

Вполне вероятно, он снова загнал себя в анабиозное состояние и достучаться до него будет весьма проблематично.

Машина наконец-то остановилась.

– Ты дойдёшь сама или тебя отнести на руках? – об осколки льда можно порезаться, но я не боялась. Какая-то отчаянная храбрость меня обуяла. И, наверное, можно заставить его попыхтеть, но за нами – охрана и Дан. Не хочу злить ещё и этого монстра.

– Сама, – вздохнула и не пошевелилась. Шея у меня затекла. Слишком уж жёсткий господин Нейман. Никакого комфорта. Но я не жаловалась.

Он тоже сидел и ждал. Я слышала, как вышел водитель. За ним захлопнулась дверца. Сам ушёл или Нейман отдал молчаливый приказ?

– Ты произвела фурор. Сенсацию. Завтра все будут обсуждать беременную невесту Стефана Неймана.

Он не язвит. Голос холодный, но бесконечно усталый.

– Тебя это пугает? – наконец-то открыла я глаза. – Я спутала твои карты? Отступила от сценария?

– Пойдём домой, Ника, – он наконец-то пошевелился. – Вряд ли в этом мире есть вещи, способные меня напугать. И это уж точно не твоя беременность.

Я вздрогнула. Он так произнёс эти слова… Он что, серьёзно думает, что я в положении?.. Забавно. Но, скорее всего, я, как всегда, сочиняю. Принимаю действительность искажённо.

Я оторвала голову от его плеча. Взялась за ручку. Ладонь Неймана накрыла мою.

Ах, да. Я не должна выскакивать сама. Есть его люди. Есть он, в конце концов. Правила этикета. Настоящая женщина позволяет, чтобы за ней ухаживали и никогда не стремится сделать всё сама.

Правда, женщиной назвать меня можно с пребольшой натяжкой. А на звание настоящей я не тяну и подавно. Но мне несложно ему угодить.

Я подождала, пока он откроет дверцу с моей стороны. Оперлась на его ладонь, когда выходила. Шла с достоинством и не спеша. Старалась, чтобы это выглядело именно так. Не уверена, что у меня получалось, но на каблуках я ходила гораздо увереннее, чем раньше.

Нейман не стал скандалить и выяснять отношения.

– Спокойной ночи, Ника, – сказал он, учтиво отвешивая мне поклон. Как в лохматое девятнадцатое столетие. Или восемнадцатое?

И ушёл. Заперся в кабинете.

Я сняла испорченное платье. Приняла душ. Распустила волосы и расчёсывалась до тех пор, пока они не легли ровной волной.

Я не собиралась спать. Я решила штурмовать крепость, имя которой – холодный и неприступный Нейман.

Сердце гулко отсчитывало мгновения жизни, пока я примеряла красивое бельё. Не знала, на чём остановиться. Всё казалось мне не таким. То слишком целомудренное, то чересчур смелое.

Остановилась на чёрном с серебром. И платье выбрала в тон. Нейман любит платья. Духи чуть сладковатые с тонкими нотами горечи – в противовес его холодности и его холодному парфюму.

Немного за ушами, капли на запястья, чуть-чуть на волосы. Главное не переборщить. Ажурные чулки и туфли.

Я шла побеждать врага. Я хотела взять в плен мужчину, но не знала, хватит ли у меня смелости.

Не знала, что буду делать, если он закрылся на замок. Скрестись, как мышь, в коридоре – не моё. К счастью, Нейман не прятался, как красна девица в темнице.

Я вошла без стука. Сделала несколько шагов. Остановилась.

Он сидел в кресле за столом, но ничего не делал. Пиджак сброшен и валяется на диване. Воротник рубашки расстёгнут. Длинные ноги вытянуты. Жаль, что я их не вижу.

Я зашла и остановилась, не решаясь двигаться дальше. Убежать не хотелось, а идти дальше не получалось.

Я почувствовала, как дрожат икры ног. Да что там: меня и саму немного потряхивало. Безумная смелость шла трещинами и готова была сдаться, уступить место трусливым мыслям, но я не позволила себе отступить.

Нейман смотрел на меня не мигая. Позу не менял, но я чувствовала: от его расслабленности следа не осталось.

– Зачем ты пришла, Ника? – спросил он монотонно. Голос ровный, холодный, безэмоциональный, как и он сам. Старый знакомый Нейман. Впору прослезиться, ностальгируя, но я хотела не этого.

Прийти было проще. Выразить желания – невозможно. Я готова была язык проглотить. Может, поэтому поняла: бесполезно, не смогу произнести вслух то, зачем появилась на пороге его кабинета. Поэтому я сделала шаг назад. Попятилась.

Он отъезжает вместе с креслом назад. Теперь я вижу его всего – напряжённого и опасного.

– Подойди ко мне, – он тут же ловит смену моего настроения, рушит мою нерешительность, не даёт развернуться и убежать. Да я и не хочу.

Он зовёт меня. И я могу уйти. Знаю: не станет неволить и принуждать. Но я ведь решилась, правда? Надела платье и подготовилась.

Шаг. Ещё шаг. И ещё. Навстречу. К нему. Будто под гипнозом. Но никакого принудительного воздействия нет. Есть лишь моё решение.

Мне не страшно.

– Посмотри на меня, – приказ-удар. Я сопротивляюсь, как могу. Не хочу смотреть в серые сумерки его души.

Просто секс. Единение тел. Кожа к коже. Дыхание, сплетённое воедино. Моё и его. А смотреть в глаза – это слишком интимно.

– Подними глаза, – настаивает он.

Всегда такой. Несломленный. Жёсткий. Бескомпромиссный. Хотя… я знаю, что и у него есть слабости. Теперь знаю.

– Я хочу, чтобы ты смотрела на меня. Видела меня.

Он думает, что я подменяю его лицо на образ другого мужчины? Зря. Но знать ему об этом совсем не обязательно.

Я поднимаю глаза. Дыхание сбивается. Я глотаю воздух. Мне отчаянно хочется к нему прикоснуться.

– Я хочу, чтобы ты понимала, где ты, с кем ты и чем всё закончится.

Он знает, зачем я пришла сюда. Ловит мои эмоции. Чувствует меня, как никто другой.

– Я понимаю, – морщусь. Голос испуганной девочки, хотя мне не страшно. Ни капли. Но сейчас я не хочу быть ни порочной, ни притягательной. Хочу быть собой.