какие дела? – отчего-то сердится Сашка. Отворачиваясь, совершает медленный и глубокий вдох. Снова смотрит так, будто чувствует себя передо мной виноватым. – Если бы Кирилюк не срывался на всех, я бы забил.

– Ты не обязан. Прекрати. Мне не нравится, что ты так переживаешь…

– Я не переживаю, – грубовато отмахивается и снова замолкает.

– Ладно.

– Что ладно?

– Я просто не знаю, что еще сказать, – отвечаю честно. – Давай… – кусаю губы, в попытках что-то придумать. – Лучше поцелуй меня и езжай.

И это срабатывает так, как нужно. Вкладываем в этот контакт тоску, любовь, признательность и восхищение. Спокойно расстаемся. Не прощаясь, конечно.

Поднимаюсь в квартиру и застаю Лизу на кухне. Она уже вовсю готовит на праздничный стол.

– Доброе утро! – восклицаю, прежде чем пристроить цветы в вазу, которую сестра предусмотрительно наполнила водой.

– Доброе утро! И с днем рождения, дорогая!

Обнимая меня, вручает свой подарок. Это электронная книга, о которой я когда-то мечтала. Радуюсь, как ребенок. А когда распечатываю и вижу на задней крышке оригинальную роспись с собственным изображением в мультяшном стиле, пищу от восторга.

– Вселенная Солнышка, – читаю вслух подпись. – Боже, Лиза! Это реально словно обложка книги! Или постер к фильму… Боже! Ну, вау! Ты сама разработала макет?

– Ну, конечно, – улыбается сестра.

– Ты рисуешь лучше всех! Ты уникальная! Ты просто волшебная!

– Это ты волшебная, – смеется она.

– Я-то да… На всю голову!

– Таких больше нет.

– Точно нет! – немножко важничаю. В день рождения можно. – Блин, с этой электронкой на меня все внимание обращать будут!

– Ну, ты же любишь внимание.

– Конечно. Я уже кайфую, как представляю себя с ним в парижском кафе!

Лиза снова смеется.

– Ой, чудо ты!

– Ну, не зря же я учила французский!

– Прости, но ты с десяток фраз можешь произнести.

– И еще парочку «па»! Главное – интонации, произношение… О, и, конечно, то, что я все понимаю. Для самоучки это шикарный результат!

– Шикарный, Сонечка… Шикарный!

– Когда-нибудь я обязательно повторю путь Амели. И прослушаю свой любимый мюзикл во Дворце Конгрессов! Видела, как сегодня для меня пели? – подпрыгиваю на месте и, прижав к груди электронку, начинаю танцевать по кухне. – Мечты сбываются! Слышишь, Лиза? Нужно только верить. Обязательно нужно верить! Слышишь?! Пели для меня! Если честно, это круче целого мюзикла в Париже! Для меня же! Все сбывается, Лиза! Нет ничего невозможного! Нет! А-а-а, какая же я счастливая! Ли-и-и-иза!

Откладываю электронную книгу на стол, чтобы подхватить сестру и закружить ее в своем восторге.

Она такая хрупкая, нежная и безмерно добрая.

Я так хочу, чтобы она обрела свое личное счастье. Чтобы любила так же, как я. Чтобы ее любили так сильно, как никогда и никого на всем белом свете, потому что она тот человек, который точно этого заслуживает. Чтобы ее обнимали и целовали так, чтобы ее глаза блестели от радости. Чтобы та глубокая грусть, которую оставил там Чарушин, наконец, исчезла.

– Все будет хорошо, – обещаю ей и долго-долго обнимаю.

А потом мы возвращаемся к готовке, которую развернула на кухне Лиза. Я хоть и ненавижу все эти дела, но сегодня помогаю. Не сидеть же, сложа руки, пока сестра все приготовит.

Мы сервируем шикарный стол на двоих и открываем шампанское. После первого тоста я осторожно подбираюсь к сестре с волнующей меня давно темой.

– Лизок, может, пойдешь сегодня со мной на танцы?

– Ну, что ты… – смущается от таких перспектив. – Не пойду я.

– Но тебе нужно выходить. Хватит затворничеств.

– Я понимаю… Скоро вот учебный год стартует, и я начну выбираться из дома чаще. Обещаю.

– Давай начнем с Сашки, Лиз. Пожалуйста, дорогая. Ты – моя душа. А он – мое сердце. Я разрываюсь! Хочу, чтобы вы общались, подружились…

– Сонечка… – улыбается сестра. – Какими ты оборотами заговорила! Влюблена?

– Очень, – выдыхаю, складывая перед собой в молитвенном жесте ладони. Прикрываю глаза на мгновение. И снова в настойчивую атаку иду: – Я с ним разговаривала. Он заверил, что хорошо к тебе относится. Вот увидишь сама. Давай? Он классный!

– Как тебе отказать?.. – тихо смеется сестра. И, наконец, соглашается: – Давай.

– Все, – вскидываю в победном порыве руки вверх. – Я все организую. Ура! Чокнемся!

Поднимаем бокалы, звонко сталкиваем и выпиваем.

Еще немного сидим, убираемся и с испеченным Лизой тортом перебираемся в гостиную под телевизор. Там меня, после второго куска вкусняшки, и застигает курьер с цветами и открыткой от Дани Шатохина.

«С твоим днем, Эсмеральда Кайфуй! И радуй своего Квазимодо!

P.S. Зашибись-концерт вы у преподавательских домов устроили)) Даже в местном паблике засветились))))

P.P.S. Счастья!»

Только ставлю цветы в вазу, появляется второй доставщик. Вот он меня очень удивляет. Потому что он приносит новые подарки от Саши – охапку воздушных шаров и стильный ноутбук.

Поначалу теряюсь и даже пишу ему очередное: «Зачем столько?».

Потом же… Подумав, лишь благодарю и прошу скинуть фотку с матча.

Любуясь своим потным, безумно красивым и потрясающе сексуальным принцем, делаю выводы, что ему самому нужен этот размах. В его кругах принято сражать наповал. Собственно, поэтому я не противлюсь ни подарками, которыми он меня заваливает, ни деньгам, которые то и дело закидывает на карту.

Вечером наряжаюсь с одной лишь мыслью: «Для него». С ребятами весело, конечно. Мы классно общаемся, выпиваем и много танцуем. Но я все равно только то и делаю, что выглядываю Сашу. И когда он, наконец, появляется в гарцующей толпе, у меня от восторга перехватывает дыхание.

Бросаюсь к нему, едва встречаемся взглядами. Потянувшись, обнимаю за шею.

– Ты здесь… – шепчу счастливо, забывая о том, что мы посреди танцпола.

Я не слышу музыки. Не вижу людей. Не воспринимаю мельтешение цветных лучей.

Саша подхватывает меня на руки. Я обхватываю его ногами. Вдыхаем, выдыхаем и в следующую секунду сталкиваемся ртами.

32

Это не любовь. Это другое.

© Александр Георгиев

– Значит, снова к ней таскаешься. Поэтому вернулся.

Это не вопрос. Мрачная констатация. После которой Тоха, якобы по-дружески, засаживает мне тыльной стороной ладони в солнечное сплетение. Якобы, потому что делает он это чересчур сильно. И эта сила определенно намеренна.

Мышцы моего живота инстинктивно каменеют. Стискиваю челюсти и на