– Идет, – эхом отозвалась я, бросив косой взгляд на зеркало. Там отражались мы оба: белый мужчина в черной одежде и бледная я в белых… белом… В плаще, в общем.

– Идет-идет, – подтвердил Сэн, подавив смешок. – А для комплекта тебе, девочка… «в коже», – он сделал выразительную паузу перед последними словами, – понадобится вот это, – и вынул из-за пазухи аккуратную плетку с тонкой серебристой рукоятью. – Дарю!

– М-м-м, – пробормотала я, глядя на очередной экзотический подарочек, на этот раз от сильнейшего. – А она тоже умеет мумов делать? – спросила почему-то.

– Нет, малышка, – обломал мои надежды маг, – но она умеет делать кое-что другое. – И улыбнулся не менее заговорщически, нежели Кир под деревом.

– Что же? – заинтересовалась я.

– Отгонять назойливых аше-аров, к примеру, – продолжая улыбаться, сообщил Сэн. Причем смотрел он в этот момент на Кир-Кули, а не на меня.

– Хм, – раздалось за спиной, а белые руки по-хозяйски погладили мои плечи, – а давай опробуем ночью, а, принцесса? Мне любопытно.

– Кто б сомневался, – проворчала я, выкручиваясь из его объятий. Бросила последний взгляд на свое отражение, мысленно отметила, что плащ мне и правда к лицу, а с плеткой вообще колоритный образ получится. Забрала у Сэн подарок, искренне надеясь, что этот не уколет, не порежет и в дерево не впечатает, поблагодарила мага, потом решительно сняла презент аше-ара, аккуратно сложила его и, перекинув через локоть, потопала обратно в столовую. Очень уж захотелось выпить еще вина. И желательно побольше, побольше…

Около зачарованного города N…

Два невидимых посторонним глазом мага, не сговариваясь, остановились на протоптанной к воротам тропе. Раньше на ее месте была дорога, мощенная белыми плитами, остатки которых проглядывали сквозь высокую траву. Давно это было… очень. Неудивительно, что время, вооружившись дарами природы, разрушило некогда идеальные камни. Зато окутанный чарами Неронг выглядел почти так же, как и девять с лишним веков назад. Во всяком случае, с внешней стороны.

Оба мага последний раз были здесь именно в день наложения заклинания. Смотрели, как смыкается пространственно-временная петля вокруг спящего города, обрекая его жителей на бессмертие взаперти, как вступает в силу неизвестное ранее заклинание «ловушки на плоти» и… как горят торжеством серебристые глаза главы их ордена. Это стало их лучшим экспериментом и величайшей победой, а такое не забывается, тем более долгожителями.

Память таких существ была устроена по-особому: она вычленяла самые яркие и важные моменты из общей массы воспоминаний, погребенных где-то глубоко в подсознании. Вычленяла и сохраняла со всеми подробностями вплоть до запахов и тактильных ощущений. Многовековой маг мог прекрасно помнить какие-то важные моменты из далекого детства, но выкинуть из головы недавнюю интрижку с той, кого не считал значимой для себя. Память как идеальный архивариус что-то прятала в дальние «сейфы», что-то просто уничтожала за ненадобностью, а что-то бережно хранила на виду, готовая по первому требованию предоставить хозяину искомые воспоминания.

К последним относился и заговор группы сильнейших, решивших тайно избавить Тайлаари – и себя в том числе – от двух заноз на теле конфедерации семисот миров. Почти тысячу лет ни гай Многоликий, ни его верный друг гай Радужный не посещали эту планету, но все эти годы она стояла у них перед глазами, как тогда, в первый и единственный визит на унылую пустошь, раскинувшуюся под небом с белой звездой. Перепуганные звери, вздыбившиеся от магической сдвижки скалы и город-остров, инородным пятном вписавшийся в девственный пейзаж чужого мира… Это оба сильнейших никогда не забывали.

Их было шестеро – тех, кто решился противостоять истинно бессмертным. И все шло как по маслу: каждый месяц заговорщики получали регулярные отчеты от азоров, нанятых для наблюдения за объектами и для охраны от незваных гостей подступов к городу. Наемники блестяще справлялись со своими задачами, за что получали весьма приличную плату. Это длилось несколько долгих веков, пока одна глупая моэра, раздобывшая запретные сведения, не решила навестить пленников. И привычный ход событий дал сбой! Не значила бы Ырли Вильи Бьянка так много для гайи Белоснежной, два ее соратника не стояли б сейчас напротив мрачных стен Неронга и не обдумывали, как лучше проникнуть за его ворота, чтобы не вызвать подозрения у жителей и Светлоликого, если он по-прежнему внутри.

О том, что хозяин города мог покинуть искусно сотворенную для него ловушку, «маскам» думать не хотелось, но… отсутствие поселения аше-аров вблизи портала наводило на тревожные мысли. Конечно, маги жизни, порядком одуревшие от скуки, могли как разбить лагерь в другом месте, так и просто передраться насмерть, однако все эти версии не уменьшали беспокойства. И потому трое сильнейших, пришедших в этот мир за Гранью, чтобы разыскать сбежавшую девчонку, решили по-тихому разведать обстановку, заслав одного из них в зачарованный город.

Неудивительно, что для данной миссии выбрали Многоликого, основной способностью которого была быстрая и полная смена внешности, включая ауру. Этот маг не накладывал на себя иллюзию, даже такую искусную, как у аше-аров, он, будто кусок податливой глины, менял форму и масть, становясь совершенно другим существом. Идеальная маскировка для шпиона, уже сумевшего однажды обмануть извечных соперников, Огненного и Светлоликого. Идеальная и весьма перспективная! Сопровождать же друга отправился гай Радужный.

Вдоволь полюбовавшись на городскую стену, визитеры переглянулись: они прекрасно видели друг друга, несмотря на заклинания, скрывающие их от других. Видели и понимали с полуслова, полувзгляда. Слишком давно эти двое шли по жизни бок о бок, слишком многое их связывало. Пару веков назад они даже хотели провести Эо – ритуал смешения кровей, настолько крепка была их дружба, но появились неотложные дела, и церемонию пришлось отложить до лучших времен.

Более хрупкий с виду сильнейший, тряхнув разноцветными волосами, принялся плести заклинание радуги, которым владел в совершенстве. Когда все было готово, его напарник, все так же незримый для обитателей Неронга, поднялся по полупрозрачной тропе и, перейдя через стену, спустился на городскую площадь. Оглянувшись на зевак, удивленных столь необычным «природным явлением» на их территории, Многоликий приметил подходящего донора внешности и приступил к метаморфозам собственного тела. Пора уже было выяснить, что за мирдовщина тут творится!

Поздним вечером в шарту Кир-Кули…

Чтобы уснуть прямо на стуле, девочке после богатого приключениями дня хватило пары бокалов некрепкого вина и слабеньких сонных чар, незаметно насланных на нее магами. Она задремала, опустив голову на лежащие поверх скатерти руки, под тихий говор чужих голосов и приятную медленную музыку, которую по третьему разу крутил исполнительный дом. Беседа мужчин сама собой сошла на нет, мелодия затихла, отыграв последние аккорды, и в столовой воцарилась тишина. Такая, что было слышно, как посапывает юная сейлин, ненавязчиво отправленная компаньонами в страну сладких грез.