Она ждала неприятных вестей. Но не этого абсурда. Девичье плечо уперлось в дверной косяк.

– И что же это за обстоятельства? – кажется, она научилась от него спокойствию. Надолго ли хватит только – вот вопрос.

– Это… такие обстоятельства… – он старательно выговаривал слова. Словно рассказывал выученный урок. – От которых я не смогу тебя защитить.

Так, логику искать не будем, ибо ее нет. Майя шагнула внутрь и по привычке прикрыла за собой дверь. Ковер так же привычно мягко обласкал босые ступни. Свистулька ладно легла в руку, а потом в рот. Девушке удалось не фальшивя и с первой попытки насвистеть чижика-пыжика. Правда, ее чижик пил не водку, а виски. Ну, держись, пыжик!

Майя демонстративно забрала бокал, понюхала. Так же демонстративно поморщилась и отправила посуду на стол.

Эти действия не произвели желаемого эффекта. Невозможный тип улыбнулся и обнял ее. Губы уткнулись в макушку. Эй, это запрещенный прием!

– Ничего нового – дела на работе. Просто раньше казалось, что я сумею тебя оградить, а теперь выясняется, что нет.

Майя вздохнула и все-таки обняла в ответ. Большой палец правой руки сам собой пробрался под ремень на середине спины. Было четкое ощущение, что разговор предстоит непростой.

Я тебя держу крепко, так и знай!

– Не люблю загадки. Ты справился, когда на меня напали, и я не могла играть. И тогда мы были вместе. Что может быть хуже этого?

Он все-таки вырвался. Аккуратно освободился от ее рук и отодвинулся в сторону. Палец привычно лег на висок, выдавая – скорее всего – сильнейшее раздумье. Потом в дело пошла какая-то бумага со столешницы, которую Илья взял и смотрел, явно не читая. А потом устало оперся о край стола.

– Как ты знаешь, у меня сейчас с работой не самые лучшие времена. Но, в общем, это, наверное, нормально. Есть такое понятие, как конкурентная борьба. И иногда она ведется по неким правилам, а иногда – вне правил. В данном случае – это война без правил, но… но я справлюсь. Уже справляюсь, – он сделал паузу, но смотрел по-прежнему на лист бумаги. – Думаю, что скоро все выправится и войдет в привычное русло. Правда, так получилось, что бизнес-война вошла в стадию… не знаю, как сказать… шоу? В наше время СМИ обладают огромными возможностями. Это покрытие аудитории всей страны, рейтинги, зрелищность, и тут вопросы этики забываются полностью. В общем, то, что в последний месяц меня и фирму засветили на многих каналах и деловых передачах – закономерно. Но сейчас под это дело начинают копаться в моей личной жизни. Потому что людям всегда интересна чужая личная жизнь, потому что это, как я уже сказал – рейтинг и деньги. И нечто новое. Не звезда эстрады, а владелец компании из Сити, который оказался причастен к скандалу. В общем, поле непаханое для развлекательных СМИ.

Майя слушала сосредоточенно. Ничего не пропустила. Все поняла. А теперь внимательнейшим образом наблюдала, как янтарная жидкость снова наполняла стеклянный стакан с толстым дном. Который по счету, интересно все-таки?

– Ужасная история. Не сомневаюсь, что ты справишься. Только не понимаю, какое это имеет отношение к моему переезду к родителям.

Он сделал еще один медленный глоток. Майя наблюдала за тем, как толкаются кубики льда в его губы. И изо всех сил давила в себе желание быстро сбегать в репетиционную за смычком. Кажется, некоторые личности только аргументы Его Величества Смычка и понимают!

– Я не хочу, чтобы тебя протащили по… по… в общем, это будет, Май. Уже началось. И будет очень грязно. И я не хочу, чтобы тебя все это коснулось.

Арфы нет, возьмите бубен. Смычка нет, есть свистулька. Майя вполне уверенно изобразила первые ноты «По диким степям Забайкалья». Из репертуара баса.

После чего сложила руки на груди и заявила:

– Свой шанс выставить меня из своей квартиры ты прохлопал в марте. А теперь – только если силком. И учти – я буду кусаться!

И поскольку Илья Юльевич изволили молчать и даже – кажется – хлопать глазами, добавила, взяв наполовину пустую бутылку за горлышко.

– Бери свой напиток богов и пошли на диван. Я жажду грязных подробностей. Всех.

Попытка перехватить инициативу была хороша и почти увенчалась успехом. Но все-таки – нет.

Его ладони привычно облекли ее лицо. Взгляд – внимательный, ищущий. И какой-то… несчастный.

– Май, послушай меня, пожалуйста. Ты не понимаешь. Если журналист решил найти интересную информацию – он не остановится ни перед чем. Если надо сделать рейтинг – его сделают. Будут караулить у дома. Тебя караулить. Фотографировать, осаждать, задавать вопросы, ты понимаешь это? Твоя консерватория… пойдут дальше, опросят студентов. Как ты себя будешь там чувствовать? Тебе сессию пересдавать надо.

Сессию, да. И надо больше упражняться в нижнем смычке, как Севка постоянно жужжит. Вот прямо сейчас и начнет! Очень не хватает в руке смычка. Очень.

– У тебя есть пожелания, что мне говорить журналистам? Или я могу отвечать на свое усмотрение? – все это Майя произнесла демонстративно деловитым тоном. Но он не произвел впечатления.

– Май!

Он повысил на нее голос. Впервые за все время повысил. На пол-октавы точно.

Ты же такой умный, Илья. Но почему ты такой… дурачок?

Как же я тебя оставлю? Кто будет снимать пальцами боль твой темноволосой головы? Кто будет играть тебе колыбельные и называть Июлем? Ты хочешь остаться один, без меня, в компании льда и янтаря? Может быть, ты и хочешь. А я – не могу тебе этого позволить.

Майя опустила взгляд. В руках – бутылка виски и свистулька.

– Я никуда от тебя не уйду, – тихо, очень тихо. И очень твердо. Непреклонно даже. Когда-то она ему пообещала великолепную тираншу. Получи.

Долгий глубокий вздох. И вот Майю уже крепко прижимают к мягкому хлопку темно-синей футболки с эмблемой «Гринпис».

– Ты упрямая, как…

– … как ты.

– Вообще-то я вспоминал упрямых животных, – усмехнулись ей в макушку.

Поскольку в собеседнике была уже пара бокалов виски, Май позволила себе инфантильно мемекнуть. А собеседник терся улыбающейся щекой о ее макушку. И наконец-то задышал ровнее. Привычным светло-золотистым ритмом.

– Значит, не поедешь, Май?

– Нет. И скрипку не заберу. А будешь настаивать – верну контрабас.

Майя подняла голову и поцеловала в упрямый и гладкий подбородок.

– Контрабас, это, конечно, аргумент, – он обнял крепче. – Но… это не все.

Очень упрямый подбородок.

– А что еще?

Илья вздохнул. Но продолжал обнимать, и Майя терпеливо ждала.

– У каждого человека есть прошлое, Май. И… ты готова увидеть свое имя рядом… рядом с другими женщинами? И их не одна, и не две. Пожалуйста, осознай. Это непросто… выдержать.