– Подполковник Чунаков, – представился он, сделавнебрежное движение рукой, словно собрался козырнуть, но рука на полпутипередумала. – Управление по борьбе с организованной преступностью. Попрошудокументы… господа.

Все предъявленное он проглядывал бегло, уделяя внимание,такое впечатление, не столько анкетным данным, сколько должностям, значившимсяв их удостоверениях. Едва заглянув в Данилово, вернул половину непросмотренныхкорочек тому, кто сидел ближе – им оказался один из охранников.

– Давайте прогуляемся, гражданин Черский. Недалеко.Во-он туда, хотя бы.

Он отошел метров на тридцать от бетонки, к выкрашенному вжухло-красный цвет пожарному ящику с песком:

– Вот, здесь и покурить можно… курите?

– Свои, – сказал Данил, игнорируя протянутую пачкузеленого «Соверена». – Чему обязаны?

Подполковник не спеша закуривал. На его лице читалась легкаядосада, словно предстоящее объяснение ему было не особенно по душе.

– Вот что, гражданин Черский… – сказал онмедленно. – Придется попросить вас всех немедленно вернуться назад вШантарск. Сейчас же. Если нужна дозаправка, заправят.

– Что за фокусы? Мы прибыли, чтобы разобраться снезаконным арестом…

– Гражданина Бударина?

– Именно…

– Видите ли, гражданин Бударин сегодня ночью покончил ссобой в камере. Так что ваша миссия бессмысленна.

– Как? – вырвалось у Данила.

– Вскрыл вены. В камере всегда найдется захованнаяпарочка лезвий, а у зэков в таких случаях мешать не принято – хочешь, играй вящик, твои проблемы… Если вы мне не верите, можем пройти в машину, я вам покажуфотографии…

– Не стоит, – медленно сказал Данил. – Еслипотом окажется, что это вранье, я вам гарантирую…

– У меня есть более серьезные дела, чем вратьвам, – сказал подполковник, но не зло – скорее еще более досадливо. –Теперь вот еще что… У нас есть достоверная информация, что определенные…структуры собираются устроить вам гораздо более шумную встречу. Со стрельбой напоражение и прочими прелестями. Насколько я понимаю, большая часть из васвооружена тоже?

– Правильно понимаете, – сказал Данил.

– Вот видите. Мне, гражданин Черский, плевать на всеваши взаимные претензии и сложности. Но это мой город, и если я в состояниипредотвратить какие-то разборки, я их предотвращаю. Надеюсь, я достаточно ясновыразился? Собираетесь жаловаться и нажимать на кнопки – бога ради. Только – изШантарска. В город вы не попадете. За исключением гражданина Хоменко, длякоторого можно сделать исключение как для постоянно проживавшего в Байкальске.Хотите высказать все, что обо мне думаете? Сделайте милость. Если уверены, чтотаким образом чему-то поможете… Я, знаете ли, привык.

Он стоял, чуть расставив ноги, прочно утвердившись на земле,и отступать не собирался ни на миллиметр. Данил оставил все слова при себе.Подполковник прав…

– …В общем, вышвырнули, как котят, – сказалон. – Бесполезно было качать права. Отправил Хоменко с ними и улетел.

– И как ты оцениваешь ситуацию? – спросил Кузьминнегромко.

– Как тупиковую, – сказал Данил, глядя встол. – Мы вплотную подошли к стене и уткнулись в нее лобешником. Все,наших возможностей недостаточно. Против нас работают либо государственныеструктуры, во что я плохо верю, либо влиятельные люди не отсюда, имеющиесильную агентуру в таковых структурах – вот в это я верю гораздо больше. Я своивозможности исчерпал, Каретников тоже. Никто из его старых корешков в ФСБчеловека с такими приметами и фамилией-именем-отчеством не знает. Да и неприметы это вовсе. Пышные волосы, усы и очки убираются за десять-пятнадцатьсекунд. В натуральном облике, я уверен, он совсем другой. И это профессионал, тольконе криминалом дрессированный, а государством… Демину он завалил с тридцатиметров. В лоб.

– Где?

– Видимо, это и был «пункт рандеву номер два», –сказал Данил, впервые поднимая глаза. – «Карман» со скамейкой напешеходной дорожке меж башней речпорта и домами вдоль набережной. Она сидела наскамейке. Ребята Каретникова видели, как она вдруг упала… На ту сторону выходятокна туалетов всех одиннадцати этажей речпорта. Позиция выбрана великолепно –туалеты устроены так, что двери в них из коридора запираются на задвижки. Еслиоткрыто – значит, внутри никого нет. Если закрыто – там может сидетьодин-единственный человек, и никто не забеспокоится, нет деления на женские имужские, потому и задвижки такие… Он стрелял с третьего. А если бы третийоказался занятым, к его услугам было еще десять. Гильзы, насколько я знаю, ненашли, но в стекле дырочка от пули. Похоже, работал тот же ПСС. Он тихоработает, щелкнет не громче, чем воздушка…

– Почему он не бросил ствол на вокзале? Как думаешь?

– Видимо, у него все же твердые корочки, позволяющиеизбежать хлопот… Но это не может быть государство, Кузьмич! Ни одна силоваяструктура не стала бы так мочить Есаула с Фантомасом и Рамону. Даже если онработает на государство, сейчас он старался для хозяина… – Данил помедлил. –Мне тут пришло в голову… Возможно, пистолет он как раз потому и не бросил, чтовскорости этот ствол обнаружится у меня под дверями. Или у тебя. Или уКаретникова.

– Думаешь?

– Допускаю и такой расклад. Кузьмич, мы в тупике. Найтив миллионном городе такого профи, пользуясь только тем, что у нас есть, –это, пожалуй, и для Бортко, и для фээсбэшников неподъемная задачка… Он неотсюда. Он залетный. Только время от времени пользуется местными пешками иубирает их, как только почувствует, что мы можем их схавать. Думай обо мне чтоугодно, но я не Господь Бог. Я не понимаю вдобавок, что ему нужно. И никто неможет доискаться, что этот сраный Ивлев прокрутил такое под нашей вывеской…Понимаешь, создается впечатление, будто он ждет от нас каких-то поступков. Или,наоборот, бездействия в некоем деле. Я бы плюнул на всякую гордость и сказалему, что мы сами в заднице, что Вадька нас обставил – но кому говорить-то? Онже уверен, голову ставлю, что Вадька от нас работал… И ставки таковы, что онкладет жмуриков в череду и тратит десятки тысяч долларов… Не мог же Ивлев, всамом-то деле, выкопать в подвале булдыгинский клад?

– Будь там клад, его давно выкопали бы гэбэшники, когдауглубляли подвал и мастерили бомбоубежище… Что ты, нашего подвала не видел?

– Да видел, конечно, – сказал Данил. – До сихпор комендант ломает голову, куда этот бункер приспособить… Не ломать же пол, всамом-то деле? А что? Вскроем бетон…

– Хватит! – Кузьмич с размаху впечатал в столкулачище.

После недолгого молчания Данил тихо спросил:

– Я что, все же виноват или выхожу крайним?

– Ничего подобного.

– Сколько я тебя знаю, впервые вижу, как лупишь кулакомпо столу…