социологии» и т. п., т. е. в сущности к той же «душе». Рассматриваемая с точки зрения «души», история получает совершенно своеобразную окраску. Она представляется не чем иным, как рядом интриг злых против добрых, причем наступлению «царства божия» на земле мешает только сила первых и слабость вторых. Само собою понятно, что именно, вследствие своей испорченности, злые не могут установить между собою прочного и продолжительного союза. Они борются не только с добрыми, но «и между собою, образуют фракции и факции, вырывают друг у друга «кормило правления». Это междоусобие в лагере злых идет, разумеется, на пользу добрых, для которых особенно выгодным оказывается тот «момент», когда одна фракция злых уже не в силах удержать власть в своих руках, между тем как другие фракции еще недостаточно сильны для ее захвата. Тогда счастие становится возможным и близким, и нужно только небольшое усилие со стороны добрых, чтобы установить, по крайней мере, «народоправление». Добрый и чувствительный по существу, «русский социализм, как он выразился» в статьях П.Н. Ткачева и г. Тихомирова, любит льстить себя тою надеждою, что в «переживаемый нами момент» Россия находится именно в этом периоде междуцарствия злых и порочных, истощения абсолютизма и бессилия буржуазии.

На предыдущих страницах мы не мало потратили труда на разрушение этой наивно-оптимистической стороны русского революционного миросозерцания. Но так как г-н Тихомиров все-таки будет более склонен согласиться с своим учителем, П.Н. Ткачевым, чем с нами, своим политическим противником, то мы авторитету редактора «Набата» противопоставим авторитет товарища нашего автора по редактированию «Вестника Народной Воли». Г-н Лавров не откажется, вероятно, от солидарности с мыслями, высказанными в руководящей статье № 27 «Вперед!». Автор этой прекрасной статьи утверждает, что «в России пышно и быстро разрастается капиталистический строй со всеми последствиями», что «этого не отрицают защитники современного порядка точно так же, как и его противники», и что, наконец, социалисты видят s этих явлениях лишь «фатальный процесс, который может излечиться только одним путем: самое развитие капиталистического строя должно вызвать и подготовить переворот, который унесет этот строй». Г-н Лавров может вполне основательно спросить г-на Тихомирова – куда же девались русский капитализм и русская буржуазия, несомненно существовавшие в период издания лондонского «двухнедельного обозрения»? И если ему удастся убедить своего товарища в том, что капитализм не иголка, и что он не мог затеряться в сутолоке русской жизни, то г-н Тихомиров и сам увидит, с какой стороны грозит опасность русскому «народоправлению», долженствующему будто бы непосредственно заменить собою царское самодержавие. Там, где «пышно и быстро развивается капиталистический строй со всеми своими последствиями», буржуазия всегда может иметь достаточно силы, чтобы помешать, – как это было по словам г-на Тихомирова, во Франции, – фактическому установлению «господства самодержавного народа».

Если автор цитируемой нами статьи № 27 «Вперед!» был прав, говоря о быстром развитии в России капитализма, то не прав г-н Тихомиров, полагающий, что именно современные наши экономические отношения в высшей степени благоприятствуют возможности положить «начало социалистической организации в нашем отечестве». Рассуждения его и в этом случае представляют собою лишь легкие вариации на ткачевско-бакунинские темы.

П.Н. Ткачев писал, как мы знаем, Энгельсу: «Народ наш невежествен – это… факт. Но зато он в огромном большинстве случаев проникнут принципами общинного землевладения; он, если можно так выразиться, коммунист по инстинкту, по традиции».

Верное эхо Ткачева, г. Тихомиров уверяет, что «в народных понятиях и привычках находится в наличности достаточно элементов для успешной организации его сил. Крестьянин умеет устроить свое самоуправление, умеет принять в мирское владение землю и общественно ею распоряжаться»[174]. Из факта существования общинного землевладения в России редактор «Набата» делал тот вывод, что, несмотря на свое невежество, народ наш стоит гораздо ближе к социализму, чем народы Запада. Редактор «Вестника Народной Воли» не решился последовать за своим учителем до таких крайних умозаключений, но он, разумеется, не преминул напомнить читателям, что «право народа на землю и общественный характер этого орудия труда сознается нашим крестьянином не менее отчетливо, чем сознается европейским пролетарием его право на фабрику проприетера». Плохо знакомый с исторической философией современного социализма, г-н Тихомиров никак не может понять той простой истины, что для социалистической революции важно не только сознание «европейским пролетарием его права на фабрику проприетера». Римские пролетарии также довольно ясно сознавали когда-то «свое право» на латифундии богачей, возникшие путем захвата государственных земель и экспроприации мелких собственников; но если бы им удалось реализировать свое право, то никакого социализма из этого никоим бы образом не вышло. Социалистическая революция подготовляется и облегчается не тем или другим способом владения, а развитием производительных сил и организацией производства. В придании этой организации общественного характера и заключается исторически-подготовительное значение капитализма, сведенное г-ном Тихомировым, со слов г. В.В., к «механическому сплачиванию рабочих». Ни П.Н. Ткачев, ни г. В.В., ни г-н Тихомиров, наконец, никто из народников и бакунистов не потрудился доказать нам, что русский народ так же «отчетливо понимает» необходимость общественной организации производства, как понимает ее «европейский пролетарий». А между тем в ней-то и все дело. Г-ну Тихомирову следует запомнить раз и навсегда, что не организация производства определяется юридическими нормами, а юридические нормы определяются организацией производства. Порукой в этом служит нам вся социальная история всех народов, не исключая даже диких и самобытных. А если это так, и если капитализм действительно не имеет у нас места, то, сравнивая Россию с Западом, нужно брать за точку исхода не следствие, а причину, не господствующий тип землевладения, а преобладающий характер земледелия, его организацию и – предстоящие в ней перемены: ведь от этих перемен зависят судьбы самих форм поземельного владения. Пусть же г-н Тихомиров попробует доказать нам, что в нашем земледелии господствует теперь та же тенденция, что и в крупной машинной промышленности капиталистических стран, т. е. стремление к планомерной организации в пределах, по крайней мере, целого государства. Если ему удастся эта попытка, то экономическая сторона его ожиданий от революции получит весьма серьезное значение. В противном же случае все его политико-экономические соображения и сопоставления сведутся опять-таки к избитому приему решения всех наших общественных вопросов, так сказать, по методу исключения буржуазии; начало же «социалистической организации России» потеряет всякую связь с «недалеким от нас моментом» предстоящей нам «катастрофы» и снова отодвинется в более или менее туманную даль.

Достаточно ли сказанного нами? Если нет, то мы опять обратимся к помощи многоуважаемого П.Л. Лаврова. «Для огромного большинства русского народа, – говорит превосходная статья № 27 «Вперед!», – унаследованное чувство солидарности общинного мира или артели в разных ее формах ограничивается самыми тесными пределами, за которыми начинается область соперничества и борьбы за