– Магистр Куддар! – хором заорали Саня и Нефлинг, в самый последний момент подхватив грузного мага.

– Что здесь происходит?! – возмутился тот, и Нефлинг с Гунтасом наперебой загудели:

– Он уронил на Кигана кадку с дерь… с навозом, – затыкали они пальцами в Белова, – мы всего лишь посмотреть подошли, а он кинулся на нас с лопатой!

– Чушь, ерунда, – отбрил Лекс, – все наоборот было! И кстати, у некоторых ножи имеются…

– Ага, ножи, – подскочил Нефлинг, – твой нож и есть! – Он кивнул на кинжал, напрочь завязший в навозе.

– Что ж ты не поднимаешь свое добро, Лексюк? – оскалился Гунт, и Лекс возмущенно заголосил, чувствуя, что еще немного, и эти трое умнут его – Куддар чего доброго вообразит, что он первый начал!

– Не слушайте их, магистр, – закричал он, обернувшись к хмурому бородачу, – Неф и Гунт издеваться пришли, вон и другие послушники подтвердят, правда, ребят? – крикнул он незнакомым мальчуганам, которые все это время глазели на них, и Куддар нахмурился, потерев поясницу.

– И правда, кто виноват, дети мои? – пробасил он. – Лекс или эти толстые ребята? – указал он на Нефа и Гунта.

И «толстые ребята» скорчили такие зверские физиономии растерянным послушникам, что те как по команде потупили глаза и растерянно заблеяли:

– Ну, мы не видели… Не знаем…

– Да все они хороши – начали навозом перебрасываться! – выкрикнул совсем мелкий шкет с хохолком на затылке, и Лекса аж жаром обдало.

«Трусы несчастные!» – мысленно выругался он, с отвращением глядя на послушников, которые мычали что-то невразумительное, пряча глаза. Все боялись толстяков, и никто не хотел получать на орехи из-за Лекса.

Белова на секунду захватило отчаяние: «Неужели Куддар решит, что это я начал?»

Сейчас толстяки его дожмут, как пить дать дожмут!

И точно в подтверждение его мыслям послышался трубный бас Нефлинга:

– Вот, магистр Куддар, все видели Лекса. Он кидался в нас навозом!

Министерский сынок тем временем кое-как поднялся на ноги и, трясясь от злости, двинулся к своим товарищам. Подол его туники был коричневым от навоза, сапоги хлюпали, под ноги лезли неугомонные харсупята, тыча в него гибкими носами, и Киган злобно пнул одного их них под жирный зад.

А Неф отбежал подальше от грязного пижона, вокруг которого жужжали мухи, и скороговоркой прогудел:

– Вот, отец Куддар, бедный Киган – попробуй теперь отмойся! А все Лексю-юк! – И они с Гунтом снова затрясли кулаками.

Саня открыл было рот, чтобы огрызнуться, однако магистр властно взмахнул рукой, заставив послушников замолчать, и пробасил:

– Я подозреваю, кто виноват, дети мои. Как и в тот раз, с пахучим горохом.

– Да вы что, магистр! – начал было Нефлинг, но тут послушники зашумели-загомонили: даже у мелкого труса с хохолком голос прорезался.

– Это они, магистр! Пришли сюда… А ему досталось! – закричал он, тыча пальцем в Лекса.

Поднялся ужасный шум, так что Куддар еле угомонил всех:

– Тихо, тихо, дети мои. Каждому я уделю внимание, никто не останется неуслышанным! – пафосно изрек он, и Саня мрачно отвернулся, стараясь не слушать угрозы толстяков. Ему зверски хотелось свинтить отсюда, но Куддар продолжал: – Только сначала вы уберете здесь все, а потом я каждому дам слово.

* * *

Добрых полчаса Лекс и его недруги работали лопатами, метлами и вениками, вычищая площадку и дорожки между кадками. Вонь стояла просто ужасающая. Ноющего Кигана отправили в купальню, и Нефлингу с Гунтасом пришлось отдуваться за министерского сынка.

Они то и дело бросали на Белова злобные взгляды и украдкой грозили кулаками, но тот демонстративно поворачивался к ним спиной.

Когда послушники закончили с уборкой, Куддар взялся всех опрашивать. Надо сказать, он сдержал обещание – уделил внимание буквально каждому.

И Лекс мрачно вздохнул, когда Куддар вызвал к себе Кигана.

– Быстрее бы он заканчивал со своими опросами-нотациями, – пробормотал парень, поглядывая на министерского сынка, который сел на пенек напротив магистра – теперь он был чистенький и лохматый после купальни.

Правда, Киган то и дело дергал носом, словно до сих пор не мог избавиться от навозного запаха. Почувствовав на себе взгляд Лекса, он обернулся и так злобно посмотрел на парня, что тот даже поежился.

«Ну вот, теперь точно проблем не оберешься: на Нефа плюнул, Кигана в навозе извалял… Правда, тот сам напросился. Надо тоже где-нибудь нож раздобыть», – подумал Саня.

Наконец опрос доскрипел и до Лекса.

– …Подойди ко мне, сын мой, – степенно промолвил магистр, и парень стрелой ринулся к нему.

По правде говоря, внутри у него клокотало раздражение – этот Куддар промариновал их больше часа! А с уборкой – так и вовсе часа два. Уже и обед прошел, давно свободное время началось, а он тут все заседает! От этой мысли Белова снова охватило раздражение.

А магистр положил ему руку на плечо.

– Ну, тебя-то я не виню, сын мой. Понимаю, что Нефлинг и Гунтас пытались достать тебя. Бедные мальчики, – вздохнул он.

И Лекс вытаращился на него:

«Ничего себе, бедные! Ладно бы еще про Абио и Гудиана сказал, но толстяки?!»

А Куддар несколько секунд задумчиво смотрел вдаль, где раскинулись поля. И Саня уже нетерпеливо заерзал на пеньке, когда бородач наконец-то выпал из прострации.

– Понимаешь, мой мальчик, вражда между послушниками не кончится добром. Ведь вы – молодая поросль нашего ордена, надежда Агнеуса Солнцеликого, – завел он печальную волынку. – Именно из таких юнцов выбираются чистые сердцем Посвященные, которые в будущем станут магами, верными служителями Солнечного братства…

Лекс вздохнул: «Вот черт, теперь точно на обед не успею! Небось Джер с Талком меня уже ищут…»

Он раздраженно покосился на Куддара, который продолжал вещать про юных рыцарей Света и Добра, в душах которых темный бог Гаурт пытается посеять ростки зависти, вражды и вероломства.

Саня снова принялся сверлить мага выразительным взглядом – закруглялся бы он, что ли!

Но магистр, поймав его сердитый взгляд, лишь улыбнулся:

– Не волнуйся, сынок, теперь все будет хорошо.

– Как это хорошо? – не понял Лекс. – Разве Нефлинг и Гунтас успокоятся?

Куддар положил тяжелую ладонь ему на голову:

– Конечно, успокоятся. Я побеседовал с ними, и ребята пообещали больше не досаждать тебе.

– Правда? – Лекс изумленно поднял глаза на грузного мага, почувствовав неподдельную благодарность к нему. Парню даже стыдно стало, что он хотел поскорее сбежать на обед. Губы его сами собой разъехались в улыбке.