— Точно, — прошептал Заборский. — Какой же я идиот! Я же видел у нее целую пачку дипломов и грамот за участие в спортивных соревнованиях. Биатлон! Боже мой, как все просто!

— Просто… — повторил за ним Перебейнос. — Терпеть не могу этого слова. Запомни, сынок, в этой жизни ничего «просто» не бывает.

В назидание Виталию полковник даже поднял указательный палец. Неизвестно чем закончился бы для Заборского этот «урок жизни», но в тут раздался негромкий стук, и, не дожидаясь разрешения, в кабинет вошел сухощавый майор в ладно сидящей на нем форме.

— Разрешите доложить, товарищ подполковник, — обратился он к Яковлеву. — По вашему приказанию мы со вчерашнего дня установили наблюдение за квартирой Мачавариани. Весь вечер и всю ночь в квартире никого не было. Только что ребята из «наружки» доложили: объявилась хозяйка, Клара Иосифовна Мачавариани.

— Ну точно! — воскликнул Заборский. — Это она из Киева вернулась. Нужно брать…

Перебейнос и Яковлев так посмотрели в его сторону, что он тут же умолк.

Черепанов решил выручить своего друга:

— Юрий Викторович, а чего тянуть? Я так понимаю, что прямых улик против этой женщины пока нет, но думаю, что достаточно сравнить ее отпечатки пальцев с отпечатками на карабине, и все станет на свои места. И потом, несмотря на то что за последние дни нам стало многое известно, мы до сих пор не знаем, где спрятана пектораль.

Но тут в разговор неожиданно вмешался подполковник Яковлев:

— Иван Сергеевич, вы только, пожалуйста, не обижайтесь, но я хочу напомнить, что вы находитесь не в Лугани, а в Харькове. И что операцией по задержанию подозреваемой в убийстве гражданки Мачавариани здесь руковожу я.

Полковник Перебейнос многозначительно кивнул.

— Знаешь что, Иван Сергеевич, — сказал он, — ты это… возьми своего Пинкертона и покури с ним минут десять. А мы тут немного помозгуем, как дальше быть с этой дамочкой. А то все у нас как-то просто получается…

Черепанов и Заборский вышли из кабинета. Через минуту они уже дымили в курилке, расположенной во внутреннем дворике управления. Иван, бросавший курить уже в «двадцать первый» раз, и не заметил, как снова вернулся к этой дурацкой привычке. Они успели выкурить по две сигареты, когда прибежал дежурный по управлению и сообщил, что их вызывает подполковник Яковлев. Чувствовалось, что этот Яковлев умеет командовать людьми…

В кабинете у подполковника, кроме Перебейноса и Сидорченко, находилось еще человек пять офицеров, которые что-то обсуждали, склонившись над схемой города. Увидев вошедших, они сразу же замолчали.

— Товарищи офицеры, прошу познакомиться, — официальным тоном заговорил подполковник. — Это наши гости из Лугани, которые будут участвовать в операции. Они, можно сказать, ее начнут, ну а заканчивать будете уже вы. Если вопросов нет, все свободны.

Во дворе «хрущевки», где проживала Клара Иосифовна, «гости из Лугани» появились часа через полтора вместе с капитаном Сидорченко. Оглядевшись, они не заметили и намека на то, что дом вот уже сутки находится под пристальным наблюдением сотрудников правоохранительных органов. Как ни старался Виталий обнаружить их присутствие, ничего так и не увидел.

Клара Иосифовна открыла дверь после первого же звонка. И если раньше Виталия встречала убитая горем женщина, то сейчас на пороге стояла властная, уверенная в себе хозяйка квартиры.

— Вы ко мне, молодые люди? — спокойно спросила она.

— Здравствуйте, Клара Иосифовна, я — Заборский, журналист из Лугани, — выдвинулся вперед Виталий. — Помните, не так давно я был у вас?

— Виталий Григорьевич, если я не ошибаюсь? — с этими словами хозяйка немного отступила. — Что же мы стоим на пороге, проходите, пожалуйста.

Хозяйка пригласила их в комнату и предложила присесть:

— Кухонька у меня маленькая, так что чай будем пить здесь. Я как чувствовала, что будут гости, и по дороге с вокзала купила печенье.

— Клара Иосифовна, — подал голос Виталий, — хочу представить вам моих коллег и друзей. Это Иван Сергеевич и Андрей Николаевич.

— Ну, журналисты так журналисты, — без особого интереса произнесла хозяйка. — Давайте пить чай.

Уже через несколько минут на столе стоял чайный сервис, вазочки с вареньем и тарелочка с печеньем. Клара Иосифовна, ухаживая за своими гостями, заботливо подкладывала варенье в их блюдца.

— Кушайте, пожалуйста, я его недавно сварила, а попробовать не могу: диабет покоя не дает, — угощала их хозяйка, бросив в свою чашку несколько таблеток сахарина из специальной упаковки, которая стояла на соседней тумбочке.

Отпивая мелкими глотками чай, она обратилась к гостям:

— Ну вот, а теперь, уважаемые журналисты, я готова ответить на все ваши вопросы.

Как будто ожидая этого предложения, Виталий решительно отодвинул от себя чашку с недопитым чаем.

Бросив взгляд на Сидорченко, он спросил у хозяйки:

— Вы сказали, что только сегодня приехали. А где вы, Клара Иосифовна, были?

— В другое время, молодой человек, я бы удивилась вашей бестактности, — спокойно ответила хозяйка дома. — Но сейчас я вам отвечу. Я была в Киеве, где привела в исполнение приговор убийце моего сына.

Это заявление привело присутствующих в замешательство, в комнате повисла напряженная тишина.

Первым пришел в себя капитан Сидорченко:

— Вы отдаете отчет своим словам?

— Успокойтесь, товарищ журналист. Или как вас там? Я уже давно приняла такое решение, и сегодня пришло время рассказать вам все, что я знаю об этой пекторали. Но позвольте мне начать с самого начала…

Идея выгодно продать пектораль принадлежала не Ревазу, а Кларе Иосифовне Мачавариани. Отец Реваза умер очень давно, когда мальчику было всего десять лет. И все эти годы она не оставляла надежды переехать на родину мужа, в Грузию. Купить там дом, женить сына и нянчить внуков. В конце девяностых Клара Иосифовна окончательно поняла, что в этой стране ее мечтам не суждено сбыться. Те деньги, которые она всю жизнь копила для достижения своей цели, исчезли в недрах советских банков. А на пенсию научного работника и зарплату доцента в современной Грузии можно купить разве что несколько ящиков мандарин.

Когда Реваз раньше срока вернулся из экспедиции, она сразу же поняла, что произошло нечто неординарное. Ну а уговорить сына не отдавать пектораль в музей не составило ей особого труда. Потенциальных покупателей они вычислили с помощью интернета. Это были два известных и, самое главное, богатых коллекционера.

— И тут я подумала, а почему бы не продать пектораль им обоим?

Клара Иосифовна сделала паузу и принялась неторопливо допивать уже остывший чай.

— Как это? — не удержался Заборский.

— Я вспомнила о своем давнем знакомом Яше, или, если угодно, Якове Матвеевиче Ракошице. Когда-то очень давно я дружила с его женой Розой, и мы какое-то время общались семьями. Позвонила Якову, но он отказался от моего предложения сделать копию древней находки. И только при встрече с Ревазом, когда сын показал ему пектораль, не смог устоять и изготовил копию практически бесплатно.