Я кончила еще раз, и его имя с выдохом вырвалось из моего горла, хотя мне хотелось его прокричать. Мне хотелось, чтобы на нас было меньше одежды. Хотелось всего того, что он мог мне дать. Я отчаянно желала подарить ему хотя бы долю того обжигающего удовольствия, которое пронеслось по моим венам. Теперь я дрожала от слабости и едва могла стоять.

– Не могу, – прошептала я, уронив голову к двери и чувствуя, как ноги ходят ходуном, словно желе. – Больше не могу…

Не поднимаясь с колен, Бекетт поправил мои трусики и помог мне продеть ногу в штанину легинсов. Я в изнеможении опустилась на пол. Бекетт сел напротив и даже в полумраке я видела радость на его лице, как будто это я только что подарила ему два самых ярких оргазма в его жизни.

– Это все-таки произошло, – проговорила я с тихим, усталым смешком.

– Я зашел слишком далеко? – неуверенно спросил Бекетт.

Я покачала головой.

– Нет, все было как надо. А еще потрясающе, невероятно и головокружительно… – я рассмеялась еще раз, чувствуя себя пьяной – но вовсе не от шампанского. – У тебя очень хорошо это получается.

– Мне нравится это делать, – сказал он.

– Нравится?

– Для тебя, – добавил Бекетт. – Мне нравится делать это для тебя.

– Ты же понимаешь, что это означает? – спросила я, а потом, оторвав себя от двери, приблизилась к Бекетту и села к нему на колени.

– Это означает много всего, – тихо произнес Бекетт. – Ты имеешь в виду что-то конкретное?

Я провела пальцами по его вискам.

– Я имею в виду, что, как только мы вернемся домой, я выброшу надувной матрас из ближайшего окна.

– Он не пролезет в наше окно.

– Я что-нибудь придумаю.

Я взяла в ладони лицо Бекетта и нежно его поцеловала.

– Пойдем домой, – прошептал он в мои губы.

Я кивнула и сделала движение, чтобы поцеловать его еще раз, но громкая суета за дверью заставила меня остановиться. По коридору кто-то пробежал, а потом женский голос выкрикнул:

– Кто-нибудь, звоните в 911!

Глаза Бекетта расширились в темноте.

– Дарлин.

1 января

Мы с Зельдой вскочили на ноги и рывком открыли дверь. В коридоре, который вел к туалету, собралась толпа. Я протиснулся сквозь нее, чувствуя, как по венам пульсирует паника, и слышал со всех сторон обрывки разговоров.

– Сколько она там пробыла?

– Минут двадцать, не меньше.

Двадцать минут люди стучали в дверь туалета, и меня не было среди них. Сейчас какой-то парень возился возле нее с отверткой, чтобы вскрыть замок. Я отодвинул его в сторону.

Я действовал на чистом адреналине. Упершись в пол одной ногой, я изо всех сил ударил второй по двери чуть повыше замка. По ней тут же прокатилась волна боли, но зато дверь распахнулась настежь.

Дарлин, словно тряпичная кукла, сидела у стены между унитазом и раковиной, ссутулившись и широко раскинув ноги. Из ее носа и рта вытекала белая пена.

Господи боже, она мертва.

Я опустился на колени, и в это мгновение Уэс тоже протолкнулся в туалет и присел на корточки рядом со мной.

– Мы вызвали 911. Попробуй найти пульс. У нее есть пульс?

Наши руки скользнули по двум сторонам ее шеи. Я ощутил под пальцами легкое биение и нажал немного сильнее.

– Есть, – выдохнул я. – Я его чувствую.

– Я тоже. Она дышит.

– Мужик, что она приняла? – спросил я. – Кто дал ей дурь?

Уэс только покачал головой. Через дверной проем на нас глазели люди.

– Что будем делать? – Судя по его голосу, он был на грани паники. – Я не знаю, что делать. Знаю только то, что видел в «Криминальном чтиве».

– Давай вытащим ее отсюда, – резко сказал я.

Поднимем с пола и унесем из чертова туалета.

Мы вынесли Дарлин из туалета и опустили на ковер в коридоре. Я сел рядом и положил ее голову к себе на колени, а потом вытер ей лицо рукавом свитера миссис Сантино. Ее губы потрескались и чуть-чуть посинели. От ее едва заметного дыхания пахло чем-то, напоминающим уксус. Потом она застонала и открыла глаза. Ее зрачки сузились настолько, что превратились в крошечные черные точки.

Что именно она приняла? Я не мог знать наверняка. Дарлин никогда не отдавала предпочтение одному наркотику. Она пробовала много чего. Слишком много.

– Дарлин, – позвал ее я, пытаясь пробиться сквозь туман, окутавший ее сознание, и легонько хлопнул ее по щеке. – Дарлин, давай же. Очнись.

Ее голова повернулась на мой голос.

– Бэкс.

– Я тут, милая.

Ее голос страшно хрипел.

– Я не могу ни за что… удержаться. Я пытаюсь. Пытаюсь, как могу…

– Шш, все будет хорошо.

Зельда опустилась на колени рядом со мной и протянула мокрую тряпку. Я откинул волосы Дарлин и осторожно вытер ее лицо.

– «Скорая» подъезжает, – крикнул кто-то.

Дарлин уронила голову на грудь. Она то приходила в себя, то снова теряла сознание, тихонько плача в промежутках.

Наконец в коридор вбежали парамедики и заставили всех отойти от Дарлин. Один посветил ей в глаза маленьким фонариком и заговорил громким, ясным голосом. Он сказал, что его зовут Хулио и спросил у Дарлин, что она приняла. Но она уже снова отключилась.

– Кто-нибудь знает? – обратился Хулио ко всем стоявшим рядом.

– Нет, – ответил Уэс. – Мы нашли ее здесь. Мы не знаем, что именно она приняла, как много и кто это ей дал.

– Похоже на какой-то порошок, – сказал второй парамедик, дотрагиваясь затянутым в перчатку пальцем до тонкой струйки желтовато-белой пены, вытекавшей из ее носа. – Когда его вдыхаешь, легко переборщить.

Он выпустил руки Дарлин. Они упали ей на колени и остались лежать так, ладонями к потолку. У меня дрожали ноги. Мы с Зельдой стояли рядом и наблюдали, как парамедики делают Дарлин укол. Ее дыхание немного выровнялось, а к щекам начала приливать краска. Потом они переложили ее на каталку и увезли прочь.

Я шел рядом, держа Дарлин за руку. Когда мы заходили в служебный лифт, я увидел Зельду и протянул ей свободную ладонь. Ее пальцы переплелись с моими и крепко сжались.

– Она наркоманка? – спросил Хулио.

– Бывшая, – сказал я и взглянул на Дарлин. На ее рот была натянута кислородная маска, а по щекам, словно черные слезы, тянулись разводы от потекшего макияжа. – Но, кажется, у нее рецидив.

– С ней все будет хорошо? – слабым голосом спросила Зельда.