Она принялась таскать меня по лофту, представляя мне людей, чьи имена вылетали из моей головы через миллисекунду после того, как я их слышала. Она радостно болтала и смеялась с друзьями, сжимая в руке одну-единственную бутылку светлого пива.

Наконец я продемонстрировала ей свой пустой стаканчик и оставила ее увлеченно беседовать с какими-то двумя парнями, после чего пробралась обратно к стоявшим у окна Найджелу, Уэсу и Бекетту.

– Официально вам заявляю, – сказала я, перекрикивая музыку. – Дарлин знает здесь каждого и со всеми меня перезнакомила.

Бекетт вручил мне стаканчик пива.

– Как у нее дела?

– Вроде нормально. Она в хорошем настроении.

– Этот свитер твоих рук дело? – спросил Найджел, указывая на Бекетта большим пальцем. – Я все пытаюсь придумать хорошую шутку, но в голове вертится слишком много идей.

– Возможно, он проиграл пари, – предположил Уэс. – В компании «Крайола» делают карандаши всех возможных цветов, но мне кажется, для такого даже у них нет названия.

– Есть, чувак, – сказал Найджел. – Он называется «Мои глаза, черт побери!»

Бекетт только улыбнулся, пожал плечами и сделал глоток кофе. Все шутки отскакивали от него, как от стены. Я вдруг почувствовала, как меня охватывает странная гордость.

Я пришла с ним.

Мы вчетвером расслабленно болтали. У Найджела был неиссякаемый запас неприличных анекдотов в стиле «Заходит в бар один парень», и мы то и дело складывались пополам от смеха. Джеки пожурила Найджела за вульгарные словечки. Найджел извинился, что незамедлительно заставило Уэса заявить, что тот оказался под каблуком. Джеки покраснела, а Найджел принялся метать на друга убийственные взгляды у нее над головой.

Я подняла взгляд на Бекетта.

– Мне нравятся твои друзья.

– Они идиоты, – громко заявил он.

Уэс услышал эти слова и почесал глаз средним пальцем.

– Найджел, может, и пропащая душа, – тихонько проговорила я, – но вот этот парень… – Я кивнула в сторону Уэса. – Очень славный.

– Нормальный, – отозвался Бекетт, но я заметила полный нежности взгляд, который он бросил на друга.

– Ты тоже славный парень, – добавила я.

– С чего такой вывод? Потому что у меня хороший вкус, когда дело касается свитеров?

Ответить я не успела, потому что к нам подошла девушка с подносом, заставленным бокалами с шампанским.

– Уже почти полночь, – сказала она. – Три минуты до обратного отсчета.

Бекетт взял два бокала и вручил один из них мне.

– Ты славный парень по многим причинам, – заговорила я. – La tua gentilezza mi lascia senza parole.

Я говорила по-итальянски далеко не так бегло, как миссис Сантино, и Бекетт уставился на меня непонимающим взглядом.

– Твоя доброта заставляет меня терять дар речи, Коуплэнд, – пояснила я, не осмеливаясь поднять на него глаза.

– Ты заставляешь меня терять дар речи, Зельда.

К моим щекам тут же прилил жар, и я подняла на Бекетта взгляд. Он пристально на меня смотрел.

– Это очень романтичные слова. Коуплэнд, которого я знаю, никогда не сказал бы такое своей соседке по комнате, еще и на людях? Ты что, переборщил с алкоголем?

– Я трезв как стеклышко. – Он продолжал вглядываться в мои глаза. – И отчаянно безрассуден.

– Ты… – Я осеклась. Потому что «прекрасный» было единственным словом, пришедшим мне в голову.

Ты добрый.

Хороший.

Чертовски сексуальный…

Толпа начала отсчитывать последние секунды года.

– Я – какой?

Слов Бекетта не было слышно из-за шума, но я прочитала их по его губам. Его глаза, казалось, стали больше и еще синее.

«Мой», – подумала я.

– Пять… четыре… три… два… один… С Новым годом!

Гости радостно закричали и, расплескивая на пол дешевое шампанское и коктейли, стали разбиваться по парам для традиционного новогоднего поцелуя. Найджел приподнял Джеки от пола, а она обхватила его руками и ногами, после чего они закружились на месте, сливаясь в поцелуе. Я поглазела на них – завороженно и не без зависти, – а потом подняла взгляд на Бекетта. В его взгляде горел огонь.

– Видимо, нам полагается поцеловаться, – произнесла я, придвигаясь к нему немного ближе.

– Похоже на то, – согласился он, делая шаг ко мне.

– С Новым годом, друг.

– С Новым годом.

Мы застыли на месте, смотря друг на друга.

– Тебе необязательно меня целовать, если ты не хочешь этого делать, – сказала я. – Это глупая традиция.

– Ты так считаешь?

Он не сводил с меня решительного взгляда, но я видела, что он едва дышит. Тонкая жилка у основания его горла билась быстро-быстро.

– Не знаю, – ответила я. У меня в ушах отдавался бешеный стук моего собственного сердца, заглушая звуки вечеринки – абсолютно все, кроме Бекетта. – Я просто подумала…

– Зельда?

– Что?

– Хватит говорить.

Я немного приподняла подбородок.

– А ты меня заставь.

Глаза Бекетта расширились еще сильнее. На его губах вспыхнула озорная улыбка, которая тут же смягчилась, превращаясь в нечто прекрасное. Среди сотни людей, набившихся в эту комнату, он видел меня одну. Он взял мое лицо в ладонь и провел большим пальцем по щеке.

– С Новым годом, Зэл.

Бекетт накрыл мои губы своими. Мягко коснулся их и немного отстранился, прежде чем двинуться глубже. Его язык нежно скользил по моему рту. Он целовал меня мягко и чуть-чуть нерешительно, но я чувствовала его желание.

Я была совершенно не готова к этому поцелую. Он превратил мои кости в песок и лишил меня возможности дышать. У меня задрожали ноги, и я схватилась свободной рукой за плечо Бекетта, чтобы не упасть. Я чувствовала, как сжимаются его мышцы. В его теле пульсировало электричество, и мое отвечало ему тем же. На нас действовало некое магнитное притяжение, до этого самого момента заставлявшее нас отталкиваться друг от друга, пока наконец не столкнуло нас вместе.

И что это было за столкновение…

До меня, словно издалека, донеслись радостные крики толпы, когда диджей снова включил музыку. Теперь Бекетт держал мое лицо в обеих ладонях, наклоняя голову вбок, чтобы поцеловать меня еще крепче. Его язык глубже скользнул в мой рот. Я ощущала вкус шампанского – волну сладости, за которой следовало легкое послевкусие алкоголя. Он был нежным, но сильным. Таким же, как сам Бекетт.

Мне казалось, что Бекетт даже без шампанского будет на вкус именно таким – всегда, каждую минуту своей жизни, и внезапно меня охватило безумное желание узнать это наверняка. Я хотела целовать его в самую темную и жаркую пору ночи, в полусонной теплоте утра и даже после того, как он десять часов проездит на велосипеде по городу в разгар лета, добавляя соленый пот к одурманивающему зелью, которое из себя представлял.