В дверях стоял пожилой дежурный. Он предупредительно поднялруку.

— Вы куда, товарищ? — спросил он равнодушно.Дронго снял наконец свой головной убор, очки. Теперь перед дежурным стоялсолидный, уверенный в себе человек. Изменилась даже его походка. Строговзглянул на дежурного. Поставил чемодан рядом с собой.

— Меня ждут в депутатской. Они предупреждали, что яприеду.

— Ваша фамилия есть в заявке?

— Не знаю, — строго ответил Дронго. — Мненужно пройти, чтобы разобраться. Я сейчас все равно вернусь. У меня частьчемоданов в машине.

— Идите, — разрешил дежурный, — только потомпозвоните.

Дронго вышел из здания. Самолеты стояли совсем недалеко. Онпошел направо. Дошел до небольшой ограды, где стоял еще один человек. Этотвообще ничего не спрашивал, просто стоял и смотрел на самолеты. Дронго пересекнебольшой дворик и вошел в депутатскую комнату. Раньше эти комнаты называлисьдепутатскими, потом, по предложению знаменитого поэта, они были переименованы взалы официальных делегаций. Перестройка мирно закончилась, известный поэт уехалпреподавать в Америку, а залы так же, как и раньше, остались недоступными длябольшинства людей. Правда, теперь, в отличие от прошлых лет, сюда моглипопадать не только государственные чиновники.

Сказочно разбогатевшие на разграблении собственной страны,на галопирующей инфляции, на неустроенности первых, самых диких и страшных летпостперестроечного процесса реформ, «новые русские». также допускались в эту«святую святых» каждого аэропорта. Во Внукове не мудрствуя лукаво целому рядуакционерных обществ, банков, коммерческих предприятий разрешали подавать заявкии регистрировать через эти залы банкиров и коммерсантов, их секретарш ипомощников, их гостей и друзей. Многим государственным структурам в этом,разумеется, было отказано. Новые времена диктовали новые нравы. Да и в самомзале была установлена такая оплата, что отбивала охоту у средних чиновниковпосещать эти залы. Средними, разумеется, они были не в смысле должности, а всмысле получения взяток. Самыми богатыми людьми в России в конце двадцатоговека стали государственные чиновники, росчерком пера позволяющие течь нефтянымрекам и работать коммерческим банкам.

Государственные чиновники, охотно и счастливо богатевшие,имели даже идеолога в лице бывшего мэра столицы профессора экономики ГавриилаПопова, который, лучезарно улыбаясь, объяснял всем, что чиновник должен иметьправо на свою прибыль во время общей приватизации. Подобного оправданиякоррупции не было придумано ни в одной системе за всю историю человечества. Самбывший мэр, похожий на добродушного кота, умело воспользовался всеми событиямиразвала страны и начал с того, что просто присвоил себе дачу бывшего президентаогромного государства, заявив о ее приватизации.

Теперь, войдя в зал официальных делегаций, Дронго обратилвнимание на находящихся там людей. По их костюмам и кейсам было трудноразобраться, кто есть кто. Без сомнения, они были либо чиновниками, имеющимидоходы выше среднего, то есть больше официальной зарплаты президента США, либокоммерсантами чьи доходы вообще не поддавались никакому сравнению.

Миловидная дежурная долго искала его фамилию в заявках. Онобратил внимание на мелькавшие названия компаний и банков. Не найдя его имени,девушка улыбнулась и покачала головой.

— Видимо, не успели, — сказала она.

— Кажется, вы правы, — согласился Дронго. — Амне что делать?

— Может, вашу заявку передали в отделениеИнтуриста, — предположила дежурная. — Вы пройдите туда и проверьте.

— Мне снова нужно возвращаться тем же путем? —спросил он.

— Да, — мило улыбнулась девушка.

— Можно, я пока оставлю здесь свой чемодан?

— Конечно, — разрешила дежурная, — оставьтеего рядом с диваном.

Он поставил чемодан и снова вышел на улицу. Снова прошелчерез дворик, миновал небольшую ограду, примерно в полметра, вышел на летноеполе, прошел метров двести и вошел в здание аэровокзала.

— Нет заявки? — спросил дежурный.

— Есть, — кивнул он, — иду за другими вещами.«Как у них все просто, — с досадой опять подумал Дронго. — Такаяохрана в том здании, где обычные пассажиры, и такая беспечность здесь. Исаевмог получить посылку, и никто бы даже не спросил, откуда она у него появилась».

Он собирался подняться на второй этаж, где находилосьотделение Интуриста, когда услышал поразившие его слова. Из аэропортовскихдинамиков женский голос произнес:

— Дима Виноградов, у стойки номер пять вас ждет вашдядя. Повторяю. Потерявшийся мальчик Дима Виноградов, вас ждет ваш дядя устойки номер пять.

— Где эта стойка?! — кричал Дронго.

— В другом здании, — показал перепуганныйдежурный.

Дронго выскочил на улицу. «Черт возьми! Все правильно! Я неучел важного психологического фактора: они просто не могли привести в аэропортслишком много своих людей. Тогда взрыв в аэропорту мог бы вызвать известныеподозрения, они же хотят избежать этого любой ценой. Наверняка не всесотрудники полковника Мамонтова знают о деталях операции „Возвращение Голиафа“.Подробности известны только нескольким руководителям. И даже те, кто находитсяздесь с Мамонтовым, могут не знать всех деталей операции». Все это промелькнулоу него в голове, пока он бежал к другому зданию.

Они все верно просчитали. Конечно, Виноградов приехал ваэропорт, тоже понимая, что это его единственный шанс. Может, он где-топрячется, а у них слишком большой дефицит времени и людей. Значит, им нужновыманить его любым способом. Они и выманили его, применив такую подлую уловку.Виноградов решит, что это сам Дронго вызывает его на встречу, и подойдет кстойке номер пять. Как же он этого не учел?

Задыхаясь, он ворвался в здание, бросился искать стойки.Пятнадцать, двенадцать, девять. К пятой кто-то подходил. Дронго сунул руку вкарман. Если ничего не получится, нужно хотя бы защитить парня. Вот. Вот он,Дима Виноградов! Стоит у стойки, озираясь. Он даже не представляет, как егодешево купили. Ведь так легко использовать человеческое благородство. Дронгоуже собирался крикнуть ему, когда с разных сторон к Виноградову рванулись люди.Тот, в последний момент, очевидно, поняв, что происходит, хотел побежать квыходу, толкнул одного, отбросил второго и уже успел удалиться от стойки метровна пять, когда прозвучало сразу несколько выстрелов подряд.

Нет, хотел закричать Дронго! Но стоял, словно в оцепенении.Стрелявший, высокий мужчина с бледным лицом, громко сказал:

— Террорист!

Виноградов упал на пол. Одна из пуль, очевидно, попала всердце, и парень был мертв еще до того, как коснулся пола. Кричали женщины,плакали дети. Мамонтов подошел к поверженному. Дронго следил за его действиямис какой-то холодной ненавистью. Один из сотрудников Мамонтова наклонился идостал из кармана старшего лейтенанта листки бумаги. Это был план операции«Возвращение Голиафа». Мамонтов усмехнулся, забрал листки. Обернулся и сновагромко сказал: