После того как он покинул квартиру, где мирно спалалже-Светлова, он вдруг с удивлением вспомнил, что так и не узнал ее настоящегоимени. Впрочем, она бы все равно его не назвала. Или могла соврать. Ее вид,когда она просила не оставлять ее в таком положении, действительно немногосмутил его. Он не умел бороться с женщинами, к тому же находившимися в подобныхситуациях. И, самое главное, в душе он понимал, как глубоко обидел, посуществу, даже оскорбил женщину, воспользовавшись ее слабостью. Теперь, подходяк площади, он в который раз вспоминал события последних дней, понимая, что невсегда действовал достаточно последовательно и разумно. «Трюк с заменойСветловой им действительно удался», — думал Дронго. Он попался на ихуловку. Они воспользовались тем, что он никогда не видел в лицо настоящейСветловой, и успели послать ему другую. Правда, они не успели в спешкеизготовить ей удостоверение, и это было их серьезным проколом.

Ее несколько звонков к «больной матери» были явно продуманы.И каждый раз она предупреждала о готовящейся встрече. Именно поэтому им обоимудалось уйти в Никитском переулке. Они ждали Виноградова, блокируя прежде всегосам переулок и не обращая внимания на автомобиль, в котором приехали «Светлова»и ее спутник. А он еще удивлялся, как легко они оторвались.

«Я обязан был догадаться, — с легкой досадой думалДронго. — Ее не узнал Виноградов. Он не мог ее не узнать, если бы это быланастоящая Светлова. Потом она стояла у машины, словно замерев, когдапослышались крики, и решая для себя, что именно ей лучше сделать».

А преследования не было именно из-за нее, чтобы она по-прежнемубыла вместе с ним. Он обязан был это сразу понять. Но слишком самоувереннорешил, что ему удалось вырваться из засады, устроенной ФСБ.

Потом была встреча на ВДНХ. И опять он ошибся. После смертиАгаева их не должны были отпускать с ВДНХ. По логике, сотрудники ФСБ обязаныбыли перекрыть все входы и выходы, проверяя каждого выходящего. А они этого несделали. «И все же нельзя быть таким самонадеянным, считая, что ты умнеевсех», — подумал Дронго.

Но нужно отдать должное женщине. Она играла свою роль почтибезупречно. Ни одного срыва за два дня. Она была подлинным профессионалом. Ееподвели объективные обстоятельства: отсутствие документа, который должен былбыть у сотрудника ФСБ, владеющего оружием, и отсутствие шрама на ноге, чтоникак не зависело от нее.

Он сумел отыграть очко буквально на грани поражения. За ихквартирой уже следили, и если бы он сообщил о встрече на Миусской площади, егобы там наверняка взяли. Собственно, из-за этого момента он и не подозревал самуСветлову до последнего мгновения. Логика его рассуждений была предельно проста— если Светлова является источником утечки информации, то для чего ей нужен самДронго? В таком случае Дронго можно было спокойно убрать, а всю операциюпозволить провести Светловой.

И только в одном случае они не могли этого сделать. Еслисама Светлова не могла бы ни при каких обстоятельствах встретиться сВиноградовым. Потому что она была не тем человеком, за которого себя выдавала.Но эту очевидную истину он бы не смог продумать до конца. Она была слишком неожиданнойи смелой, чтобы иметь право на существование. Дронго в который раз подумал, чтонестандартность мышления подразумевает учет абсолютно различных вариантов, прикоторых может состояться то или иное действие.

Уже подходя к площади, он посмотрел на часы и все-таки решилсделать контрольный круг, проверяя в последний раз самого себя. И началобходить площадь. Рядом была стройка, и он, войдя в ворота, попал вполуразрушенное строение, где, несмотря на поздний час, суетились рабочие вфирменных касках и оранжевых плащах.

Дронго осторожно, чтобы его не заметили, начал подниматьсянаверх. Отсюда хорошо просматривался выход с площади, ведущей к станции метро.До семи часов оставалось около десяти минут, и он внимательно осматривал всестоявшие рядом строения. Кажется, все спокойно. Он уже собирался спускатьсявниз, когда услышал голоса двух рабочих, поднимавшихся наверх. Он отступил вкомнату, чтобы они его не заметили. Рабочие поднимались наверх, на крышу. Вруках одного из них был длинный пакет, который он держал под мышкой.

— Как у тебя с Валей, все в порядке? — спросилодин.

— Сейчас нормально, — отозвался второй. Дронгосделал шаг назад, чтобы незаметно выйти из комнаты с другой стороны, и вдругуслышал слова, заставившие его остановиться.

— Неохота тащить эту винтовку наверх, —пожаловался первый «рабочий». — Все равно стрелять не разрешают, их нужнобрать живыми.

— Да, — сказал второй, — они чего-то мудрят.С одной стороны, хотят, чтобы мы их взяли. А с другой — приказывают нестрелять. Ты слышал, что там случилось у него на квартире?

— Нет.

— Ребята ворвались к нему и никого не нашли. Он, сукинсын, записал свои слова на магнитофон. А наш офицер — баба — мирно спала у негона диване, говорят, он дал ей какой-то наркотик. До сих пор в себя не пришла.

— Чего с бабы возьмешь, — засмеялся спутник, и,они прошли дальше.

Дронго вытер пот с лица. Это уже нечто ненормальное. Откудаони могли узнать о встрече на Миусской площади? Может, он сходит с ума? Или унего в одежде есть какой-то «жучок», который он просмотрел? Он даже поднялруку, чтоб похлопать себя по одежде. Потом, опомнившись, опустил руку. Нет, такнельзя. Он переодевался, когда ездил в Санкт-Петербург. Конечно, в одежде унего ничего нет. Это глупости. Тогда каким образом они уже в третий раз всеузнают?

Он покачал головой от нервного напряжения. На этот раз он неговорил «Светловой» ничего. И, судя по словам этих «рабочих», она еще спит.Тогда в чем же дело? Что вообще происходит в этой операции? Может, и самогоВиноградова тоже подменили, и вся операция просто обычная уловка, чтобыарестовать самого Дронго?

Нет, отбросил он эту мысль. Документ об операции«Возвращение Голиафа» для них слишком важен. Очень важен. Тогда что происходит?Он посмотрел на часы. Остается семь минут. Если он сейчас ничего не предпримет,старший лейтенант Виноградов попадет к ним в руки вместе с важнейшимдокументом.

Нужно как-то дать сигнал. Объяснить, что нельзя появлятьсяна площади. Но каким образом? Вытащить пистолет и открыть стрельбу? Ондотронулся до оружия. Нет. Его самого схватят, а Виноградову уже никто несможет помочь. Что же делать? Черт возьми, у него совсем нет времени! Он убралпистолет и дотронулся до своего ремня. Может, это выход?

Слишком театрально, но другого выхода нет. Нужно было посмотретьна этих «рабочих». Хотя бы приблизительно представить, какие они из себя. Оченьможет быть, что он с ними просто не справится. Это наверняка специалисты изгруппы захвата. Но на раздумье нет времени.

Он осторожно начал подниматься наверх. Наверняка они будутна последнем, недостроенном этаже. И вряд ли двое вместе, снайперское ружьетолько у одного. Второй должен быть где-то недалеко, но не рядом с ним. С двумявооруженными профессионалами справиться будет невозможно. Это только в киноможно подняться наверх и двумя точно отработанными ударами покончить с хорошоподготовленными людьми, словно это два манекена. В жизни все намного сложнее.«И умный человек не стал бы подниматься наверх», — подумал Дронго.