Лира безмолвно смотрит на меня, и я не понимаю, какой реакции от нее жду и имею ли вообще право ждать хоть чего-либо, но ее молчание нервирует сильнее, чем любой ответ.

Бой курантов в тронном зале отмечает начало ночи ветров. Лира ждет, когда отзвенит третий колокол, и наконец сглатывает. Слишком громко.

— Ты правда собираешься на ней жениться? — Она тут же качает головой, будто не хочет слышать ответ. — Полагаю, это умно. Ты получишь кристалл Кето и союз с могущественным королевством. Даже отказавшись от жизни на «Саад», все равно выйдешь победителем. — На последних словах ее натянутая улыбка слегка дрожит, и когда Лира продолжает, голос ее тих и суров. — Ты ведь никогда не проигрываешь, да, Элиан?

Я не совсем уверен, как реагировать, ибо по ощущениям в последнее время я только и делал, что проигрывал. И договор с Юкико — лишь еще один пункт в этом списке.

Я вздыхаю и, глядя, как Лира сдувает с лица волосы, чувствую необходимость раскрыть ей свой замысел. Все, что я придумал, лишь бы избежать сделки с Юкико, уже готово сорваться с языка. Я знаю, что не должен оправдываться ни перед Лирой, ни перед кем-то еще, но не могу сдержать порыва.

— Когда все закончится, все прежние договоренности станут неважны, — признаюсь я. — Если я выживу, то предложу Юкико то, от чего она не сможет отказаться.

— Не думаешь, что сделал уже достаточно предложений? — спрашивает Лира.

И глядит на меня отнюдь не ласково.

— Ты подвергаешь опасности собственное королевство, поддаваясь на манипуляции властолюбивой принцессы, которая… — Она осекается и смотрит в пол с непонятным выражением.

— Лира.

— Не надо. — Она поднимает руку, удерживая расстояние между нами. — Ты ничего мне не должен, особенно объяснений. Королевские особы никому ничего не должны.

Это ее «королевские особы» ранит сильнее, чем должно. Я так старался, чтобы происхождение не стало единственным, что меня определяет, и мне больно слышать эту убежденность в ее голосе, словно иного Лира во мне и не видела. А видела лишь принца, но не просто мужчину.

Осторожно выдохнув, я убираю руки в карманы.

— Я никогда и не говорил, будто что-то тебе должен.

Лира отворачивается. Не знаю, слышала ли она меня, но она уходит, не оглядываясь, а я не спешу следом. Хочу — сильнее, чем готов признать, — но не представляю, что скажу, если догоню ее.

Я провожу рукой по волосам. Когда же уже закончится эта ночь…

— Я заметила.

Из тени точно призрак выплывает Юкико. В бледном сиянии факелов глаза ее кажутся почти белыми, а когда она приближается, огонь смягчает резкие черты ее лица, делая его милым. Нежным.

Свет и правда играет с разумом.

— Но для меня все это не имеет значения, — продолжает Юкико.

— Я с трудом понимаю, о чем ты.

— Девушка. Лира.

— Полагаю, ее сложно не заметить.

— Да. — Улыбка Юкико пылает ярче факелов. — Ты явно в это веришь.

Я потираю виски, не готовый к очередной загадочной беседе.

— Говори, что собиралась, Юкико. Я не в настроении для игр.

— Значит, ты изменился. Но я удовлетворю твою просьбу, ибо ты гость в моем доме.

Она приглаживает волосы, покусывает уголки синих губ. Скорее предвкушающе, чем маняще.

— Ты можешь питать к ней чувства, — говорит Юкико, — но это ничего не изменит. Любовь не для принцев и уж точно не для королей. А ты обещал мне, что станешь королем. Моим королем. Я лишь напоминаю об этом обещании.

Дикий блеск в глазах Лиры мелькает в голове. Она даже не взглянула на меня, прежде чем уйти. И не пожелала слушать доводы и объяснения. Сказала, что я позволяю собой манипулировать. «Королевские особы никому ничего не должны». Но это не так. Я многим обязан, и Лира не исключение. Возможно, я не должен перед ней оправдываться, но обязан ей жизнью, а это, похоже, одно и то же.

Я переминаюсь с ноги на ногу, но осознав, что именно такой реакции Юкико и ждала, устремляю на нее гневный взгляд.

— Я не обещал тебе короля. Насколько помню, ты продалась за королевство. Не все ли тебе равно, которое?

— Звучит ужасно, словно ты вознамерился нарушить наше соглашение.

— Не нарушить, — поправляю я. — Пересмотреть.

Юкико усмехается и, прижавшись к моему плечу, проводит кошачьей ладонью по моей груди. Ее холодное дыхание льнет к шее, и когда я отворачиваюсь, она шепчет с явной улыбкой в голосе:

— Так много трюков. Тебе нужны рукава попрочнее, чтоб ни один не вывалился.

Как и следует из названия, вершина Заоблачной горы скрыта за облаками, и из-за нескончаемой пурги почти не разглядеть ее величия. И все же я поражена. Я знаю, что вижу лишь половину склона, а остальное простирается выше неба. Недостижимый пик. Врата к звездам. Заоблачная гора Пагоса — самая высокая точка в мире, самая далекая от моря и от власти моей матери. И от меня. Если Второе око Кето и правда на вершине, то это идеальный тайник, до которого мне не дотянуться. Было — до сих пор.

Лицо мое обмотано слоями плотной ткани, скрывающей все, кроме глаз. Безумно хочется сорвать и эту тряпку, и меха, но холод невыносим. И я не смею выпустить из рук палки-снегоходы, в которые вцепилась намертво. Даже не уверена, что смогла бы, если б пожелала. Пальцы словно смерзлись в вечные кулаки.

Пока мы взбираемся по тропе, дни становятся неделями, окутанными непривычной для экипажа «Саад» тишиной. Даже Кай, который легко шагает в ногу с Элианом, периодически оглядываясь на Мадрид — вероятно, чтобы проверить, не превратилась ли она в ледяную статую, или не снес ли ее со скалы жестокий порыв ветра, — хранит молчание. И Элиан тоже.

Странно, но меня утешает то, что я, похоже, не единственная, с кем он не разговаривает. Он прекрасно держится, пылко следуя за принцессой-предводительницей. Это почему-то куда как менее утешительно.

Я знаю, что брак — это издержки королевской власти. Их вообще не счесть. Препятствия, хитро замаскированные под обязанности. Испытания, что делают любые решения и тяготы подходящими исключительно для тех, кто не желает взваливать их на плечи. Все это не более чем ряд последствий, проистекающих из статуса наследника королевства. Моим неизбежным злом был Пожиратель Плоти, а для Элиана это Юкико. Он обменял себя на карту, пожертвовав гордостью в благородной попытке спасти свою миссию. Так ожидаемо. Предсказуемо. А еще дико раздражающе.

Не знаю, чего я добивалась, когда затеяла спор с Элианом во дворце, но явно не многодневного безмолвия. Я даже не уверена, почему спросила о Юкико — ведь совсем не для того ждала окончания его беседы с сынами Пагоса. Но просто не смогла сдержаться. В последнее время казалось, что даже и пытаться не стоит. Впрочем, возможно, все в итоге обернулось мне на пользу, ибо изначально задуманный мною вопрос — не помышлял ли Элиан когда-нибудь о союзе — немногим лучше разговора о принцессе. Глупо было полагать, будто я могу подойти к нему и поинтересоваться, готов ли принц заключить мир с сиренами. «Я не убью тебя, если ты не убьешь меня». Нелепость! Мне-то легко раздумывать о сделке с тем, кто показал мне лишь преданность да будущее, которое прежде я не считала возможным. Не затененную властью моей матери новую эру, где бал не правит смерть. Каким бы хрупким ни было перемирие. Но как можно ожидать того же от Элиана, когда он даже не знает, кто я? Когда я убила его друга и бесчисленное множество других принцев? Когда собиралась убить его?