Так странно, я ведь хотела забрать сердце Элиана, а теперь надеюсь, что он заберет мое.

— Помнишь нашу первую встречу? — спрашивает он.

— Ты сказал, что без сознания я была куда милее.

Элиан смеется, и он так близко, что я чувствую, как содрогается его тело. Вижу каждый шрам и каждую веснушку на его коже. Каждый лучик в его глазах. Облизнувшись, я почти ощущаю его вкус.

— Попроси еще раз, — говорит Элиан.

Лоб его прижимается к моему, неровное дыхание касается моих губ. Я втягиваю его, закрыв глаза. Лакрица и морская соль, и если пошевелиться, если выдохнуть, то наша хрупкая связь развеется по ветру.

— Давай уже, — требую я.

И Элиан повинуется.

Заканчивается путь, как и начался, водой.

Юкико уверенно тянет нас по священному маршруту своей семьи, и мы сокращаем время путешествия вдвое, нигде не замешкавшись и не заплутав. Она ведет нас через стоянки с кострами такими жаркими, что могут прожечь дыры в камне, и по тропам, пролегающим как на поверхности, так и внутри горы. Кратчайший маршрут, точнейший курс, теплые площадки вдоль всего пути. Неудивительно, что с таким количеством хитрых уловок королевская семья Пагоса способна вынести восхождение. И неудивительно, что прочие не выживают.

Мне, конечно, неприятно иметь точки соприкосновения с кем-то вроде Юкико, но должна признать, что ее семья провернула гениальную аферу. Всеми способами увековечивая легенду о своем происхождении, они уже обеспечили себе преданность народа хотя бы на основе благоговения, если ничего другого нет. Отличный ход. Как Элиан и его золотая кровь. Или я и смертоносная мощь Кето. Хотя в моем случае легенда оказалась правдой.

Я останавливаюсь, и остальная часть команды замирает рядом. Затянутая в перчатку рука Элиана в опасной близости от моей, но, даже чувствуя, как между нами искрит тепло, я не смотрю на него. Просто не могу. Могу только пялиться вперед, и чем дольше остаюсь на месте, тем глубже ноги проваливаются в снег. Но пошевелиться тоже не получается. Перед нами простирается истинное чудо. Дворец, вырезанный из последних вздохов моей богини Кето.

До вершины не более пятисот футов, но сейчас мы у основания грандиозного каньона, окруженного желобами, по которым потоки воды несутся к груде черных камней внизу. Они похожи на следы оползня, и когда поток врезается в них, ввысь с шипением поднимаются клубы пара, пока не рассеиваются в облаках. Среди пены в огромном рве, что заполнен не замерзшей чудесным образом водой, бесцельно дрейфуют обломки скал. А в центре, на заснеженном островке, стоит дворец. Айсберг, высотой не уступающий водопадам, с окнами из застывшего ветра и узорными шпилями, изогнутыми да торчащими под невообразимыми углами. Это снежная скульптура, крепость, вылепленная из граней и изломов, и она затмевает величие самой горы.

К дворцу ведет растрескавшаяся ледяная тропа, но слишком разбитая и ненадежная, чтобы по ней безопасно прошла армия из ста человек. Так что вместо этого на окраине рва, вдали от окружившей нас падающей воды, мы находим большие гребные шлюпки и, разделившись, плывем ко входу. Нашу лодку по кривой линии направляет как сила Торика, так и мощные порывы ветра.

Когда мы высаживаемся на острове, башни возвышаются над нами на целые лиги, и приходится выгибать спину, чтобы хорошенько все рассмотреть. Но нет времени любоваться или гадать, как так вышло, что возле дворца, сотканного из снежных бурь, вдруг оказалось на пару градусов теплее, чем в остальной части Заоблачной горы. Юкико устремляется вперед, и мы идем следом, ведомые светом ее факела, даже когда не поспеваем за ее шагом.

Стены сверкают, и в этих зеркальных коридорах нас вдруг становится в два раза больше. В три раза. Я вижу лишь лица да выдохи, что сливаются между нами в сплошной туман. Приходится чуть отставать, двигаться медленнее, чтобы понять, где отражение, а где настоящая Юкико. Когда, вырвавшись далеко вперед, она сворачивает за угол, на мгновение мир погружается в темноту. Элиан нащупывает мою ладонь. И сжимает всего разок, но все во мне оживает. Разгорается. Прильнув к нему, свободной рукой я касаюсь обжигающе холодной стены. Вскоре мы добираемся до угла, и факел Юкико вновь озаряет наши лица.

Я не выпускаю руки Элиана.

Принцесса останавливается у другой ледяной стены, что сияет отблесками ее пламени, искажая наши отражения. Затем вставляет факел в небольшую скобу и отступает на шаг.

— Пришли, — говорит Юкико.

Бросив на меня короткий взгляд, Элиан снимает с шеи ключ и передает ей. Глаза его горят нетерпением, когда Юкико прикладывает ожерелье к стене. Впадинка от и до повторяет форму кулона, каждый изгиб капли и клыкастой оправы. Идеальный замок для нашего ключа, и стоит им воссоединиться, раздается щелчок.

Снег падает с потолка и стекает по стенам. Воздух сотрясает протяжный стон, и толстая ледяная панель сдвигается, открывая пещеру слишком огромную, чтобы поместиться в виденном мною дворце.

Элиан, неутомимый исследователь, спешит внутрь. Я быстро шагаю следом, равнодушно обогнув принцессу.

Повсюду синева. Снежные стволы подпирают потолок и спускаются обратно пучками листвы. Расползаются по стенам ветвями, рассекают пол прожилками корней. Это лес из снега и льда.

Команда медленно просачивается внутрь, оглядываясь вокруг изумленно распахнутыми глазами. В отличие от всего остального айсберга, пещера действительно прекрасна. Место, познавшее касание Кето. Но Элиана обстановка не восхищает. Он решительно смотрит вперед, в центр купола, откуда ввысь тянется шпиль океанской воды, и в идеальном сочетании изумрудной зелени и сапфиров я сразу узнаю воду из моря Дьяволос. Из моего дома.

А в ее глубинах — Второе око Кето.

Я в жизни не видела ничего подобного. Даже глаз с трезубца Морской королевы с этим не сравнить, слишком уж грубы его грани, а цвет потускнел за многие десятилетия под водой. Но этот камень будто и не затронут внешним миром. Геометрически идеальный круг цвета багровых глаз моей матери и галлонов крови, что пролиты во имя него.

Шпиль, в котором камень заперт, — сплошное ледяное изваяние, но, коснувшись его, Элиан не отдергивает руку. Вода не замерзла, а застыла. Во времени, в пространстве.

— Значит, ее не растопить, — говорит Элиан.

— Ломать тоже нельзя, — подхватывает Юкико, — иначе можно повредить кристалл.

Он поворачивается к ней:

— Мы бы при всем желании не смогли ничего сломать. На вид шпиль непробиваем.

Юкико яростно трясет головой:

— Мы должны его вскрыть. Ритуал. Что для него нужно?

Все глаза устремляются ко мне, и я делаю глубокий вдох, настраиваясь. Я готовилась к этому моменту. Ради него я и стремилась на корабль Элиана. Я смотрю на него, на то, как волосы вьются над его ушами и торчат, так что можно представить каждую минуту его сна в отсыревшей палатке. Принц хмурится, на челюсти играют желваки. И каждый его вздох нелепо пахнет лакрицей.