– Бабыч ему телеграфировал.

Понятно… Начальник области то ли не смог донести до «нефтяного короля» сведения о настоящей опасности, то ли не захотел. Теперь, если нефтепровод сгорит, он скажет: ведь я предупреждал! И сделал все, что в моих силах. А вот Лыков опростоволосился. Подвел государя, отвлек всю полицию Екатеринодара на поиск террористов, и что? Эх, казак…

– Его превосходительство свою шкуру спасает, – желчно констатировал кубанец. – Теперь, ежели что, виноваты будем мы с вами.

– Так всегда было, Александр Петрович; ничего нового. Чем выше чин, тем меньше с него спросишь. Вот сделаюсь генералом, так же начну поступать. Скажите лучше, что с сестрой Рыжего?

– Нашли. Она теперь Грамматикопуло, проживает в доме мужа на Гривенской.

– Дворника опросили?

– В первую очередь. Вроде бы он сказал правду. Ни разу не сбился.

– И?

– Рудя-Острикова не знает, в дом к сестре тот якобы не ходит. И разговоров о нем никогда не слышал. Очень удивился, узнав от меня, что у хозяйки есть брат.

– Понятно, – сквозь зубы пробормотал статский советник. – Установить наблюдение, дворника проверить через агентуру…

– Слушаюсь.

– Готовьте обыск на табачном складе, как договаривались.

– Все готово, Алексей Николаевич, – встрял Азвестопуло. – Я даже штаны себе купил новые, специально, чтобы лезть через забор.

– Тогда вперед, с барабаном и дудками. И вообще…

Все притихли. Лыков жестко заявил:

– Все дальнейшие действия только с моей санкции!

– Вы с койки будете руководить операцией? – попробовал возмутиться грек. А Пришельцев промолчал. Он понял, что статский советник хочет его прикрыть. Случись беда, кубанцы могут сказать: мы выполняли приказы питерца. С него и спрашивайте…

Лыков провел в постели, в своем номере, два дня. От скуки он читал газеты. Как всегда в последнее время, новости не радовали.

В Одессе из скарлатиозного отделения Старой городской больницы выписали шестилетнюю девочку, зараженную гонореей. Оказалось, что больно все отделение поголовно – заразили санитарки.

В Москве, в Тюфелевой роще, убит и ограблен артельщик Силин. Собрал деньги с покупателей, возвращался вместе с дочерью домой и угодил в засаду. Артельщика свалили наповал, а четырнадцатилетняя девушка умерла спустя несколько дней от пяти пулевых ранений.

В Лодзи в спину расстреляли патруль городовых, трое убиты.

В Тифлисе полиция обнаружила «красную комнату», прямо напротив Первой мужской гимназии. В ней гимназисты занимались свальным грехом с гимназистками. Всего в непотребстве участвовало восемь девиц, все из лучших семей. А верховодила дочка попечителя Кавказского учебного округа.

В Риге из конторы Меберга похищен денежный шкап весом восемнадцать пудов. Его нашли за городом взломанным, хранившиеся в нем триста тысяч рублей исчезли. Ай да богатыря подобрали ребята!

Япония продала Абиссинии огромные запасы русских винтовок с патронами, захваченные в Порт-Артуре.

Судебный следователь Архидиаконский, ведущий дело об убийстве семьи Тартаковеров в Ростове-на-Дону, заболел сильным нервным расстройством. Это следствие потрясения, которое он испытал, увидев страшную картину зверской расправы над женщинами и детьми… Там, видать, свой Варивода; сколько же их по России?

В Австрии схвачен бывший начальник сыскного отделения города Сувалки Пыжальский. Он попал под суд за избиения арестованных, был выпущен под залог на время следствия и бежал.

А в московской гостинице «Россия» сыщики поймали бывшего судебного пристава Сацкевича-Стецкевича, растратившего пять тысяч рублей и тоже ударившегося в бега. При нем обнаружены бумаги, доказывающие существование особой тайной организации. Она намеренно задерживала в пути скоропортящиеся грузы, а потом получала от железных дорог крупные суммы штрафов. Кого набирают в правоохранители?

Из Новороссийска отправили арестантский вагон, прицепив его к пассажирскому поезду. Среди двадцати двух заключенных один не был закован в кандалы. Их охраняли девять конвоиров. После станции Гайдук поезд сбавил ход. Младший кондуктор заметил, что из тюремного вагона спрыгивают и бегут в лес арестанты. Состав остановили, поездная бригада бросилась к вагону и нашла команду обезоруженной. Один конвойный был убит, все остальные ранены. Командовал побегом имеретинский князь, тот единственный, кого не заковали в железо. Пущенная погоня схватила шестнадцать беглецов, остальным, в том числе и князю, удалось уйти.

«Кубанский курьер» передавал местные новости. Конторщик и развозчик колбасной фабрики Артемьева, подчищая конторские книги, присвоили шестьдесят пудов колбасы. На постоялом дворе Чхеизе у персидско-подданного Курам-Мамед-оглы украли обезьяну. В банях Лихацкого в десятикопеечном отделении сгнил и провалился пол…

От такого чтива голова статского советника только пуще разболелась. Как все глупо! Он много раз бывал под пулями, весь передырявлен. Но угодить под трамвай – это уже перебор. То-то на Фонтанке посмеются. Вместо того чтобы ловить террористов, Лыков вынужден лежать с компрессом на голове и ждать новостей.

Первые известия пришли после обеда. Сыскная полиция проникла на маслобойный завод Аведовых. Скрытый среди городовых, Азвестопуло добрался до склада маслосемян. Тихо выскользнул из толпы, оглянулся. За ним, не подавая виду, наблюдал помощник пристава Второй части Кулешов. Коллежский асессор дал знак и приблизился к забору. Кулешов напрягся. Одним махом грек подтянулся наверх и свесил ноги на ту сторону.

– Держи вора! – заорал помощник пристава. – Вот, вот он! На заборе сидит. А и сиганул!

Заранее предупрежденные городовые, как стая гончих, кинулись к забору. Сергей спрыгнул и натолкнулся на мастерового в драном картузе.

– Ты чаво это, сволочь, делаешь? – взвился мастеровой. – Табак воровать?

Грек толкнул защитника хозяйских запасов и бросился прочь. Он заскочил в огромный высокий сарай и ахнул. Тот весь до стропил был заставлен ящиками. Между рядами сновали работницы, одна краше другой, удивленно глядя на незнакомца. И пахло так густо и ароматно, что кружилась голова… Не тратя ни секунды, сыщик побежал по рядам, тщательно осматриваясь.

В это время доски в заборе затрещали, и в большую дыру полезли со стороны маслозавода городовые.

– Где он, куда побежал? – спросил у рабочего помощник пристава.

– В главный склад залез, паскудник.

– За мной!

Городовые ринулись в распахнутые двери склада. Следующие за ними сыщики стали обтекать корпус снаружи с обеих сторон. Тимошенко взял мастерового за рукав, развернул к свету и душевно поинтересовался:

– А скажи мне, мармызя[76], посторонние у вас бывают?