– Слушай, что тебе от меня нужно? – поинтересовалась девушка, отступая. В огромном зале увертываться от неуклюжего противника можно было сколь угодно долго… до тех пор, пока в теле остаются силы. Впрочем, золотому убийце некуда было торопиться. Он простоял в этом зале века, теперь двигался, обнаружив жертву, а настигнув ее – снова замрет. До тех пор, пока сюда не придет кто-нибудь еще. Или пока не иссякнут заложенные в монстра силы. Если это вообще когда-нибудь произойдет.

Голем, разумеется, не ответил. Мастерство древних магов было велико, но даже они не смогли бы вдохнуть в мертвый металл разум и дар речи. Только способность выполнять простые и однозначные приказы, ничего больше. Сейчас голем как раз и выполнял такой приказ – убить. Таша не знала, почему золотому стражу был отдан такой приказ, маги не отличались кровожадностью… Разве что здесь, в этом зале, находилось нечто, нуждавшееся в столь серьезной охране.

– Что же ты защищаешь, малыш? – Девушка отбежала назад. Голем остановился, повернул голову, словно разглядывая волшебницу своими зелеными глазами (Таша прекрасно знала, что все это лишь видимость, големы видят чем угодно, но только не стекляшками, вставленными в их головы, – хотя бы потому, что прекрасно ориентируются в пространстве и без этих украшений), затем, не выражая ни малейших признаков раздражения, двинулся к ней. Он даже не пытался загнать ее в угол – просто тупо шагал к цели.

Еще один фаербол, затем еще… никакого видимого эффекта. Таша метнула «каменный молот», голем отшатнулся, упал – и так же равнодушно поднялся. Удары такого рода могли изрядно деформировать мягкий металл, но серьезно повредить – вряд ли. Разве что удастся заклинить один из суставов. Но тогда голем будет за ней ползать.

Взгляд девушки упал на груду гравия. Таша забормотала формулу созидания, искренне сожалея, что оживление големов никогда не было ее сильной стороной. Сразу задрожали колени – все же это заклинание было опасно близко к магии крови, пользоваться которой девушке все еще было крайне нежелательно. Камни зашевелились, слипаясь в неуклюжую приземистую фигуру с массивными молотами вместо рук. Волшебница поморщилась – голем был лишь немногим выше ее, и ему вряд ли достанет сил справиться с металлическим противником.

Два бойца встретились на середине зала. Каменный молот обрушился на золотое плечо, сминая податливый металл, одновременно нанес удар и страж – во все стороны брызнула мелкая крошка. Пока что они были равны по силе, и ни один не собирался отступать – но это положение скоро изменится. Камню не устоять… каждая атака наносила созданию Таши некоторый ущерб, и рано или поздно запас прочности гранитного защитника должен был исчерпаться.

– Продержись немного, каменюшка, – прошептала леди Рейвен.

Этим заклинанием почти никогда не пользовались в бою. Слишком медленно нарастает эффект, слишком мала дистанция. Молодые маги часто используют «пламя недр» для разжигания костров, каминов или даже свечей – даже не считаясь с тем, что малейшая неосторожность может превратить дрова в пепел, а каминную решетку или подсвечник – в лужу расплавленного металла. А то и поджечь дом.

Потом многие (сама Таша не относилась к этой категории) понимали, что костер куда проще развести с помощью обычного кремня и трута.

Леди Рейвен все еще пользовалась сложным и плохо поддающимся контролю «пламенем недр» – и сейчас намеревалась пустить эту магию в дело. Если что и сможет всерьез повредить золотому голему, так это именно жгучий огонь. Золото легко плавится… если превратить стража в лужу металла, он ничего не сможет сделать. Скорее всего с полной утратой формы из этого создания уйдет и магия.

Как и все опытные маги, Таша знала, что слухи об опасности големов изрядно преувеличены. Каменные создания были малочувствительны к холодному оружию, еще равнодушнее относились к боевой магии – кроме той, что наносила физический урон, вроде «каменного молота», «пращи» или более слабых, но способных разорвать связь между слипшимися булыжниками, «айсбельтов». Големы не испытывали усталости и страха – но они были тупы и медлительны, и этим вполне можно воспользоваться. Люди, которых этот золотой убийца перемолол в кровавую кашу, не смогли справиться с противником – но это совсем не означало, что Ташу ждет та же участь.

Знакомые слова и жесты сплетались в причудливую вязь, и пол под ногами золотого истукана задымился, а затем полыхнул пламенем. Будь на его месте кто-нибудь хотя бы с разумом таракана, он тут же попытался бы уйти от обжигающего огня. Хотя бы отступив в сторону – одной из причин, почему могучее «пламя недр» имело смысл использовать разве что для разжигания костров, являлась его жесткая привязка к месту. Отступи каменюшка на шаг, сместись его противник хоть ненамного в любую сторону – и узор заклинания придется плести снова.

Но каменный воин стоял как вкопанный, нанося удар за ударом. Его голова – если бесформенный нарост посреди широченных плеч можно было назвать головой – уже изрядно пострадала, молот на левой руке почти разрушился, но каменюшка еще дрался. Золотому тоже досталось, его неподвластные времени, но весьма мягкие доспехи были изрядно покорежены, но повреждения совершенно не пугали стража. Он просто не умел бояться и был начисто лишен инстинкта самосохранения. Грохот ударов, многократно отражаясь от стен зала, явно специально спроектированного, дабы поддерживать внутри идеальную акустику, бил по ушам, заставляя голову человека сжиматься от болевых спазмов.

Пламя уже охватило голема до пояса. Раскаленный металл сиял особенно ярко, и первые тяжелые золотые капли уже начинали ползти вниз, к вымощенному мрамором полу. Таша, полуприкрыв глаза, вновь и вновь скручивала магическое кружево – огонь разгорался все ярче, волны жара били в лицо, и девушка подозревала, что еще немного – и начнут трещать и скручиваться волосы, а кожа покраснеет от ожогов. Отойти назад в приятную прохладу обледенелого подземелья она не могла – ее движение разрушит магию столь же верно, сколь и неудачный шаг золотого стража. Оставалось терпеть… или начинать все сначала. Рисковать девушка не хотела – было очевидно, что ее каменному приятелю долго не продержаться.

Грохотали, сталкиваясь, металл и гранит. Плавящееся золото уже стекало вниз струйками, и было видно, что металл размягчился настолько, что ноги стража вот-вот поплывут. Но и выдержать горячий воздух, способный сжечь ей легкие, леди Рейвен больше не могла. Она отпрыгнула в сторону, прижавшись спиной к холодной стене – и пламя, бушующее вокруг хранителя подземелья, тут же опало. Волшебница тяжело дышала, чувствуя, как горит кожа.

Если бы подобный удар наносил человек, про него сказали бы – «собрал все оставшиеся силы». Для голема такое определение не имело смысла – он в каждый выпад вкладывал одинаковую силу – всю, какой располагал. Вот и сейчас он воздел обе руки-молота над остатками головы и обрушил сдвоенный удар на золотого противника. И полурасплавленное золото не выдержало. Каменные руки увязли в металле, соединив двух бойцов в единую гранитно-золотую массу. Ноги стража сплющились, придававшие им гибкость шарниры деформировались, и теперь на полу стоял сильно потерявший в росте торс. Но и каменный боец не мог вырвать руки, вплавившиеся в потерявшую всяческую форму голову золотого голема.