А еще вот-вот начнется выставка редких вин Кубани, которую блогеры ожидали с нетерпением.

Официанты завершали оформление столов с угощением. Сыры, орехи с медом, рыбная нарезка — все это красовалось на больших тарелках в невиданных количествах.

Несколько столов у самой стены отвели под десерты, и за одним из них как раз колдовала Ева с новой помощницей, маленькой шустрой блондинкой, вырядившейся в голубое платье, точь-в-точь как у хозяйки «Сахарной». Они выкладывали пирамиду из сладких шариков, обсыпанных кокосовой стружкой.

«Спасибо тебе, Арам, что ты съездил, повидался с отцом, — благодарила его Ева не так давно. — Сама бы я никогда не решилась… Рада, что он взялся за ум, я боялась, что сопьется и помрет где-нибудь в канаве. Сердце ныло, а благодаря тебе могу быть спокойна. Но наши с ним отношения умерли в тот день, когда я сбежала из дома, и возобновлять их я ни за что не буду. На самом деле мне повезло, что сбежала, иначе на всю жизнь осталась бы затюканной тихоней, а бабушка показала мне другую жизнь. Именно благодаря ей я та, кто есть сейчас».

Арам, в отличие от Евы, не был так благороден и не особо обрадовался, узнав, что у ее отца жизнь сложилась куда лучше, чем можно было предположить. Однако про себя признал, что за переоценку ценностей и новую жизнь тот дорого заплатил — первой дочкой. После того, что тот сделал, никаких отношений у него с Евой быть не может, хоть триста раз брось пить и целыми днями бейся головой об стену. Ребенок — непомерная цена, которую младший Барсегян не согласился бы отдать ни за какие коврижки.

А еще Арам был готов тысячу раз благодарить бабушку Снежану за то, что была так добра к его Еве. А самого до сих пор ела совесть, ведь так строго обращался с любимой женщиной. Теперь ее хотелось холить, лелеять, баловать. Кто бы только позволил.

Стратегия мамы помогла наладить контакт с Евой, они больше не ругались при каждой встрече, вполне мирно беседовали. Любимая часто угощала его чем-то вкусным, привечала в доме, давала видеться с дочкой. Но и только.

Ни одного раза не проявила инициативу, не обняла, не поцеловала! А ему хотелось…

Бывало, Ева смотрела на него так, что, казалось, вот-вот на шею бросится. И все. Одними взглядами дело и ограничивалось. Вот уже две недели ни тебе страстного соития, ни даже объятия, самого быстрого поцелуя.

Араму уже хотелось лезть на стену от обилия неудовлетворенных желаний. Он скучал по ней, он без нее уже практически задыхался. Каждую ночь просыпался в четыре или пять утра как по команде, мучимый ярчайшими сексуальными фантазиями. Чувствовал себя при этом как черт на адовой сковороде. И что ему со всем этим делать? Скоро сойдет с ума, и толку с него будет ноль.

Он сделал для Евы все, что только мог: помог с «Сахарной», обеспечил таким количеством заказов, что ей пришлось нанять вторую помощницу. Каждый раз, приходя к ней в дом, дарил цветы. Был вежлив. Не сделал ни одного пошлого предложения. Как мог поддерживал, показывал, что максимально открыт к продолжению отношений.

Хоть один поцелуй он за все это заслужил? Хоть один луч надежды, что Ева когда-нибудь сменит гнев на милость? Или же единственная надежда, которая ему светит с этой женщиной, — дочка Наденька?

— Красивая девка… — вдруг услышал у себя над ухом.

Арам повернулся вправо и увидел рядом с собой Попугая с зеленой челкой.

— Вы про кого? — аккуратно спросил.

— Ну та, в голубом платье. — Антоний Гай кивнул в сторону стола, где Ева с помощницей колдовали над блюдом.

Арам мгновенно напрягся, но почти сразу расслабился, услышав продолжение.

— Я вообще-то предпочитаю блондинок… — начал распинаться перед ним Попугай.

Хоть обе девушки одеты одинаково — в голубые наряды, Ева-то явно не блондинка, ее кудри насыщенного шоколадного цвета. Значит, Попугай говорил о ее помощнице. Дальше в речь блогера Арам не особенно вслушивался, терпеть не мог бахвальства по поводу чужих постельных подвигов. Особенно из уст женатого мужчины, а Гай был женат, насколько он знал. Хотя… разве это мужчина? Пернатый выхухоль.

И тут Арам услышал от Антония Гая то, чего никак не ожидал:

— Я бы эту брюнеточку отжарил по полной…

При этом пернатый дурак показательно уставился в сторону Евы и ее помощницы. Значит, все же не на помощницу глаз положил?

У Арама аж в зобу дыханье сперло.

— Если ты про брюнетку в голубом платье возле стола со сладостями, то даже не смотри в ее сторону, — резко перешел он на «ты».

А сам в это время уже посматривал по сторонам, выискивая взглядом охранников, чтобы вывели из зала, а потом и из отеля этого Попугая.

«Не нужна мне реклама от этого придурка», — тут же решил для себя. Он никогда никому не позволит приставать к своей женщине!

— А что? На сегодня занята? — поинтересовался тот с прищуром, даже не заметил изменений в собеседнике.

— Занята… Мной! — давя в себе злость, отчеканил Арам. — Это моя женщина.

Еле сдерживался, чтобы не вмазать этому придурку. Драки не боялся, даже жаждал, но не хотел устраивать в «Орионе» новый скандал, ведь днями и ночами боролся за репутацию отеля.

Все же никак не ожидал услышать от Попугая следующее:

— Ну так освободи на вечер.

Арам повернулся к Антонию Гаю, ища в лице хоть намек на то, что тот пошутил. Но нет, тот оставался серьезен. Совершенно серьезно требовал поделиться любимой женщиной. Решил, что ему все можно, что ли?

— Я — голос поколения, знаешь ли… Если хочешь нормальную рекламу, а не разгром по полной программе, — тем временем разорялся блогер, — приведи ко мне сегодня вечером эту девочку. Я тебе даже скидку сделаю.

Арам находился в таком состоянии, что даже не понимал, что все это время продолжал шагать с Попугаем по залу. Оба остановились как раз напротив огромной пирамиды с бокалами, куда бармен уже успел налить шампанское.

— Договорились? — спросил Антоний с улыбкой. — За шикарную рекламу я заслуживаю шикарной благодарности. Я ее получу?

Нет.

Не нужны Араму охранники. Он и сам справится с этим выхухолем. А новый скандал… Что ж, значит, новому скандалу быть. В эту самую секунду у него в мозгу что-то закоротило, задымилось, спалило к чертям все предохранители.

— О да, — кивнул хозяин «Ориона», — ты получишь по полной…

Он развернулся к блогеру всем корпусом, сжал правую руку в кулак и со всей дури врезал тому по челюсти.

— Ты, мать твою, охренел? — заорал Арам, повторно вминая кулак в блогера. — Бордель здесь нашел? Я тебе сутенер, что ли?

Получилась душевная двоечка: удары слева и справа с разницей в несколько секунд. Антоний Гай здорово получил по голове. Со всего размаху повалился назад, прямо на стол, на котором располагалась пирамида бокалов с шампанским. Они с грохотом повалились на пол, часть из них разбилась, и очень скоро пол залила бурлящая, золотистая жидкость.