— Когда это случится, скинь мне информацию, я сам разберусь… — проскрежетал зубами Арам.

— Кстати, сынок, а тебе в отель не надо? У тебя же сегодня мероприятие. А я за твоими пригляжу, Карина уже тоже едет сюда.

— А ты откуда знаешь про мероприятие? — спросил Арам прищурившись.

Раньше все время обсуждал дела с отцом, вместе обдумывали стратегии. Нравились им обоим такие беседы, на умные мысли наводили. А последние недели какие беседы?

— Я подписан на новостную рассылку твоего отеля, слежу, — пожал плечами отец. — Можешь мне доверять, я за девочками прослежу. Наденьке окажут необходимую помощь.

Арам прикинул, что в эту самую минуту могло твориться в «Орионе» и с удивлением обнаружил — ему до одного места. Надо бы поехать, но не поедет, с места не сдвинется, пока Надя в больнице. Да и Еве, его маленькой храброй девочке, скорее всего, очень нужна поддержка и внимание.

— Если важно, езжай, сынок, — все подбадривал его отец.

И Арам выдал ему, чтобы больше не приставал:

— Все мое важное и нужное за теми белыми дверями, ясно тебе?

Думал, отец станет спорить, но нет. Тот кивнул с пониманием.

Так и сидели, сцепив зубы из-за сумасшедшего напряжения, пока наконец в дверях не показалась Ева. Никого и ничего не видя, она бросилась прямо к Араму, который подскочил ей навстречу.

— Я же ей говорила, — размазывая слезы по щекам, принялась лепетать она, — нельзя ей много сладкого! Опять всю кожу красным обсыплет, как раньше. А она непослушная! Через дорогу за пирожным…

Ева уткнулась Араму в грудь и принялась тихо всхлипывать.

Он прижал ее к себе. Внутри все болело, ныло от того, что его ребенок пострадал. И все из-за какого-то дебила на белом седане. Ну ничего, он разберется с ситуацией.

— Наде очень плохо? — осторожно спросил.

— Да нет, нормально вроде. Считай, легко отделалась, хотя на руке здоровый синячина и на голове шишка. Правда, испугалась сильно. Может, хоть это ее чему-то научит, — выдохнула она, все еще всхлипывая. — Ты езжай в отель, там без тебя апокалипсис творится…

— Я никуда не поеду… плевать на отель, — покачал головой Арам.

— Надя все равно сейчас отдыхает, ее можно будет забрать только через три-четыре часа. Ты не волнуйся, я буду тут, послежу, вдруг что.

Сказала, а сама еще плотнее к нему прижалась, обняла, словно и не думала, что он на самом деле мог уйти. Арам тоже ее обнял, замер, уткнувшись губами в ее макушку, вдохнул сладкий, кокосовый аромат волос. Наверное, пропитались запахом тех пирожных, из которых она с помощницей сегодня делала пирамиду в зале.

Арам вроде и не собирался, а слова как-то сами изо рта вырвались:

— Ев, выходи за меня, а? Давай жить одной семьей. Понимаю, я не самая лучшая кандидатура. Вспыльчивый, бешеный, и вообще… но я тебя люблю! Надю люблю… Это чего-то да стоит, как считаешь? Буду заботиться, никогда тебя в обиду не дам!

Понятия не имел, как смотрелся со стороны. Ведь в коридоре они не одни, и его предложение, скорее всего, слышали другие. Но в тот момент ему было плевать. На всех плевать, кроме самой дорогой и самой любимой женщины.

— Да ответь ты ему согласием! Жалко смотреть на парня… — вдруг врезался в уши бас отца.

«Это он Еве?! — у Арама аж глаз задергался от возмущения. — Везде залезет…»

— Отец, не встревай! — рявкнул он без всяких церемоний.

Ева подняла голову, посмотрела на Арама круглыми глазами.

А он продолжил речь, которую уже тысячу раз за последние дни успел прокрутить в голове:

— Если ты во мне до сих пор сомневаешься, то не надо, Ева. Я не знаю, что за девчонку с серебристыми волосами ты встретила тогда в Москве, но я абсолютно точно ни разу тебе не изменил. И не изменю! Я докажу тебе… не знаю как, но я найду тебе ту девчонку и…

Ева вдруг замахала руками:

— Да ну ее к шутам... Надоела она мне, не хочу про нее больше ни думать, ни слышать! А замуж за тебя пойду, да… потому что люблю. Очень-очень тебя люблю! Ты прав, любовь чего-то да стоит. Точнее, она многого стоит, она дороже всего. Мне кажется, я на самом деле никогда не прекращала тебя любить… Вот так.

С этими словами она полезла руками за шею, сняла золотую цепочку, а на ней… кольцо! То самое, которое он не так давно засунул в крем и оставил на ее кухне – с квадратным сапфиром, сделанное на заказ для самой дорогой и любимой женщины. И как он его раньше не заметил на ее груди? Прятала под платьем?

Только лишь это, один единственный факт, что она всё время хранила при себе кольцо, показал Араму — Ева о нем думала, его предложение много для нее значило. Получается, сегодняшнее согласие — это всерьез. Каждое сказанное слово — правда, Ева действительно его любит.

— Я тоже не переставал тебя любить все эти годы… — прохрипел он, взял ее правую руку, поцеловал пальцы, а потом снова сжал в объятиях.

Замер, не веря в то, что только что произошло. Прокучивал в памяти сказанное ею. Вот так просто взяла и призналась в том, что уже и не мечтал от нее услышать. Душа Арама запела сольную арию.

— А еще я на тебя очень зла… — вдруг проворчала ему в грудь новоиспеченная невеста.

Арам отстранился, уставился в любимое лицо с немым вопросом.

Ева действительно выглядела очень возмущенной:

— За восемь лет ты так и не научился предохраняться, Барсегян! Я удивлена, как у тебя до сих пор не сидит семеро по лавкам. Я беременна…

Арам опешил, думал, челюсть отпадет до самого пола. Всмотрелся в ее лицо, гадая, не шутит ли. А когда понял, что не шутит, расцвел улыбкой.

— Я счастлив… — сказал, снова ее обнимая.

— Вот и ладно, — снова врезался в уши голос отца, — устроим свадьбу. Ма-а-аленькую, гостей на триста-четыреста…

А потом в коридоре больницы начался совершеннейший хаос.

Первой, вопреки ожиданиям, приехала бабушка Снежана, хотя, по словам отца, ей звонили последней. Ведьмой прилетела на своем черном бумере. Запричитала, заохала, затребовала врача и профессионально поставленным голосом за минуту привела верзилу в белом халате в бледный вид.

Затем приехала мама и долго ругалась. Сначала на Арама — за то, что тот такой безответственный и не побеспокоился, что в школьном заборе может быть дыра, через которую сбегают дети. Потом отчитывала Еву — за то, что недостаточно хорошо объяснила дочери, что по дорогам бегать нельзя. Досталось и отцу — за то, что не сказал, что в курсе проделок Нади.

Тут-то отец и перевел тему с происшествия на то, что Арам с Евой поженятся. Все вместе дружно поздравляли молодых с тем, что наконец прекратили дурить и решили создать семью. Очень уж старшие этого ждали, как оказалось.

Правда, поздравляли недолго.