подала заявку на участие в программе международного обмена и уехала в Нью-Йорк не из-за того, что убегала от Даниэля и разразившегося скандала. Я бежала от ситуации, в которую меня загнали наши с ним отношения. Конечно, Даниэль разбил мне сердце. Это видели все. Видели убитую горем несчастную беглянку. Люди не знали, что на деле все гораздо сложнее. Я пережила тогда худший год в жизни. Чуть не бросила университет, чуть не поставила крест на образовании и своем будущем. А все потому, что те, кого я считала друзьями, распространяли обо мне гнусную ложь. Они ударили не только по мне, они ударили и по моим близким.

Прежде всего это проявлялось в том, что меня встречали скорбными улыбками. В те редкие случаи, когда я прилетала домой, я с головой окуналась в уныние, которое крепло и прорастало в меня корнями.

Даже родители – и те не могли спрятать сочувственных взглядов. Я понимала: они за меня переживают, боятся, что я не приду в себя. Но это было глупо. Я давно забыла Даниэля. Я оставалась одна вовсе не из-за него. Просто… пыталась найти человека, кому сумею довериться целиком и безоглядно, и обходила стороной все, что могло причинить боль. Заканчивалось это, как правило, двумя вариантами. Либо я уходила от мужчины, либо тот бросал меня первым. В конечном итоге отношения рвались.

Что до Изабель, то нежные чувства, которые она поначалу испытывала к Даниэлю за то, что тот свел ее с Гонсало, вскоре сменились попытками оторвать ему яйца. Причем неоднократно. Как бы она меня ни защищала, на ее отношениях с Гонсало это не сказывалось, что лишний раз свидетельствовало о том, как крепко и преданно они друг друга любят. Кроме того, с годами Изабель пришла к пониманию: если Даниэль и виноват в случившемся, то лишь косвенно – поскольку нарушил негласные правила насчет романов со студентками. В остальном постаралось наше окружение.

Это не давало права ни мне, ни Изабель, ни Даниэлю перетягивать Гонсало на свою сторону. В итоге Изабель смирилась. Почти.

– Иза, не было у нас никаких секскапад!

Я тряхнула головой, выкидывая непрошеные мысли и воспоминания.

– Что, ни разу? Да ладно! Вы же работаете вместе. И я видела вас на матче. Ты…

– У нас очень скучные, ничем не примечательные отношения, – перебила я. – Хватит придумывать всякие глупости.

Изабель открыла рот. Я толкнула локтем фиктивного жениха. Может, хоть он ее угомонит?

– Все верно, – ответил Аарон с явной насмешкой. – Никаких секскапад.

Сестра поджала губы.

– Хотя жаль, – добавил он.

Теперь губы поджала я. Иначе уронила бы челюсть на пол.

Не смотри на него, Лина. Не таращи глаза. Это – часть спектакля.

Пристально глядя на сестру, я прослушала следующую реплику Аарона. Пришлось улыбнуться: надеюсь, не слишком фальшиво.

Изабель потянулась за бутылкой сидра. Плеснула мне немного в стакан, буквально на самое донышко – именно так, как предписывала традиция. Потом налила и Аарону.

– Что-то вы двое недоговариваете. – Она прищурилась, толкая посуду в нашу сторону, и смерила нас обоих взглядом. – По глазам вижу. Пейте!

Я понимала, что она не блефует. Я никогда не умела искусно лгать, а сестра обладала редкой способностью видеть людей насквозь.

Ладони у меня взмокли. Иза нас подозревает. Надо что-то сказать ей, успокоить.

Я одним глотком осушила стакан – опять-таки согласно традиции.

– Ладно, уговорила. – Я поставила стакан на стол. – Хорошо, в тот день, когда мы с Аароном встретились… – Я невольно глянула в сторону Аарона и обнаружила, что тот смотрит на меня с немалым интересом. Я отвернулась к Изабель. – На дворе – ноябрь. Двадцать второе число. – Я замолчала, понимая, что надо объяснить, откуда взялась точная дата. – Я хорошо помню: у меня как раз был день рождения, и…

Я снова замолчала, качая головой. Не успев начать, уже несу полный бред. Все-таки я не умею врать.

– В общем, был ноябрь, – подытожила я.

Аарон легонько погладил меня по спине. Сперва выбил этим из колеи, но затем волшебным образом вселил уверенность. Не знаю, как ему удается, только когда он водит пальцами по футболке прямо над лопатками, врать не так стыдно.

– Короче, неважно, – продолжила я и прокашлялась, потому что голос вдруг задрожал. – Аарона я впервые увидела в тот день, когда нам представили нового сотрудника.

Пальцы на спине стали невесомыми, потом и вовсе исчезли.

Стараясь не терять нить разговора и не обращать внимания на мурашки, разбегавшиеся дорожками по всему телу, я продолжила:

– Он вошел в зал. Очень уверенный в себе, серьезный. Высокий, с широченными плечами. Настоящий великан. Клянусь, в зале все немедленно замолчали. Стало понятно: он из тех, кого принято уважать – ну, за неимением лучшего слова – с первой же минуты знакомства. Это было очевидно уже по тому, как он оглядел присутствующих. Словно оценивал риски и на ходу придумывал, как будет от них избавляться. Аарон заворожил буквально каждого.

Я прекрасно помнила: при виде новичка все сперва разинули рты, а затем молча закивали в полном благоговении. И я – в том числе. Никогда бы не призналась – в мыслях тогда мелькнуло, что я была бы не прочь каждый вечер перед сном до конца дней слышать его низкий проникновенный голос.

– В общем, коллеги пребывали в полном восторге. Но не я. Меня так легко не одурачить. Пока они с Джеффом выступали, я думала о том, как он, наверное, нервничает. Заметила, как он сутулит плечи, а в глазах мелькает… неуверенность, что ли? Словно ему хочется бросить все и выскочить за дверь. Поэтому решила, что не такой уж он железный, каким хочет казаться. Просто нервы. Защитная реакция. Нельзя все время намеренно испускать такие флюиды. В конце концов, он первый день на новом месте, это всегда волнительно. Мне захотелось немного успокоить его. Проявить дружеское участие.

Тогда я решилась на один очень глупый и импульсивный поступок. Как всегда, в своем духе.

– Кто бы мог знать, как я ошибаюсь, – горько усмехнулась я. – Может, Аарон в тот день и нервничал, однако в дружеском участии совершенно не нуждался. Друзей он себе не искал. Более того, четко осознавал, какое впечатление производит. – Я вернулась в реальность, увидев три пары растерянных глаз. В горле пересохло. – Да, со временем все, конечно, изменилось, – торопливо добавила я, правда, не очень, уверенно. – Мы влюбились друг в друга по уши. Так что – ура! – Я вскинула руки, правда, этот жест и вполовину не вышел таким радостным, как хотелось бы.

Изабель заметно сникла. Не успела она нахмуриться, как на выручку внезапно пришел Аарон.

– Каталина не ошиблась. В