– Могу задать тебе тот же вопрос.

Кора, перевернувшись на спину, закрыла глаза. Она почувствовала, как он укладывается рядом. От Коула веяло теплом, жизнью и реальностью. Той, привычной и родной, которая удерживает, подобно земному притяжению, не давая улететь в бездонные глубины космоса.

Повернув голову, она снова наткнулась на его внимательный, встревоженный взгляд и, неожиданно для себя, улыбнулась:

– Я поняла для себя простую вещь.

– Какую?

– Не важно, почему люди приходят вовремя. Главное, что они вовремя пришли.

– Удивительно глубокая мысль без малейшего намёка на тавтологию. Классно, что тебе всё понятно. Я не такой счастливчик. Мне, признаться, совершенно непонятно, что ты делаешь в бассейне в такой час, почему решила искупаться в этом болоте и что я тут забыл в такое время? С чего бы мне сюда наведываться?

– У тебя есть хоть какие-то соображения на этот счёт?

– Ни малейших.

– У меня сильный ангел хранитель. И, кажется, он дружит с твоим.

– Что их может объединять? Мой такой же разгильдяй, как я сам. Хотя, мне кажется, я догадываюсь… всё дело в том, что ты нравишься нам троим. Но это не отменяет вопроса о том, какого чёрта юная красавица пытается утопиться на рассвете?

– Не в первый раз, к слову. В прошлый раз меня из пруда вытаскивал Дориан.

– Правда? Какая досада! И здесь он меня обскакал!

– Точно, – устало кивнула Кора. – Но это неважно. Ты всё равно мне нравишься больше.

– Правда? Странно.

– Что именно?

– Что ты вот так просто в этом признаёшься. Мне казалось, что ты не из тех девчонок, что открыто говорят о своих чувствах.

– Не нравится – не слушай.

– Я не говорил, что не нравится. Очень даже нравится. Просто не слишком вяжется со сложившимся о тебе образом.

– А какой он – мой сложившийся образ?

– Ну, ты очень умная…

– Правда? Вот спасибо. Это приятно.

– Ага. Очень серьёзная, рациональная и логичная. Из тех особ, что никогда никуда не отправятся, если заранее не просчитают всё наперёд, не найдут путей на карте, не сочтут экономической выгоды

Подложив руку под голову, Коул смотрел на Кору сверху вниз. К нему вернулась его лягушачья широкая улыбка, растягивающая губы едва ли не от уха до уха. Выглядел он при этом так безмятежно, словно только что не нырял за ней в вязкую вонючую жижу застоявшегося бассейна.

– Эй! Мне кажется, мой образ в твоём представлении далёк от приятного. «Умная» в твоём исполнении равно зануда, да?

– Нет. Скорее это моя полная противоположность. Мне вот, например, и двинуться вперёд лень, если я точно знаю, что там, в конце дороги. Меня влечёт к себе неизвестность, а не цель. Белые пятная на карте – что может быть интереснее?

– Да. Мы с тобой как день и ночь. Осталось только решить, кто в какой роли выступает.

Коул хмыкнул и протянув руку, заправил липкий и скользкий, вряд ли приятный локон за ухо Корнелии.

– Тебе не холодно.

– Холодно.

– Иначе и быть не может.

Он поднялся легко, словно подброшенный пружиной.

***

Если сравнивать Дориана и Коула, оба были грациозны, но в тоже время в манере обоих передвигаться всё рознилось. В Коуле была порывистость, почти резвость, но в тоже время без резкости, хотя одно, казалось бы, исключает другое? Его движения обладали стремительностью и легкостью солнечного зайчика. Сорваться в бег? Окунуться в воду? Подпрыгнуть, подтянувшись на ветке и зависнуть на дереве вниз головой? Ринуться в любую авантюру? Пробовать новую «дурь»? Да легко, прямо сейчас, не раздумывая и не откладывая «ценный опыт» в дальний ящик! Коул был бесшабашен, отличался безбашенностью. Но при всём при этом складывалось впечатление, что опасность он представляет прежде всего для себя самого. Яркий пример саморазрушительного поведения.

Солнечный зайчик, пузырьки шампанского, юноша-праздник – веселье шло за ним шлейфом. Но Коре было не весело от его шуток и улыбок, глядя на него у неё сжималось сердце и с первой встречи хотелось держаться подальше.

Обречённость – вот что читала она за всеми его поступками.

Дориан тоже грациозен, как грациозны бывают тигры или пантеры. Кошачья мягкость, кошачья грация, кошачья беспощадность. Двигался он со стремительной плавностью расчетливого хищника. Дориан был из тех, кто точно знает, чего хочет, чьи шаги вымерены, а прыжки – рассчитаны. Ни одного лишнего шага или обременяющего лишнего движения он делать не станет. Собой он станет рисковать лишь в том случае, если никем другим рискнуть не сможет.

***

– Кора, ты меня слышишь?

– Что?.. – выплыла она из омута собственных мыслей. – Прости! Я отвлеклась.

– Я заметил. Я всего лишь спросил, хочешь ли ты, чтобы я проводил тебя в комнату?

– Только не в мою! – ужаснулась Кора.

Проигнорировав удивлённо приподнятые брови Коула, она добавила:

– Приютишь меня на ночь?

Улыбка вновь соскользнула с его лица. Коул нахмурился:

– Случилось что-то, чего я не знаю?

– Да. Случилось.

– Расскажешь?

– Не уверена. Всё слишком похоже на горячечный бред. Не исключено, что о том, что случилось сегодня мне стоит поговорить с моим психиатром.

– У тебя есть твой психиатр?

– Нет, но я начинаю подумывать о том, чтобы им обзавестись.

– Не то, чтобы я был против, но…

Окинув Кору взглядом и заметив, как девушка вся сжалась от его слов (представив, что придётся объяснять причину нежелания возвращаться к себе, упоминать Дориана и их кровавую ворожбу, Кора ощутила почти отчаяние), Коул кивнул:

– Ок, ладно. Идём ко мне. Желание дамы – закон.

– Опасная практика, но для дамы весьма удобная, – заметила Кора, цепляясь за протянутую ей ладонь и позволяя поднять себя на ноги.

– Проводить ночи в этом вонючем бассейне становится нашей милой традицией, – усмешка ь вернулась на положенное место, тон Коула вновь стал саркастическим и игривым. – Мне кажется, нам стоит заменить её чем-то новым.

Крадучись, словно прячась (а они и в самом деле прятались, хотя сомнительно, что от хозяев этого жуткого дома можно было хоть что-то укрыть), они миновали путь до второго этажа. По счастью, всё было тихо. Обитатели дома либо крепко спали, либо притворялись спящими. Молодые люди без приключения добрались до комнаты Коула, посещение которой само по себе казалось Коре приключением.

– Извини! – развёл руками Коул, подхватывая на ходу разбросанные в беспорядке вещи и забрасывая их в шкаф едва ли не пинком. – Я не рассчитывал принимать гостей. Особенно симпатичных девушек.