– Когда ты так говоришь, у меня появляется впечатление, что я не имею на этого ребенка никаких прав, – бросила она через плечо. – Значит, мне нужно вымолить у тебя разрешение свозить его к бабушке?

– Хотелось бы посмотреть на эту бабушку!

– Ты имеешь в виду, что я собираюсь использовать Алешку для маскировки? – Ника в сердцах швырнула в раковину салатницу, и та раскололась на мелкие куски. Это была красивая салатница из английского фарфора, солидная и надежная – как все, что дарила свекровь. Это был ее последний подарок – на Новый год. – Если бы я хотела провести время с любовником, я бы так и сказала!

– Ах, какая смелая! – визгливо крикнул Олег. – Да ты врала бы до последнего, и сейчас врешь!

– Зачем мне врать?!

– Да затем, что тебе некуда податься! – Он дрожал от негодования и, сам того не замечая, торопливо запихивал в рот большие куски свежей плюшки, запивая их сладким чаем. – Ты меня просто используешь, всегда использовала – теперь я понимаю!

– Зато я ничего не понимаю! – с презрением заявила она и закрыла кран. – Сперва прожуй, потом страдай! Теперь ты говоришь точно как твоя мама! Она ведь только и ждала, когда я в чем-то провинюсь! Теперь на ее улице праздник! А насчет некуда податься – ошибся! У меня есть друзья и родственники, руки и голова на плечах, слава Богу! Проживем!

Олег кричал что-то еще, но Ника зажала уши мокрыми ладонями и побежала в комнату, где давно уже плакал сын. Выхватив ребенка из кроватки, она прижала его к себе и носила на руках взад-вперед, пока он не перестал всхлипывать, уткнув личико ей в плечо. В эти минуты она все решила окончательно. Ей вспомнилось собственное детство, родительские ссоры, свой страх – тогда казалось, что мир развалится на куски из-за того, что мама кричит на папу, а тот отвечает тем же… «После взрослые мирятся и даже ложатся в одну постель, а назавтра все начинают по новой… Они мерят другой мерой и не понимают, что рядом умирает от ужаса ребенок, для которого они еще не перестали быть самыми важными людьми на свете. Это потом он осознает, что они были не самыми умными, не самыми добрыми, сильными и справедливыми. Поймет и станет к ним снисходительней… Но тот страх и чувство катастрофы останутся с ним навсегда. Насколько милосерднее к ребенку расставаться сразу!»

В прихожей хлопнула дверь – Олег заперся в ванной. Оттуда послышался шум воды – если кто-то хотел уединиться в их маленькой квартире, приходилось принимать ванну. Ника остановилась, прислушиваясь и не переставая поглаживать теплую спинку уснувшего ребенка. У нее было по крайней мере полчаса.

Женщина уложила сына на супружескую постель и, вытащив из шкафа большую спортивную сумку, сунула туда кое-какие детские вещи. Для себя она захватила только теплый свитер и кое-что из белья, а также все документы – свои и детские. Уже через несколько минут, наскоро черкнув записку и взвалив на плечо сладко задремавшего Алешку, Ника покинула квартиру, где безвылазно прожила пять лет, – как надеялась, покинула навсегда. Ее слегка лихорадило от волнения, но чувство, что она поступает правильно, наполняло кровь адреналином. Она с легкостью сбежала по ступенькам, с ребенком на одном плече, сумкой – на другом, пересекла двор, поймала машину, без колебаний назвала адрес.

– А там я покажу, – сказала она водителю, устроившись на заднем сиденье и положив голову сына к себе на колени. Шел одиннадцатый час вечера, на город давно опустились синие сумерки, он лишался очертаний, превращаясь в россыпь цветных огней. «Я ушла из дома, я свободна!» – сказала себе женщина и с сомнением прислушалась к своим ощущениям. Как ни удивительно, она вовсе не испытывала страха.

* * *

Наталья не сразу заметила подругу с ребенком на руках – она была целиком поглощена увлекательной беседой сразу с двумя завсегдатаями, устроившимися у барной стойки. Одновременно она готовила коктейли, и Ника отдала должное подруге – та ничуть не терялась, оказавшись на месте настоящего бармена. Невозможно было догадаться о том, что она дебютирует на этом поприще – так легко, даже залихватски управлялась Наталья с бутылками, шейкером, ножом для колки льда и пятью-шестью видами бокалов, не говоря уже о клиентах, для которых готовились эти чудеса. Ника несколько минут стояла чуть поодаль, дожидаясь, пока на нее обратят внимание, и невольно увлеклась спектаклем, который разыгрывала подруга. Наталья просто сияла. Здесь, в розовой неоновой подсветке, среди табачного дыма, зеркал, бутылок и подвыпивших посетителей, она оказалась настолько на своем месте, что было невозможно представить ее в ином окружении. Ее рыжие волосы, яркий макияж, вызывающие взгляды и громкий смех вовсе не казались вульгарными, как при свете дня, в обыденной обстановке. Поставив на стойку коктейли, Наталья кокетливо усмехнулась на какое-то замечание одного клиента, независимо подняла бровь, выслушивая комплименты другого и вдруг, заметив подругу, радостно распахнула подведенные гуще обыкновенного глаза:

– Ты?! Вот молодец! А это… ой, не могу! Твой сын?! Покажи!

Она бросила пост, не обращая внимания на появление новых страждущих, и заключила Нику вместе с ребенком в объятья:

– Как здорово! Он на тебя совсем не похож! Два года, да? Погоди, а ему разве не пора спать?

– Он и пытается. – Ника покачала Алешку и, погрозив ему, велела не шуметь. Проснувшись в незнакомом месте, тот задумал было зареветь, но, увидев рядом мать, успокоился и теперь оглядывал зал кафе заспанными, полными изумления глазами. – У меня к тебе просьба, сейчас удивишься. Так вышло, что переночевать негде.

– Абзац, – значительно проговорила заинтригованная Наталья и понимающе покачала головой: – Ты ушла от мужа? Все, я ничего не спрашиваю, сейчас отдам ключи и напишу адрес. Располагайтесь, как хотите, там особо негде, но это фигня, устроимся… Занимайте весь диван, я все равно вернусь к утру… Если вернусь.

– Как это? – удивилась Ника и вдруг поняла. Эти сияющие, и совсем не от алкоголя, глаза, приподнятое настроение, вдохновенный вид… – У тебя кто-нибудь появился?

– Не «кто-нибудь», а… Потом расскажу, – загадочно ответила Наталья, возвращаясь за стойку. – Вот ключи, вот адрес…

Она нацарапала пару строк на клочке салфетки и, не выдержав, поманила к себе подругу:

– Сам хозяин кафе! Что скажешь?! Он говорит, я ему сразу понравилась, с первого взгляда! Он любит женщин, которые не стесняются поскандалить, поставить на своем!

– Иди ты! – восхитилась Ника. – Повезло! Я-то как раз потому и была вынуждена уйти, что хотела поставить на своем… Ну да ладно. Ярослав тебя поймал?

Наталья огляделась по сторонам, подозвала официантку и велела ей занять свое место за стойкой. У нее был вид человека, чье слово имеет определенный вес в заведении, а официантка поглядывала на новую барменшу с явной осторожностью.

– Только не вздумай готовить коктейли, подавай только пиво и напитки в разлив. Вот прейскурант, а я через минуту! – предупредила она сослуживицу. – Ник, идем, усажу тебя в такси, а то сядешь к какому-нибудь упырю, ночью, с ребенком… Тут рядом наши ребята стоят, довезут в лучшем виде. Я заплачу.