– Какой из тебя убийца? – рассвирепел Антон. – Ты шпагу хоть раз видел? Не в кино, а наяву?

– Нет.

– Человека заколоть сможешь?

– Я прошлым летом в деревню ездил к деду с бабкой, смотрел, как свинью кололи. Меня, блин, чуть не стошнило. Я потом три дня мяса есть не мог, – признался Травкин.

– Слабак ты, Серый…

– А ты супермен, да? – обиделся приятель. – Бэтмен! Терминатор!

– Ага, Человек-Паук!

– Зачем ты училке на тренера настучал? Она ему передаст, и тогда нам с тобой крышка!

– Испугался? Штаны уже мокрые? – дразнил товарища Антон. – Запасайся памперсами, Серый. Теперь Шубин начнет на нас охоту. Первого тебя зарежет, а потом и до меня доберется.

– Ты че, дурак? Вдруг он в самом деле убийца? Ему терять нечего…

– Беги в полицию, Серый, доложи, что знаешь маньяка с Малой Дмитровки. Может, премию получишь. Награду за ценные сведения.

Травкин покрутил пальцем у виска и ушел домой. Антон остался стоять во дворе, наблюдая, как пожилая соседка выгуливает свою таксу. На лавочке под фонарем компания малолеток бренчала на гитаре, девчонки хихикали. Эта обычная картина, обычные звуки и запах сигарет вызвали у Антона острое недоумение. Словно он попал в параллельную реальность, от которой успел отвыкнуть.

Пускай бы Шубин взял и убил его, избавив от необходимости делать это самому. Какой смысл жить, зубрить всякую чепуху, сдавать чертовы экзамены, потом ходить в универ, чтобы после всех этих мучений с утра до вечера торчать в офисе, жениться… ругаться с женой и детьми, бояться, что они попадутся на удочку какому-нибудь сумасшедшему куратору… стариться, болеть и ждать неминуемой кончины?

Разве ожидание не страшнее самой смерти?

Если бы Александра Лиджиевна, Аля… ответила ему взаимностью, он бы согласился переживать все эти тяготы рядом с ней. Но без нее нет никакого смысла продлевать свои страдания!

Антон изнывал от ревности и проклинал свою трусость. Почему бы ему первому не прикончить Шубина? Раздобыть пистолет не проблема. Хоть у отца стащить. Вооружиться, подкараулить соперника и выпустить в него всю обойму!

Придя домой, он сразу улегся спать и долго ворочался с этими мыслями…

* * *

Аля петляла и оглядывалась, проверяя, не увязались ли за ней неугомонные гимназисты. «Хвоста» вроде бы не было.

«Дожила, – сокрушалась она, пробираясь темными проходными дворами и закоулками. – Боюсь собственных учеников! Не о таком я мечтала на педагогическом поприще».

От слабости ее носило из стороны в сторону, но она упорно шла к своей цели. Вот и задний дворик подлежащего реконструкции здания, где Шубин в тот вечер назначил ей свидание.

Учительница бочком протиснулась в узкий проход между стеной соседнего дома и флигелем, затаилась и прислушалась. Диггеры держали в секрете колодцы, которыми они пользовались для спуска в городские подземелья. Иначе туда будут лезть все, кому не лень. Любителей экстрима нынче хоть отбавляй.

Аля смахнула испарину со лба, отдышалась и убедилась, что ее никто не преследует. Значит, можно спускаться.

Она безуспешно боролась со своими подозрениями, которые набирали силу. Сегодняшний разговор с Травкиным и Бессоновым подлил масла в огонь. Антон прямо указал ей на Шубина, как будто ему все известно наверняка. Ревнивый мальчишка…

Аля включила фонарик и, осторожно ступая, спустилась в захламленный подвал. Она боялась крыс, но еще страшнее было оставаться в неведении. В этих местах было несколько ходов в туннель, но она выбрала тот, который назвал Шубин. Тут они должны были встретиться, чтобы «тряхнуть стариной», как он говорил.

Что это было? Пустая бравада? Желание втянуть ее в темные делишки? Подставить? Сделать сообщницей?

– Не может быть, – прошептала она, двигаясь вперед.

Бродить по туннелям в одиночестве она бы ни за что не решилась, если бы не ее чувство к Шубину. Любовь толкает людей на безумства. Аля понятия не имела, как к ней относится Шубин: играет, водит за нос, дразнит, использует, дурачит? Слепота уже погрузила ее в пучину страданий, во второй раз она будет умнее. Надо выяснить, нет ли в словах Антона и ее собственных домыслах жуткой правды.

Слезы застилали ей глаза, сердце учащенно билось. Болезненная слабость разливалась в теле, каждый шаг давался все труднее. Аля часто останавливалась, отдыхала и снова шла в затхлую темноту.

Ноги сами вывели ее в помещение с кирпичным сводом, где в прошлой жизни они с Шубиным пили шампанское. Пробка с хлопком вылетела, пена бурным потоком пролилась на грязный пол…

«Пей с горлышка, – улыбнулся он, подавая ей бутылку. – Потом я выпью. В походных условиях есть своя романтика. А под землей вообще особая атмосфера. Чувствуешь?»

Ошалевшая от счастья Аля кивала и поддакивала, хотя ничего сверхъестественного не ощущала. Романтика была так себе… сомнительная. Не будь рядом Шубина, девушка и вовсе ничего приятного в распитии вина из бутылки не нашла бы. Но в тот момент ее страх и восторженность слились с ожиданием чего-то невероятного, необъяснимо чудесного…

Ее губы, сладкие от шампанского, встретились с губами Шубина.

«Этот поцелуй мы запомним на всю жизнь, – шептал он, прижимая ее к себе. – На всю жизнь, Аля!»

Ее ноги тогда подкосились от любовной истомы, а сейчас подкашивались от усталости. Ангина давала о себе знать, но сильнее болезни было желание положить конец роковым заблуждениям. Пусть даже ужасной ценой.

Что это за цена, Аля старалась не думать. Она поискала глазами, на что бы сесть. Груда камней и железок лучше, чем ничего. Луч фонаря упал на длинную обгоревшую спичку раза в два толще и длиннее тех, к которым она привыкла. Эта спичка попала сюда недавно и не успела почернеть.

Такие фирменные спички подают в дорогих заведениях своим клиентам…

* * *

Ренат оставил машину в переулке, надел на плечи небольшой рюкзак и пошел пешком. Во дворе, где они с Ларисой видели мертвое тело, было темно. Он постоял на месте, прислушиваясь к шорохам и определяя направление. Труп приволокли вон оттуда… слабый энергетический шлейф покойника все еще ощущался. Ренат двинулся в сторону облупленного строения, похожего на флигель.

В гуще кустов прятался забитый досками вход. Впрочем, доски держались на одном гвозде и легко раздвигались. Здесь погибшего вынесли на поверхность. Ренат достал из рюкзака фонарик и посветил. Несколько каменных ступенек вели в прямоугольный проем, за которым тянулся коридор с остатками кафеля на стенах.

Он представил, как двое несли за руки и ноги третьего, чертыхаясь про себя. Должно быть, неудобно было. В узких туннелях не развернешься, дышать нечем, пот заливает глаза…

– Ну, теперь моя очередь, – пробормотал Ренат, рассматривая пыльные, затянутые паутиной кабели. – Вряд ли этим старьем пользуются. Ладно, вперед…