– Я хочу, чтобы ты знал. Я не сказал об этом отцу и брату. Но, ты должен поклясться мне, что не повторишь такие попытки ни со мной, ни с кем-то другим.

– Я уже поклялся. Себе. – тихо ответил Леон. – Ты всегда сможешь это проверить. Если я могу говорить, то я не опасен для окружающих. Если опять онемел, можешь повторить свой удар, но уже не по двери. И, да, я должен тебе жизнь. То, что ты не умер не моя заслуга. Так что я твой должник. И… Прости меня.

Ратко растеряно выслушал его, кивнул. А потом подумал, да и опустился рядом с Леоном на землю. Первый раз в жизни решив просто поговорить с ним.

– Смотри как интересно дело повернулось. – тихо проговорил Баюн Волку. Они внимательно наблюдали за событиями в зеркальце. – Я-то думал, что закончится всё обычным образом. Убийца сделает свое дело, мы свое, князь рассудит, а палач закончит. А Катерина у нас может поворачивать сказку совершенно неожиданным образом. Сама причем.

– А что говорит? – уточнил у Баюна Бурый.

– Катя? Говорит, что просто ей Леона жалко стало. Представь? – Кот потянулся и глянул в зеркальце. – Смотри-ка, беседуют. Никто никого не убивает, не ненавидит. Красота.

– Ну и какой прок был в том, чтобы нам сейчас возвращаться? – Cтепан возмущенно смотрел на Катерину. После происшествия с Ратко и Леоном и возвращения в Дуб, она как-то резко засобиралась домой. Мальчишки уговорили ещё немного остаться, а потом ещё немного, а Катерина вместо того, чтобы развлекаться, ходила какая-то кислая! Говорила, что устала, хотя и непонятно отчего! А потом засела над учебниками, загоняла их тоже чего-то учить, то есть вспоминать, что учили, и сколько мальчишки не ныли, всё-таки настояла на своем. Вернулись они очень неохотно в тот же холодный зимний день. Кот и Бурый, которые пришли с ними тут же отправились отсыпаться в междустенье. – В Лукоморье весна, красота. А тут… Метель вон за окном.

Кир угрюмо кивал. Пока они были в сказочном мире, можно было не думать о том, что тут-то у него в жизни всё по-прежнему сложно. И непонятно ещё, сколько ему разрешат у Степана жить? А ну как Степановы родители узнают, да запретят, или его мама всё-таки решит его вернуть домой. А там этот… Жених её. И только он собрался присоединиться к Степановому нытью и ворчанию, как Катерина, которая смотрела в окно на метель, повернулась и Кир увидел, что она какая-то очень уставшая и несчастная.

– Кать, ты чего? Кать? Ты плачешь что ли?

– Нам нельзя там очень долго быть. – Катерина решительно вытирала глаза. – Я не могу.

– Чего ты не можешь? – Степан тоже понял, что что-то не так. Но не понял почему.

– Это как качели. Сначала весело, здорово, а потом, они качаются всё сильнее и сильнее, и если вовремя не остановиться, можно улететь, и разбиться. Я не знаю, как это объяснить.

– Ты по-моему чего-то уже выдумываешь. – недовольно скривился Степан, – Качели какие-то. Неохота тебе там быть, так и скажи. А мне вот тут неохота.

– Степ, мы вообще-то живем тут! Это наша жизнь. Там мы только помогаем. Если бы ты там реально жил, тебе бы пришлось много чего делать. Такого, что тебе бы не понравилось совсем. Это нам, как помощникам в Лукоморье и скатерть-самобранка положена, и кони сказочные возят, и Волк защищает, а вообще-то обычные люди там не просто живут. Вспомни вдову в лесу. Помнишь, где я веретено запустила? Там же сейчас как раз пашут вовсю, хлеб сеют, огороды сажают. Это тяжело.

– Ну, понеслась! Чего ты взялась нам мораль читать? Мало нас жизни учат? И ты туда же! Отвали! Давай-ка сама попробуй, без нас! Раз такая умная выискалась!– Степан говорил грубо. Может, если бы Катерина отшутилась, съязвила бы, как она это умела, он и остановился бы, но сил на это у девочки не нашлось. Она опустила голову, и села к столу, перебирая какие-то книги. За спиной всё более распалявшиеся мальчишки говорили что-то резкое о том, что она ни о ком не думает, кроме себя, что она зазвездила, и навоображала о себе невесть что, а их не слышит и ими не интересуется. Что в Лукоморье всё о ней слишком высокого мнения, вот она и дурью мается. И много ещё чего. Катя не оборачивалась и не отвечала, в конце концов, мальчишки умчались, выкрикнув, что раз она такая, то и пусть без них обходится! И гневно хлопнули дверью на прощанье. Катерина пошла к маме и там уж дала волю и словам и расстройству.

– Катюша, а может, хватит? По силам ли это тебе? Ты видишь много из того, что тебе никогда бы не встретилось в реальной жизни, а это груз и немалый. Может быть, пора остановиться? Ты многое сделала, многим помогла. Ты вот про качели недаром сказала. Когда они раскачиваются не очень сильно, и ты легко можешь их остановить, это хорошее состояние, равновесие. А вот когда начинаешь улетать, тут действительно пора тормозить, не поддаваться этому. Твои силы не безграничны. И прибавляются они именно тут. В твоей реальной жизни. Ты всё правильно мальчикам сказала. Живешь ты тут! – мама гладила Катерину по голове, лежащую на маминых коленях.

– Знаешь, я думала, что мне это мерещится. Там здорово, очень интересно! Но, я так начинаю скучать, и уставать, что не могу надолго там оставаться. Я так счастлива, что ты меня ждешь. И папа и бабушка и дед. Что можно вернуться домой!

– Всё правильно. Любая сказка заканчивается и человек возвращается домой. Просто подумай, надо ли тебе туда опять идти?

Катерина думала все выходные. Баюн и Волк, которые прекрасно слышали и ссору Катерины с мальчишками и её разговор с мамой, очень старались ей под ноги не попадаться и не мешать. Кот, правда, хотел побеседовать со сказочницей, но Бурый его не пустил.

– Я тебе хвост откушу! Я серьёзно! Не смей к ней лезть!

– Да ты понимаешь, что будет, если она не вернется в Лукоморье?

– Понимаю, конечно. Туман вернется. Но, она и так сделала больше, чем мы могли надеяться. Она сама должна решать, как ей жить.

– А ты сам-то? Ты понимаешь, что с тобой будет? Ты готов к этому?

Волк опустил тяжелую голову на лапы и отвернулся. – Готов. И приму любое её решение.

После этого даже неугомонный Баюн сник, и не посмел идти уговаривать Катерину. А она сидела у себя на подоконнике, смотрела на метель и думала, и размышляла. И вспоминала. Волк, идущий от неё через замерзшую реку, мокрый Баюн, первый раз появившийся на пороге её дома, золотая птица в Эрмитаже, старый конь у Гавриловых, бессильно откинутая голова Ратко на красном плаще, полеты на Воронко и собственные белые лебединые крылья, алый свет от змеиного кольца, смеющаяся Златка и Леон, сознательно взявший чащу с ядом… Обиженные мальчишки не звонили, и не появлялись все выходные, и Катя этому была рада.

– Я очень боюсь сделать что-то не то. Не суметь помочь, не успеть. Я просто девочка, а не героиня. Я устаю от этого и очень боюсь. От меня там ждут слишком многого. Тот мир совсем непривычный для меня и я там столько всего не знаю. И да, мама права, я там вижу и раны и смерть, и столько слез! Страшно. Но, я так люблю их. Я же не могу бросить Баюна и Волка, Сивку и Жарусю! И Ратко. Да и людей, которые так ждут моей помощи. А я могу помочь. Но, я должна знать четко, что мой дом здесь! И как только я буду чувствовать, что мне тяжело, я буду уходить домой!