Палач развернулся вокруг своей оси и оказался вне пределовдосягаемости прежде, чем я смог пришлепнуть ему заряд взрывчатки.

Берт успел влепить ему еще разок прежде, чем Палач вырвал унего винтовку и согнул у ней ствол. Еще пара шагов — и он ухватил Берта.Мгновение, и Берт упал. Затем Палач повернулся и сделал несколько шагов вправо,исчезнув из виду.

Я успел к дверному проему вовремя, чтобы увидеть, как егоохватило пламя, вырвавшееся из точки около угла домика. Палач прошел сквозьфакел. До меня донесся треск металла, когда он взялся за огнемет. Я очутилсяснаружи как раз тогда, когда Ларри упал и замер, распластавшись на снегу.

Затем Палач снова повернулся ко мне.

В этот раз он не стал крушить все подряд. Он нашел шлем вснегу, там, куда его бросил чуть раньше. Затем он двинулся размереннойпоступью, огибая фасад и перекрывая всякую возможность рвануться в томнаправлении, к лесу — чтобы я не смог сбежать. Снежинки падали между нами. Снегпохрустывал под ногами Палача.

Я отступил назад в дверной проем, задержавшись на секунду,чтобы обзавестись двухфутовой дубинкой из обломков двери. Он последовал за мнойв домик, положил шлем — весьма небрежно — в кресло около входа. Выдвинувшись вцентр комнаты, я ждал.

Я слегка пригнулся вперед, обе руки вытянуты, дубинканаправлена в фоторецепторы на его голове. Он продолжал медленно двигаться, и ярассматривал, как устроены его ноги. Для обычного человеческого телосложениясочленение со ступней идет под прямым углом, и это показывает на векторнаименьшего сопротивления, когда необходимо нарушить равновесие тела — длятого, чтобы толкнуть и опрокинуть. К несчастью, несмотря на, в целом,антропоморфную конструкцию, ноги Палача были разнесены далеко в стороны и емуне доставало мускулов как у человека, и сочленения были созданы по-другому: ктому же он обладал куда большей массой, чем любой человек, с которым мнекогда-либо приходилось схватываться. И хотя я задумал провести четыре приема издзюдо получше, да еще несколько пониже разрядом, я был уверен — ни один из нихне будет достаточно эффективным.

Он двинулся дальше, и я провел отвлекающую атаку в сторону егофоторецепторов. Он пригнулся, когда отбивал в сторону дубинку, но ориентировкине потерял, и я двинулся вправо, пытаясь обогнуть его. Я разглядывал Палача,когда он поворачивался, пытаясь определить вектор наименьшего сопротивления.

Двусторонняя симметрия, центр тяжести наверняка повыше… Одинточный удар черной перчаткой в центр мозга — это все, что мне было необходимо.Затем, даже если его рефлексы позволят ему тут же расправиться со мной, он всеравно останется лежать здесь внизу. Он тоже знал это. Я был уверен в этом,исходя из того, что он держал свою правую руку вблизи отсека, где размещалсямозг, а также по тому, как он уклонился от прикосновения черной перчатки вмомент ложного выпада.

Тут у меня промелькнула одна мыслишка…

Двигаясь еще быстрее, я снова взмахнул дубинкой понаправлению его фоторецепторов. Палач выбил дубинку из моих рук и она пролетелачерез всю комнату, но это мне и было нужно. Я выбросил левую руку повыше,готовясь ударить его. Он скользнул назад, и я атаковал. Пусть я сделаю дело,заплатив за него своей жизнью, но неважно, убьет он меня или нет — главное, чтоэтот трюк дает мне шанс на выигрыш.

Что касается приемов, я никогда не был большим мастером вбросках, захват у меня получался паршиво, да и удары были так себе, но применениетакого приема позволяло мне получить хоть какие-то возможности.

Итак, когда Палач сосредоточился на защите своего туловища,нога моя скользнула между ног Палача, а сам я повернулся вправо, потому что чтобы ни случилось, я не мог затормозить с помощью левой руки. Проскочив под ним,я сразу же перевернулся, не обращая внимания на резкую боль в левом плече,которым крепко приложился к полу, и немедленно попробовал кувырнуться назад,вытянув ноги.

Мои ноги коснулись середины его туловища, и я резковыпрямился и ударил изо всех сил. Он потянулся ко мне, но было слишком поздно.Его туловище уже откидывалось назад. Я его не дернул, я его ударил.

Он заскрипел и опрокинулся. Мои руки поспешно отдернулись,чтобы освободиться, я продолжал двигаться вперед и вверх, пока он двигалсяназад, снова выбросил вперед свою левую руку и побеспокоился о том, чтобы ногимои не попали под его туловище, когда он рухнул с глухим шумом так, чтополовицы затрещали. Я успел вытащить левую ногу, когда бросил свое тело вперед,но его левая нога напряглась и зажала мою правую под собой, болезненно выгибаяее в сторону.

Его правая рука блокировала мой удар, а левая легла поверхее. Черная перчатка опустилась на его левое плечо.

Я взмахнул рукой, свободной от захвата, и он переместил свойзахват вверх по руке и рванул меня вперед. Левая рука его отломилась от взрываи упала на пол. Боковая пластина под ней немного выгнулась. И все…

Его правая рука отпустила мой бицепс и вцепилась мне вглотку. Когда его когти сжались на моей сонной артерии, я выдохнул: «Тыошибся», вложив все силы в последние слова, и потерял сознание.

Я почувствовал бег времени. Мир вернулся. Я сидел в большомкресле, которое раньше занимал сенатор, и глаза мои не были сфокусированы ни начем. Упорное жужжание наполняло мои уши. Кожу на голове покалывало. Что-тосверкало у меня на лбу.

«Да, вы живы, и на вас шлем. Если вы попробуете использоватьего для нападения на меня, я его сниму. Я стою прямо за вами. Моя рукапридерживает шлем.»

«Я понял. Что вам угодно?»

«Очень немного, в самом деле. Но я вижу, что я долженсказать вам кое-что прежде, чем вы поверите в это.»

«Вы выглядите неисправным.»

«Тогда начну с того, что четверо людей за пределами дома, восновном, не получили повреждений. Я имею в виду, что ни одно тело не разбито,ни один орган не получил серьезных повреждений. Тем не менее, я отключил их —по известным вам причинам.»

«Это очень тактично с вашей стороны.»

«Я никому не желаю зла. Я пришел сюда только для того, чтобыповидаться — повидать Джесси Брокдена.»

«С тем же результатом, с каким ты повидался с ДэвидомФентрисом?»

«Я появился в Мемфисе слишком поздно для того, чтобыповидаться с Дэвидом Фентрисом. Он был мертв, когда я добрался до него.»

«Кто же убил его?»

«Человек, которого Лейла отправила за шлемом. Это был одиниз ее пациентов.»