Он стал излагать вполголоса подробности катастрофы. Но по мере своего рассказа он все более и более воодушевлялся и когда дошёл до описания перестрелки с полицией, то пришёл в настоящий экстаз. Действительно, самозащита была геройская.

В глухую полночь полиция старалась тайком войти в квартиру, занимаемую Зиной и Василием. Они отвинтили петли от наружных дверей и думали застать всех врасплох, в постели. Оно так бы и вышло, если бы, на счастье, Вулич не зачиталась поздно у себя в комнате. Она услыхала подозрительный шум и, увидав входивших жандармов, выстрелила, когда они меньше всего этого ожидали. Несколькими выстрелами она заставила их отступить на лестницу и в продолжение двух-трех минут одна удерживала их, пока сама не упала, раненная в голову. Она была без признаков жизни, когда Василий подоспел к ней на помощь.

– Какая она оказалась львица, эта девочка! И какая прекрасная смерть! – невольно вырвалось у Андрея.

– Оставшиеся в живых, – продолжал Ватажко, – попытались пробиться с револьверами в руках, но это оказалось невозможным. Тогда они отступили во внутренние комнаты и забаррикадировались. Они сожгли все компрометирующие документы и не пускали полицию в продолжение получаса, пока не истратили всех зарядов. Затем они объявили, что сдаются.

Ватажко добавил, что, по полученным сведениям, их будут судить через несколько недель, вместе с Борисом. Зину разыскивали по его делу, и полиция очень обрадовалась, захватив ее наконец. Василия будут судить с ними за вооружённое сопротивление. Нельзя было сомневаться, что все трое будут приговорены к смертной казни.

– Но этого допустить невозможно! – воскликнул Ватажко с жаром. – Мы освободим их силой! – Он вскочил со своего места в пылу возбуждения.

То расхаживая по комнате, то останавливаясь перед одним или другим и энергично жестикулируя, он объявил, что их кружок в Дубравнике решил сделать попытку освобождения. Все без исключения революционеры горячо сочувствуют этому делу. Волонтёров можно набрать сколько угодно между интеллигенцией и среди городских рабочих. Если только держать это предприятие в большой тайне, то оно может увенчаться успехом. Во всяком случае, они решили попытаться.

– Мы решили, – заключил он, обращаясь к Андрею, – что для такого важного дела необходимо назначить атамана, и единогласно выбрали вас. Меня послали, с тем чтобы рассказать вам все подробно и спросить, согласны ли вы присоединиться к нам?

Андрей поднял голову и посмотрел на посланца, явившегося с таким серьёзным предложением.

– Хорошо ли вы взвесили ваш выбор? – спросил он. – Я еще не был атаманом ни в одном деле.

– Лучшего атамана, чем вы, мы и выдумать не могли бы! – воскликнул Ватажко.

Он объяснил причины, которые их побудили выбрать Андрея. Все члены тамошней организации знали его лично и доверяли ему вполне. Кроме того, он был очень популярен среди местных революционеров, знавших его по репутации и готовых следовать за ним скорее, чем за кем-либо другим.

– Пусть будет по-вашему, – сказал Андрей. – В таком деле я готов служить в какой угодно роли.

– Я так и говорил им, я так и говорил! – повторял Ватажко, с жаром потрясая Андрея за руку. – Мы все того мнения, что вам незачем ехать в Дубравник сейчас. Если полиция узнает, что вы там, она сейчас же насторожит уши. Вам лучше оставаться здесь до поры до времени. Мы будем сообщать вам все до мельчайших подробностей и советоваться с вами…

Андрей снова был оторван от спокойной работы и счастливой, безмятежной жизни, снова брошен в водоворот революционного потока.

Он съездил на короткое время в Дубравник с целью позондировать почву. Там он узнал, что Бочаров, на участие которого в предстоящем деле он рассчитывал, и сестры Дудоровы были арестованы несколько дней тому назад. Это было очень некстати. Сперва Андрей не придал большого значения самому факту их ареста и надеялся, что их скоро выпустят. Но вскоре после его приезда Варя Воинова явилась к нему. Она пришла после свидания с некоторыми из арестованных и от них услыхала вести, заставившие ее плакать от досады и негодования. Миронова, с которым Андрей и Василий встретились на пикнике сестёр Дудоровых, арестовали три месяца тому назад. С первых же дней он выкинул белый флаг. Теперь, чтобы выпутаться и выйти на свободу, этот негодяй стал признаваться во всем, что знал и о чем лишь догадывался, выдавая массу людей.

Благодаря его показаниям Бочаров и сестры Дудоровы были арестованы. Он, между прочим, подробно рассказал о злополучном пикнике в лесу, называя всех присутствовавших. Этот инцидент, незначительный сам по себе, устанавливал факт знакомства Дудоровых и Бочарова с такими деятельными революционерами, как Андрей и Василий. Всех троих собирались судить вместе с Борисом, Зиной и Василием, и их дело принимало, таким образом, очень серьёзный оборот.

Во всем остальном Андрей вынес скорее благоприятные впечатления. Обстоятельства задуманного освобождения в Дубравнике складывались гораздо лучше, чем он ожидал. Под рукой оказались превосходные боевые силы, и он составил великолепный план действия. Имелись порядочные шансы на успех, да и на какой еще грандиозный успех! В нем проснулись инстинкты бойца. Что же до опасностей – он о них не думал и в глубине души не верил в их существование.

Он вернулся к Тане возбужденный и счастливый.

Но для нее дни безмятежного спокойствия прошли. Она знала, что Андрей прав, что оставаться позади в таком деле он не может. Но это сознание доставляло ей мало утешения. Оно не разгоняло ее тревог и опасений за него.

Часть третья

Всё для дела

Глава I

Заика

Одно из предместий богоспасаемого города Дубравника носит название «Валы» – название, которое звучит довольно странно теперь, когда ни на улицах, ни между большими огородами и запущенными садами этой местности не найдётся ни одного холмика.

По всей вероятности, название это более соответствовало действительности во времена оны, когда это место впервые было вызвано к жизни главным образом помещиками в их поисках за городскими резиденциями. Многие из домов и по сю пору сохранили еще следы своего происхождения. Обширные дворы окружены многочисленными службами для размещения десятков слуг, неизменно сопровождавших господ в их периодических переселениях в города. Конюшни, каретные сараи, бани свидетельствуют о попытке наших отцов сохранить по возможности помещичий строй жизни. Самые дома – те из них, которые еще не пошли на слом для замены новыми, – большей частью деревянные, не без претензии на архитектуру. Там и сям можно видеть балконы с карнизами и балюстрадами в виде украшения, маленькие башни со