пили трое, причём, среди них, по-видимому, была женщина или девушка [на это указывал след губной помады по краю рюмки]. Был ли среди них Уорд или спиртное пили только злоумышленники, сказать определенно не представлялось возможным.

Вообще же, к концу первого дня расследования, правоохранительные органы были до некоторой степени дезориентированы и не имели приоритетной версии. Наиболее перспективными казались два направления расследования: первое, связанное с предположением о наличии мотива личной ненависти или сведения счетов, второе — рутинное воровство из дома, которое превратилось в убийство из-за внезапного появления хозяина.

В целом, картина выглядела довольно запутанной, но правоохранительные органы считали, что имеют две очень неплохих зацепки, способные привести к преступникам. Первая — это шляпа с инициалами «НР», которые вполне вероятно указывали на имя и фамилию одного из убийц. Вторая — автомашина «ford coupe» зелёного цвета с номерным знаком «300–364 Virginia». Если только преступники её не бросили, она могла демаскировать их.

Изучение базы данных преступников, проживавших в Вашингтоне и расположенных рядом с ним штатах Вирджиния, Мэриленд, Западная Вирджиния, Делавэр и Пенсильвания позволило детективам составить список из 37 человек с инициалами НР, судимых прежде за хищения из жилищ со взломом и вооруженные грабежи. Уже вечером 24 ноября началась работа по установлению alibi лиц из этого списка.

Другим направлением явился розыск исчезнувшего автомобиля Эвелин Лавлесс-Карр. Описание машины было передано во все службы окружных шерифов, находившиеся в радиусе 300 км. от Паеониан Спрингс, кроме того, на розыск машины были ориентированы транспортные полиции перечисленных выше штатов. Забегая чуть вперёд, скажем, что на следующий день описание исчезнувшей автомашины было передано в газеты для всеобщего информирования и тем самым перестало быть тайной следствия.

Представляет некоторый интерес следующая деталь — Лоуренс Ричи, тот самый дружок Лавлесса, что сидел с ним за одним столиком на масонском ужине, ждал, что полиция вызовет его на допрос. Но так и не дождался. Сержант Ричард Фелбер его так и не допросил. Ричи до такой степени остался удивлён невниманием полиции, что спустя 48 часов после обнаружения убийства Лавлесса пригласил к себе журналистов и посетовал на то, что готов сотрудничать с полицией и ждёт вызова на допрос, а им почему-то пренебрегают!

В этом очевидном невнимании, как кажется автору, есть скрытый смысл. Фелбер после посещения клуба и допроса широко известных в узких кругах девушек уже знал всё, что ему необходимо было знать. То есть опытный детектив не видел смысла в личном общении с влиятельным лицом, каковым являлся Ричи. Тот не мог помочь следствию, а вот помешать, если разговор не сложился бы, вполне мог. Фелбер, судя по всему, руководствовался народной мудростью «не трожь масона — вонять не будет». Допрос Лоуренса Ричи так и не состоялся, ни 25 ноября, ни в последующие дни.

Но 25 ноября в Паеониан Спрингс приехала Ирен Лавлесс, вдова Уорда. Она сделала кое-какие уточнения к тому, что прежде рассказывала полицейским дочь и эти уточнения позволили посмотреть на случившееся под неожиданным ракурсом.

Во-первых, Ирен сообщила о том, что в спальне мужа хранился револьвер 32-го калибра, принадлежавший Альберту Карру, мужу младшей из дочерей. Пистолет был оставлен в доме около года назад во время одного из визитов. Уорд не имел разрешения на оружие, поэтому никогда не выходил с ним из дома, однако, 25 ноября выяснилось, что коробка, в которой хранился револьвер и патроны, исчезла. Мог ли убийца воспользоваться этим пистолетом для убийства Лавлесса, ведь в теле последнего была пуля 32-го калибра? Теоретически да, но правоохранительные органы считали, что у убийцы имелся собственный пистолет такого калибра. Дело заключалось в том, что револьвера Карра имел перламутровую накладку на рукояти, а та, что оказалась найдена на месте убийства была эбонитовой.

Во-вторых, вдова внесла ясность в происхождение текилы. Оказалось, что ничего особенно интригующего в этой бутылке не было — её подарил один один из деловых партнёров убитого мужа, прилетевший в Вашингтон из Калифорнии. Уорд берёг эту бутылку, поскольку для 1941 г. это была своего рода диковинка, он хотел попробовать напиток по особому случаю. Из такого объяснения рождался обоснованный вопрос: Уорд Лавлесс сам угостил низкосортным мексиканским пойлом незваных гостей или же они залезли в алкогольные сусеки хозяина дома в его отсутствие?

В-третьих — и это сообщение, пожалуй, было первым по важности! — Ирен Лавлесс сообщила об исчезновении раритетного комплекта дуэльных пистолетов XIX века. Ценность этого оружия превышала стоимость всего материального ущерба, что причинили преступники, включая угнанную автомашину.

Вот тут, наверное, детективы и крякнули! Дело приобретало совсем уж неожиданный оборот… Неужели в дом адвоката заявился высокопрофессиональный вор, охотившийся именно за антиквариатом? Если это было действительно так, то картина моментально переворачивалась! Опытный вор, целенаправленно охотящийся за раритетом, побеспокоился бы о том, чтобы скрыть свои истинный интерес и, разумеется, озаботился бы подбрасыванием фальшивых улик. А это означает, что и 3 ликёрных рюмки, и губная помада на одной из них, и якобы забытая шляпа — это всего лишь «инсталляция», обустроенная для того, чтобы сбить полицию со следа. И даже использование для убийства хозяина дома двух пистолетов тоже может быть продуманной хитростью, призванной убедить полицию в том, будто убийц было двое, в то время как на самом деле преступник действовал в одиночку.

Врачи, изучившие шляпу с инициалами «НР», найденную на столе, обнаружили в ней человеческие волосы и сделали кое-какие предположения о личности владельца. У него были очень жирные волосы, что, по-видимому, являлось следствием заболевания кожи головы, провоцировавшего выпадение волос (себорея).

Набор дуэльных пистолетов первой половины XIX столетия. В комплект помимо собственно пистолетов и принадлежностей по уходу за ними и подготовке их к стрельбе, входили приспособления для отливки пуль в походных условиях. Некоторые наборы богато декорировались золотом, слоновой костью и т. п. и представляли собой подлинные произведения искусства. Стоимость таких вещей могла достигать очень значительных сумм даже в момент их производства и с течением времени только возрастала.

Это была ценная ориентирующая информация, но лишь в том случае, если преступник действительно носил эту шляпу, а не купил её у какого-либо нищего или не вытащил из мусорного бака, дабы подбросить на месте совершения кражи.

Довольно быстро, буквально спустя сутки со времени открытия факта убийства, поступила предварительная информация от специалистов