— Лучше расскажи, что у вас с ним? Как закрутилось?

Ее любопытство смутило меня. Я сразу не нашлась что сказать, и она продолжила:

— Я знаю Германа очень давно, и я прямо в шоке от того, какие перемены с ним случились. Он в тебя влюбился, сто пудов. Ну расскажи!

Скорее всего, она пыталась перевести мои мысли в более позитивное русло, но что я ей могу сказать? Что мы с Германом не вдвоем, а… втроем? Поймет ли она?

— Прости, Фая… — по привычке начала я, а потом опомнилась. — Афина. Я пока не могу… Расскажи лучше что-то о себе, кто ты на самом деле.

— И пока я буду рассказывать, — склонила она голову набок, — ты все равно будешь думать о своих пар… то есть о своем.

Я напряглась и даже приподнялась на локте. Грязная одежда и неприятный от нее запах начали раздражать.

— Ты что-то знаешь?

Афина постучала себя пальцами по губам, будто наказывая себя за оговорку.

— Герман мне сказал по секрету. Что вы… у вас полиамория. По-моему, это круто! Расскажи, как это? Ну мне же жутко интересно! — Она от нетерпения пересела с кресла ко мне на диван. Ее глаза горели ярким интересом из-под черной челки. — Можешь, шепотом. Я никому не скажу. Клянусь.

Поделиться всем с подругой было слишком соблазнительно. Я даже как-то ожила, голод вернулся.

— Хорошо. Но сначала я в душ, а потом не мешало бы покушать.

— Я в душ с тобой. Пока Герман отлынивает от своих обязанностей телохранителя.

— Думаешь, демоны могут тут напасть? — спросила я, поднявшись.

— После того раза, как тебя украли прямо из моих рук, я не хочу рисковать.

— У тебя есть меч?

Афина с коварной улыбкой взяла со стола мощный фонарик.

— Нет теней — нет демонов. Хотя тут, в подземном городе, они вряд ли тебя найдут, потому что здесь суета. Не зря твой Рен любит пригород. Думаю, чем больше в будущем мы будем узнавать о демонах, тем проще нам будет им противостоять.

После душа за столом в кухонной зоне я не знала, с чего начать. Тревога снова вернулась — почему они так долго? Я ела плов, почти не чувствуя вкуса.

— Лика… Держись. Вернутся они. Отвлекись, расскажи, как вы поняли, что вам хорошо втроем? Тебя не ревнуют?

— Еще как! Ох, ты не представляешь, как они первое время ругались и дрались… — И слова полились из меня рекой. Я говорила и говорила, видя в глазах Афины неподдельное любопытство и радость за меня. И мне становилось легче, будто камень с души свалился. Наверно, чтобы полностью принять свои чувства, мне очень нужно было выговориться человеку, который точно не будет меня осуждать.

Я ведь люблю их. Обоих.

Задребезжал телефон, и мое сердце заполошно забилось — на экране светилось “Герман”. Афина шустро подняла трубку. Ее брови удивленно подскочили, лицо вытянулось.

— Ладно, организуем, — улыбнулась она.

Афина, негодяйка такая, не хотела рассказывать, о чем ее попросил Герман. Но раз это был он, звонил, и по лицу подруги не пробежала тень испуга или тревоги — значит, с ним все хорошо. И с Реном тоже.

Облегчение враз расслабило меня, сердце замедляло свой ритм, и я, устав допрашивать Афину, подперла голову кулачком — она что-то стала не подъемно тяжелая. Подруга кому-то строчила сообщения, загадочно ухмыляясь.

А я не заметила, как вырубилась. Уплыла в ласковый сон, без тревожных мыслей. И, наверно, проспала неприличное количество времени — ибо когда начала выныривать из пушистых облаков сна, чувствовала себя полностью отдохнувшей.

Или это Рен разлил на меня свою чудодейственную пелену?

Я резко села и распахнула глаза: комната другая, большая спальня с зеркальным шкафом под потолок, кровать королевских размеров, кресло с торшером. И я одна.

Я так давно не оставалась одна, что вмиг испугалась одиночества и заскользила беглым взглядом по теням. Тело пробрало холодной дрожью, я откинула одеяло и поспешила выйти из комнаты.

Почему меня оставили одну? Как им не…

Увиденная картина, оборвала меня на полумысли. Мужчины сидели спиной ко мне на диване и смотрели футбол без звука. Герман что-то говорил громким шепотом, жестикулировал, указывая на экран — видимо, объяснял Рену правила игры. Нахмуренный демон его внимательно слушал.

Мои губы невольно растянулись в улыбку. Меня очень тянуло окликнуть их, броситься к ним в объятья и вместе с тем я залюбовалась, не хотелось разрушать хрупкую дружественную идиллию, что между ними воцарилась.

Разве хрупкую? Мне до сих пор кажется, что они вдруг вспыхнут из-за мелочи и начнут ругаться, дубасить друг друга.

Рен внезапно взмахнул руками.

— Дурацкая игра! Им может и весело гонять один мяч, но мне почему должно быть интересно смотреть на это? Включи лучше этот… дикавери. Там и то интереснее.

— Тише, ты Анжелику разбудишь! — шикнул на него Герман. — Это чемпионат мира по футболу! Я не буду переключать!

— В интернете потом посмотришь. Сам говорил, в интернете есть все. — И выдернул из руки Германа пульт.

Я попыталась скрыть смешок за ладонью, но не получилось. Мужчины обернулись, и две пары глаз уставились на меня.

— Я сама проснулась, — поспешила объяснить, чтобы они еще из-за этого не начали ругаться.

— Ты в порядке? — Герман с легкостью перемахнул через спинку дивана и подошел ко мне. Сначала будто боялся ко мне прикоснуться — он, может, видел все синяки, которые разукрасили мое тело — но едва я кивнула, стиснул меня в крепких объятьях. Я жадно вдыхала его запах, впивалась пальцами в его мускулистую спину, согревалась его теплом. Наконец-то он рядом. Оба мои любимые мужчины рядом.

— Все позади? — спросила я, запрокинув голову.

— Как сказать… — он погрустнел. — Всех двадцать демонов, которые пришли напасть на Рена, мы вчетвером в конце концов покарали. Они хоть и были с дарами, но плохо умели ими управлять. Мечи защищали нас от магии. У них защиты от мечей не было. По факту мы оказались сильнее, но их сворованные дары, жаль, улетели в никуда и … — Герман обернулся, не выпуская меня из кольца рук. — Рен!

Тот сидел на диване и с понурым видом крутил в руках пульт. Широченный экран телевизора уже погас. Почему Рен не подходит?

— Демоны разделились, — ответил он. — Одни остались приводить в чувство Скиалир, другие своровали мои артефакты, которые я готовил для нового рая, пока мы дрались. Третьи охотятся на ресемиторов, чтобы отобрать себе дар, четвертые захотели с нами сотрудничать, пятые требуют от меня, чтобы я их научил обращаться в людей, шестые вообще разбрелись по миру, и неизвестно, что от них ожидать! — Рен откинул пульт в угол дивана и поднялся. Его рога едва не задели люстру. — Милая Лика, тебе очень опасно оставаться с нами.