– Чему, например? – спросила его Арвин.

– На мой взгляд, сжигать женщин на костре или проводить испытания водой – не та практика, которую стоило бы внедрять в современные реалии, – возразила я.

Ной с серьезным видом кивнул.

– В истории люди часто совершают одни и те же ошибки снова и снова, – принялся объяснять он, – и при этом почти не учатся на них. Объективно говоря, мы продолжаем развиваться, но некоторые основные модели нашего поведения не могут идти в ногу с этим развитием. Страх перед переменами, к примеру, можно найти в каждом поколении. Иногда люди реагируют на это менее агрессивно, а иногда – и более. Гонения ведьм – хороший тому пример. В начале XVII века дела у жителей Европы были очень плохи. – Ной, казалось, оживился. – Голод, войны и сильные холода вызывали страх и ужас. А когда мы боимся, нам нужно кого-то винить, потому что очень немногие люди считают виноватыми себя. Осуждение женщин и использование их преследования для уменьшения собственной агрессии было очень простым способом борьбы со страхом. Вряд ли сегодня все иначе. Мы испытываем страх перед чуждым нам и перед тем, чего мы не знаем. Мы хотим избавиться от страха, бороться с ним. – Кончиками пальцев он извлек начос из миски. – На самом деле, людей, которые хотят, чтобы что-то менялось, очень мало, и мы никак не можем повлиять на это. Поэтому мы направляем нашу агрессию на того, кто слабее нас.

– Я не страшусь перемен, я боюсь лжи, – сказала Арвин. – Так трудно распознать правду и понять, что творится в головах других людей.

– Это очень мудрый страх, – ответил Ной. – Мы привыкли верить лжи, потому что это удобно. И удивительно много людей лгут только потому, что не хотят причинить боль другим людям.

– Ему стоило бы изучать философию, – заметил Седрик, и я пнула его ногой. То, что они беседовали, было хорошо.

Арвин внимала каждому слову Ноя.

– А чего боишься ты?

– Смерти, – последовал мгновенный ответ. – И того, что я не успею выполнить задуманного до того, как она придет.

– А что самое важное из того, что ты собираешься сделать?

– Точно не знаю. – Ной выглядел сосредоточенным. – Но я собираюсь выяснить это.

– Уже можно потихоньку выдвигаться, – заметил Седрик. – Фильм скоро начнется, а мы ведь не хотим пропустить начало.

Я быстро схватила миску с начос.

– Мы можем расплатиться с Робертом позже, – сказала я, забирая свой бокал.

В кино мы с Седриком опять сели друг возле друга, а Ной опустился в кресло рядом с Арвин.

– Это ведь только начало, – шепнул Седрик мне на ухо. – Они впервые нормально поговорили с тех пор, как Арвин приехала сюда. Спасибо тебе большое.

– Я же ничего не сделала. Это все они сами.

Седрик взял мою руку в свою, и наши пальцы переплелись. Я опустила голову на его плечо, разрешив себе думать, что все будет хорошо.

В перерыве Ной с Седриком пошли за новыми напитками, в то время как мы с Арвин решили прогуляться вдоль разноцветных домов на Виктория-стрит.

– Здесь так красиво, – сказала она. – Похоже на декорации к одному из фильмов об идеальном мире. Понимаешь, что я имею в виду?

– Здесь и в самом деле было снято несколько фильмов, – ответила я. – Не прямо на Олдерни, а вообще – в Гернси. А какое у Ноя представление об этой жизни? – Мне было очень любопытно. – Откуда, по его мнению, вы знаете друг друга?

– Он думает, что мы выросли вместе, что наши родители дружат друг с другом. Для него я что-то вроде младшей сестры, потому что он якобы был вынужден нянчиться со мной и с Седриком. Не самые лучшие условия для того, чтобы он влюбился в меня.

– Тогда мы должны показать ему, что ты – не его младшая сестра, – предложила я. – Ему срочно нужно отвлечься от всех этих ведьм.

– Четыреста лет назад его интерес ко мне был бы больше, – хихикнула Арвин. – У меня ведь рыжие волосы и родимое пятно на спине.

Я громко рассмеялась.

– Если кого-то из нас и можно назвать ведьмой, то скорее меня.

Я подняла кверху указательный палец правой руки, и на его кончике заплясало зеленоватое сияние души.

– Хвастунишка, – прыснула она. – При достаточной доле фантазии родимое пятно может сойти за метку дьявола. Может, мне все же стоит ему его показать. Но тебе надо быть осторожнее. – Ее осуждающий взгляд был направлен на сияние моей души.

– А Ной проткнет его иголкой, чтобы проверить, – попыталась я еще раз поднять ей настроение.

– Что я должен проверить? – раздался голос за нашими спинами. Арвин вскрикнула от испуга, а я вздрогнула. Ной, покачав головой, подал мне колу, а Арвин – яблочный сок.

– Мы только что говорили о том, что ты думаешь о дьявольских метках. У Арвин есть такая на спине.

Что ж, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанское.

– Инквизиторы вонзали иглы в подозрительные метки, и, если женщинам это не причиняло вреда, предполагалось, что они заключили союз с дьяволом, – с серьезным видом разъяснил он.

Внутренне я закатила глаза.

– Как хорошо, что ты – не инквизитор.

– Если можно, я бы все же посмотрел.

Услышав это предложение, Арвин вспыхнула, хотя я на все сто была уверена в том, что Ной не имел в виду ничего непристойного, как ей могло показаться. Может, он написал бы об этом статью – и только. Он был таким застывшим, словно проглотил палку. Этот Ной ничем не напоминал юношу из 1837 года. Конечно, он и тогда не был душой компании, но, по крайней мере, его симпатия к Арвин была очевидной. Меня охватил страх. Внутри этой версии Ноя струилась не кровь, а холодная как лед вода. Понадобится целая вечность, чтобы его расшевелить, а о том, чтобы Ной влюбился, не могло быть и речи. А для души Седрика это означало верную смерть, и в этом случае я потеряю его прежде, чем у нас появится хотя бы один шанс.

– Может, вернемся в кино?

За своей спиной я ощутила тепло тела Седрика, желая, чтобы он прикоснулся ко мне. Но он не сделал этого. Я развернулась и посмотрела на него. Взгляд Седрика метался от Ноя к Арвин, а сам он хмурился. Потом юноша опустил взгляд на меня и улыбнулся.

– Ты хорошо проводишь вечер? – спросил он, когда наша парочка двинулась к кинотеатру.

– Отлично. – Седрик хотел последовать за ними, но я удержала его. – Дай им немного побыть вдвоем. Иначе никогда ничего не получится. Вокруг них всегда слишком много людей. Как им в таких условиях лучше узнать друг друга, не говоря уже о том, чтобы полюбить?

– И давно ты стала экспертом? Сколько раз ты сама влюблялась?

Я лукаво тряхнула головой. Он что, ревнует?

– Ни разу, но я подозреваю, что влюбленность не случается, если у двоих нет возможности бывать друг с другом наедине. – Седрик взял меня за руку. – Нам нужно что-то придумать, чтобы выманить эту улитку по имени Ной из его раковины.