– Условия буду ставить я, – услышала я свой голос.

Его губы изогнулись в улыбке.

– До тех пор, пока ты позволяешь мне заботиться о тебе, можешь ставить любые условия, какие только захочешь.

При этих словах у меня в животе разлилось приятное тепло. С тех пор, как мы поссорились, я плохо спала, и если теперь он делал шаг навстречу, я не могла ему отказать. Неправедны те, кто злопамятен, как сказал прошлым воскресеньем в своей проповеди дядя Уилл. Прощать другим обиды – гораздо лучше. Прекрасная возможность привести этот совет в действие.

– Я еще работаю, – сдалась я. – Но после обеда у меня будет время. Бабушка изучает каталоги, чтобы заказать новые книги. Это ее любимое занятие, и ей необходим покой. Если в магазине не будет меня, ее постоянно будут отвлекать.

Арвин протиснулась мимо Седрика, оттолкнув его в сторону.

– Я могла бы заменить тебя. Если хочешь.

– Так это ты придумала!

Она покачала головой:

– Я здесь лишь в качестве моральной поддержки. Один он не отважился бы.

– Ты заставила его? Если так, то я больше не буду разговаривать ни с одним из вас.

– Нет, – твердым голосом заявил Седрик. – Просто она всегда и во все вмешивается. Не важно, просят ее или нет.

Он бросил на Арвин мрачный взгляд, который, впрочем, не возымел никакого действия, потому что девушка тут же принялась сосредоточенно листать книгу.

– Теперь ты пойдешь со мной?

Конечно, мне не стоило этого делать.

– Да, – ответила я. – Я пойду с тобой. Только возьму куртку и скажу бабушке. Арвин, если будет нужна помощь, просто спрашивай у нее.

– Так и сделаю. Не волнуйся. В какой-то из своих жизней мне уже доводилось продавать книги. – Она почесала голову. – Правда, в какой – не помню.

Покачав головой, я направилась в заднюю часть магазина, в оранжерею, где сидела бабушка с каталогами, но не листала их. Ее взгляд остановился на мне.

– Здесь Седрик, – сказала я. – Он хочет провести день со мной.

Она кивнула:

– Значит, ты хочешь пойти наперекор указаниям Селины? Считаешь, это мудрое решение?

Я опустилась на стул напротив нее.

– Неужели ты тоже думаешь, что он может быть опасен для меня?

Немного поразмыслив, она словно нехотя ответила:

– Я не знаю. Но в одном Селина права: мы не можем знать, что Проклятый сделает в своей последней жизни. Примет ли он свое наказание беспрекословно или будет искать выход, как избежать его.

Я поцеловала бабулю в щеку.

– Я его не боюсь и собираюсь вернуться не позже чем через два часа. Арвин согласилась меня заменить. Ты могла бы пойти и поздороваться с ней.

– Ну конечно, я так и сделаю. Только береги себя.

Сбросив туфли и стянув носки, я уселась на один из валунов, окаймлявших пляж. Босые ноги я опустила в воду. Седрику не захотелось ловить рыбу на пирсе, и поэтому мы ушли подальше, на западную сторону острова, туда, где пляжи и дюны были безлюдны. Из морских глубин вздымались усеянные птицами скалы, и ветер доносил до нас крики северных олуш. Скоро они снимутся с насиженных мест и улетят на юг. Раньше дедушка рассказывал мне, что олуши создают одну пару на всю жизнь. Однако на то время, пока взрослые особи не выращивали птенцов, они расставались, чтобы в следующем году снова встретиться в колонии – для размножения. Я улыбнулась своим мыслям, стараясь предположить, чем занимаются северные олуши, пока остаются одни.

– О чем ты думаешь?

Седрик стоял чуть в стороне от меня и забрасывал удочку, обращаясь с ней с удивительной ловкостью. Было ли что-то такое, чего он не умел делать? Если такие занятия и существовали, то их, по-видимому, было не так много. Прожив такое количество жизней, он наверняка успел научиться многому. Одетый в подвернутые джинсы и белую футболку, подчеркивающую его мускулы, Седрик выглядел настолько привлекательным, что от этого становилось почти больно. По дороге сюда он не держал меня за руку и большую часть времени провел в молчании. Я понятия не имела, какими он представлял себе наши будущие отношения, а потому сочла, что рассказывать ему о спаривании северных олуш будет, мягко говоря, неуместно.

– Там, вдалеке, – Каскетс[32], – вместо этого произнесла я, указывая в сторону моря. – Правда, отсюда архипелаг не виден, да и жителей на островах больше нет. Сейчас их маяк работает в автоматическом режиме, но в начале XIX века там жил смотритель со своей семьей. Их было восемь человек. Однажды плотник из Сент-Анн влюбился в одну из дочерей смотрителя и увез ее с собой в город. Она продержалась там всего несколько дней, потому что столица показалась ей слишком шумной и беспокойной.

Седрик весело улыбнулся и покачал головой:

– Ты только что это придумала.

– А вот и нет. Такие истории пишет только жизнь. Об этом даже написано стихотворение.

– Ты знаешь его наизусть?

Он вытянул леску и снова забросил удочку.

– Нет, оно слишком длинное, но я могу найти его для тебя. Оно есть где-то у бабушки. Если я правильно помню, любовь девушки была отдана морю.

– Вы, островитяне, – удивительный народ.

Я подтянула ноги к груди и положила подбородок на колени.

– Если бы ты мог выбрать, где бы ты жил?

Седрик не казался мне человеком, который мог оставаться на одном месте годами.

– Я бы остался там, где есть люди, которых я люблю. Где бы это ни было.

Леска беспокойно задергалась, а потом натянулась. Седрик бережно вытянул свой улов.

– Обед нам обеспечен.

Потом мы снова молчали. Седрик выловил еще двух рыбешек, а я наблюдала за ним. Это молчание не было неприятным. Ничего похожего на те моменты, когда не знаешь, о чем говорить. Оно было каким-то доверительным, и я чувствовала благодарность к Седрику за то, что он не стал возвращаться к разговору о Селине.

Я собрала на пляже хворост, и Седрик разжег костер. Мы жарили улов над костром, насадив рыбу на деревянные палочки. В корзинке, помимо посуды и столовых приборов, нашлись хлеб и вино. Когда я выложила готовую рыбу на две тарелки, Седрик освободил ее от костей и посыпал солью, и мне оставалось только украсить блюдо дольками лимона.

– Ты действительно знаешь, как попросить у женщины прощения.

– Все зависело от того, будет ли клев, иначе я не смог бы произвести такого впечатления.

– А как же план «Б»? – Я поддела вилкой кусочек ароматной рыбы.

– Есть и такой, – чуть тише произнес Седрик.