ох как нескоро после тебя начнется, тоже знать нельзя. Да и что за азарт – сидеть на стадионе, зная, когда, кто и с чьего паса все голы позабивает… Или вот, скажем, тихонько подойти в самом начале матча к вратарю команды, что победит, и нашептать ему окончательный счет. Он и стараться не станет, начнет у стойки баклуши бить… так и проиграют, глядишь, несмотря на все радостные известия из будущего, пустят его, будущее, в сторону и наперекосяк… А?

- Как нечего делать, - на полном серьёзе согласился Кит.

- То-то и оно, - мрачно вздохнул Беленец.

Вышли из здания на перрон. Пахнуло углем и прочими парами, дымами, смазками и всякими креозотами старой железной дороги. Перрон был прилежно вымершим, поезд тоже прикинулся заснувшим с первого по последний вагон. Беленец пошмыгал носом и повертел головою, будто нюхом определял, все ли пассажиры военно-санитарного состава залегли и накрылись одеялами с головою, как было приказано… Справа, вдали, послышалось шипение. Оба – и Беленец, и Кит – повернули головы туда. Всё движение в пространстве, смутно видное в той стороне, было движением дымов и паров одного бодрствовавшего в ночи паровоза.

- Ясно, - сказал Беленец и подтолкнул Никиту в другую сторону, в хвост состава.

Между двумя вагонами Кит заметил открытую платформу с зачехленным орудием на ней и невольно притормозил поглазеть.

- Заметь, не на каждый санпоезд счетверенную пулеметную установку ставят, - подсказал Беленец, продолжая подталкивать Кита вперед, мол, не надо задерживаться. – Угадай, ради защиты какого особо ценного груза она тут…

- Угадал, - сказал, не раздумывая, Кит.

- А вот и наш вагончик на курорт, - тут же, у следующего вагона, и тормознул Беленец Кита.

Наверху, в дверях, их уже ожидал капитан Кравцов. И уже тянул руку вниз. Беленец, не говоря ни слова, аккуратно, как ребенка, приподнял Кита под мышки и подал Кравцову… хотя Кит мог без всякого труда сам вспорхнуть в вагон.

- Уж извиняй, Особо-Ценный-Груз, - весело проговорил ему в спину Беленец.

По вагону, в живом движении луча ручного фонарика шли в обратном порядке: впереди капитан Кравцов, которому Кит сразу наступил на пятку и извинился, Беленец в арьергарде.

Капитан, пройдя полдюжины шагов, вдруг резко развернулся боком и остановился, так что Кит налетел на него. Шаркнула в сторону дверь.

Купе было как купе, обычное, с запахом старой, отсиженной мягкой мебели. Капитан положил свой фонарик на столик, лучом в ближний угол - так чтобы в глаза не светил, но отраженным светом открывал пространство для обозрения. На столике Кит увидел знакомый натюрморт: пару консервных банок, уже порезанный темный хлеб на тарелке, на ней же несколько кусочков сахара, чайник и три стакана в подстаканниках, с ложечками.

- Как генералы в штабе, барствуем! – удовлетворенно оценил обстановку Беленец…

…и протолкнул Кита в неосвещенный уголок, где для него уже был распахнут теплый ватник:

- Располагайся, сейчас поужинаем – и по койкам.

Кит с удовольствием запахнулся в ватник. Ему впервые, как попал в это время, стало уютно и очень захотелось поглядеть в окошко. Но оно было плотно зашторено, и Кит не решился отодвинуть уголок шторки.

Капитан стал быстро орудовать большим перочинным ножом, запахло мясом, и Кит вспомнил свою изжогу. Беленец посмотрел на него сбоку и повторил упрёк Петра Андреевича в том, что в будущем, после войны, народ заестся и будет смотреть на консервы вот так – как сытая кошка на дохлую мышь. Кит пожал плечами и сказал, что поест с удовольствием. Беленец на это похвалил его и тоже, как прадед, посоветовал наестся впрок. А потом оба – и он, и капитан Кравцов – почему-то положили руки на колени и как будто стали чего-то ждать, со значением глядя друг на друга. Кит подумал было, что ждут, пока он начнёт первым, но медлил, смущаясь… И тут капитан Кравцов встряхнулся, снял с пояса фляжку в матерчатом чехле, отвинтил крышечку и быстро наполнил два стакана на треть. Запах мяса был раздвинут, как шторы, резким запахом спирта.

- А тебе рано, - по-учительски бросил Беленец и повторил еще один совет прадеда, будто НКВД их вправду подслушивало: – И потом совсем не надо при твоих способностях. Разнесешь Землю-матушку невзначай. Вот и конец света выйдет, как попы грозили…

- Знаю, - беззлобно огрызнулся Кит.

- …а мы конец света обязаны отменить, раз Бога отменили и светлое будущее построим, когда фашистов победим, да? - добавил назидательно Беленец и так посмотрел на Кита, будто хотел по его реакции определить, действительно ли отменится конец света в будущем и построится ли светлое будущее.

- Типа того, - политкорректно ответил Кит и пожал плечами.

- Энтузиазма не слышу, это плохо, так будущего никакого совсем не построишь, - отвернувшись, констатировал Беленец и поднял стакан из подстаканника.

Взрослые выпили за победу, а уж закусили все трое. В консервах оказалась не тушенка, а вполне себе приличная ветчина. Кит поел, запил чаем и резко захотел спать.

Беленец сразу приметил, что у Кита стали слипаться глаза.

- Всё. Тебе, Демидов Никита, боец неизвестного звания и рода войск, но особо важного задания, - немедленный отбой. Завтра утром – твоя часть пойдет в наступление, уяснил?

- Так точно, - ответил Кит.

- Спи. А мы тебя охранять будем по часам. У тебя офицерский караул будет, цени свое значение для страны, - полушутливым тоном, но с металлическими нотами суровой правды сказал Беленец, помолчал чуть-чуть и осторожно спросил: - Подсадить?

- Не надо, - твердо попросил Кит и, не вылезая из-за столика, стал снимать под ним свои кроссовки, чтоб они не бросались в глаза.

Но всё равно Беленец и Кравцов, чуть откинувшись вбок, поглазели на них и многозначительно переглянулись.

- Только вагон не разрушь невзначай, - усмехнулся Беленец уже вдогонку Киту, когда он полез наверх, и добавил уже со всей серьезностью: – И не раздевайся там. Так теплее… И подъем может быть по тревоге, времени искать штанину не будет, ты ж не выучен.

Он поднялся на ноги, оценил, как устроился на верхней полке Кит, заботливо, но подчеркнуто небрежно накинул ему на ноги жесткое одеяло, пожелал спокойной ночи, а потом выключил фонарик на столе.

Кит удивительно быстро заснул в новой и тревожной обстановке. «Умаялся пацан», - наверно, сказал бы его прадед. Засыпая, Кит снова услышал, как тихонько и коротко полился