– Здесь все, как договаривались.

– Я в гараже у себя на всякий случай замок сбил, – начал Кузя, – если что, мало ли кто в гараж залез. А сам я там типа уже неделю не был.

– Ребята! – окликнула их Катя. – Можно я пока в машине погреюсь?

– Грейся! – крикнул ей в ответ Антон.

Пока мужчины разговаривали, Катя залезла в салон, убедившись, что в ее сторону не смотрят, стала возиться со своим рюкзачком. Так прошло минут пять или семь, пока Катя не увидела, что они возвращаются. Девушка выбралась на воздух.

– Не жарко сегодня, да? – шмыгая носом, заявила она. – А нам с тобой еще назад гулять.

– Да уж, как резко погода испортилась, – отозвался Антон. – А кто-то говорил, между прочим, что коньячок с собой возьмет.

– Я говорила, я и взяла, – гордо произнесла Катя и полезла в рюкзак.

Оттуда она извлекла три стограммовые бутылочки отличного пятизвездочного армянского коньяка, одну взяла себе, две другие протянула мужчинам. Потом снова полезла в рюкзак и достала пакет орехов, надорвала упаковку. В этот момент не сдерживаемый ничем ветер устроил новый виток своих разнузданных игрищ, да такой, что аж дышать стало трудно.

– Может, в машину сядем? – предложил Кузя. – А то неудобно тут, на таком ветругае все орехи разлетятся.

– Это точно, – согласился Антон.

Они все втроем забрались в машину, каждый открыл свою бутылочку.

– Запивайте, – предложила Катя, протянув вперед термос с мятным чаем.

– Тут чаек такой замечательный, – заметил Антон, принимая термос, – щас, Кузя, и тебе передам.

Катя сделала глоток коньяка, но чай пить не стала, закусила орешком. Зато мужчинам горячий ароматный напиток пришелся по вкусу.

– Пойду-ка я в лесок по девичьим делам, – сказала девушка, – а то нам еще обратно идти.

Катя торчала в лесу довольно долго, минут, наверное, пятнадцать, нервно теребя в руках крышку от термоса, которую машинально взяла с собой. Когда она вернулась, мужчины уже спали мертвым сном. Кузя, уронив голову на грудь, Антон, наоборот, запрокинув на подголовник.

Катя кончиками пальцев брезгливо оттянула Кузину куртку, и ее обдало запахом плесени и немытого тела. Она аккуратно достала из внутреннего кармана белый конверт с деньгами, быстро отдернула руку и захлопнула дверцу.

Через грязноватое лобовое стекло было отчетливо видно спящего Антона. Какой-то бес толкнул Катю к нему. Она открыла дверь и стала смотреть в лицо парня. Рот его был полуоткрыт, загнутые кверху ресницы не дрожали. Сон был глубоким, с дозировкой Катя ошибиться не могла. Она взяла его за руку, погладила, провела пальцем по небритой щеке, по ровному носу. И почувствовала, что слезы душат ее, и из-за них она уже почти ничего не видит. Катя резко захлопнула дверцу машины, обошла автомобиль, достала из рюкзака пластиковую емкость из-под воды и тряпочку, смочила ее и подожгла. Воздух мгновенно наполнился отвратительной вонью. Катя бросила горящую тряпку на заднее колесо, рядом с бензобаком и бросилась прочь.

Она бежала так быстро, как никогда не бегала в жизни. Через минуту перехватило дыхание, потом закололо в правом подреберье. Вот и лес остался позади. За деревьями, в надвигающихся сумерках, Катя не видела погребального костра, который она устроила. Она не оборачивалась, она не хотела ничего видеть, как будто все, что она сделала, было сделано не ею. Это все не она!

Но почему, о Господи, почему так больно! Так невыносимо, так мучительно больно! Как будто в том костре горит она сама! Будто беспощадные языки пламени жгут ее легкие, ее печень, ее внутренности. Она чувствовала, что ненасытное пламя пожирает ее сердце, лижет, оставляя следом чудовищную боль, ее кожу. Всю – от кончиков волос до ногтей. В какой-то момент ей показалось, что альвеолы в легких начинают пузыриться, закипать и лопаться одна за другой. За что ей эта мука? Почему она не может жить как все нормальные люди?

Час назад небритый, симпатичный парнишка с детскими ресницами и ямочками на щеках готов был сделать ее счастливой. Он говорил ей такие слова, которых пока еще никто не говорил, а она слушала его, зная, что через час его уже не будет в живых. И в этот момент она готова была поклясться себе в том, что тоже его любила. Но любила только потому, что знала, что он уже обречен.

Катя добралась до дома в полубессознательном состоянии. Огонь сожрал всю ее, оставил только кучку пепла, которая тлела и распространяла отвратительное зловоние. Остановившись на пороге дома, Катя стала себя обнюхивать. Она подносила к носу руки, пыталась дотянуться до живота, отовсюду исходил омерзительный смрад. Она вертелась, обнюхивая себя, хватая ртом зловонный воздух.

– Катя, что с тобой? – резко прозвучал голос из темноты.

На освещенное придверным фонарем пространство вышел испуганный Димочка.

– Что случилось? – повторил он. – Дома тебя нет, телефон не отвечает, я тут уже целый час стою, жду тебя. О Боже! Что случилось?!

Он взял Катю за плечи, но та с жутким визгом вырвалась из его рук. Димочка повторил попытку и оказался все-таки сильнее девушки.

– Да ты вся горишь! Давай сюда ключи, быстро!

Катя не повиновалась, она дрожала, взгляд ее был безумен. Димочка нашарил в боковом кармане рюкзака связку ключей, открыл дверь, подхватил Катю на руки и потащил в дом.

В спальне он раздел ее, сунул под мышку градусник. Через две минуты столбик остановился на отметке 40 градусов. Димочка бросился к телефону вызывать «Скорую».

Заснул Дима только под утро на диване в гостиной. После укола Катя еще некоторое время горела и тряслась в ознобе, когда температура стала спадать, пот полился с нее ручьем. Дима каждые полчаса менял мокрые майки, давал питье, носил на руках в туалет, потом пришлось менять и простыню, она тоже стала мокрой от пота. Врач сказал, что у его подруги такая нервная реакция, ей требуется полный покой и отдых.

– В санатории? – уточнил Димочка.

– Можно и в санатории, это было бы правильнее всего, но можно и по-другому. Многие молодые люди в санатории будут чувствовать себя еще хуже. Что для пожилого человека хорошо, то молодежи не всегда годится. Я же не знаю, что ей доставляет удовольствие. Подумайте. Ей пришлось много пережить, нужно дать психике возможность восстановиться, окрепнуть. Девушке нужны положительные эмоции.

Дима задумался. Единственное, от чего Катя ни за что и ни при каких обстоятельствах не отказалась бы, это поездка на море.

«Надо срочно увезти ее отсюда, из этого дома, где ей так одиноко и ужасно. В таком состоянии нельзя бросать ее одну. Море ее вылечит», – решил он и погрузился в Сеть в поисках какой-нибудь горящей путевки.

С деньгами, конечно, проблема, но когда он переселился в Катину квартиру и перестал делать ежемесячные выплаты, кое-что на отпуск скопилось. Да и у Катьки сто процентов какие-то деньги есть, она говорила, что с ремонтом помог дядя, и потому то, что осталось от продажи дома, цело и невредимо.