убедили его, ведь я единственный человек, который без особого труда может достать любую вещь в кишащем музами городе. И естественно, на подобные вылазки мы выезжаем лишь своей компанией, с теми ребятами, которые своими глазами видели на что я способна. И я очень надеюсь, что этим решением мы не вызываем никаких серьезных подозрений.

Рон…

Перед первой моей вылазкой он сказал: «как человек, который защищает тебя, я бы не стал рисковать и отпускать тебя в город. Но как любой здравомыслящий человек я понимаю, что ты наше единственное спасение за периметром».

Он все также не подозревает о моих чувствах к нему. Ну, или просто умело делает вид. Он уже не держит ту холодную дистанцию, которой придерживался еще в библиотеке. Возможно, тогда он ждал, когда я прочту хотя бы половину из записей Евы Финч. Возможно, он ожидал, что я вспомню, кто я такая и все станет на свои места. Но с прочтением дневника все становится еще запутанней. С каждой страницей у меня появляется все больше вопросов к корпорации «Нью сентори» и Диане лично.

Тот факт, что вице-президентом корпорации является родная тетя Евы Финч — напрочь спутал все карты. Неужели кто-то будет всерьез подвергать родную племянницу опасности, не зная точных результатов и побочных эффектов, основываясь лишь на теории? Какими мотивами руководствовалась Диана, когда сознательно шла на такой шаг? Почему люди в белых комбинезонах называют обыкновенных людей, находящихся вне стен корпорации, инфицированными? Почему они похищают случайных оставшихся людей на улицах города? Почему они ищут родного сына президента «Нью сентори» — Аарона Моргана. Что такого он мог натворить? И почему, черт возьми, его имя каждый раз болезненно отзывается в груди, перекрывая доступ к кислороду?

Никто из поселка Тонли не догадывается, кто я такая и что из себя представляю.

Мою жизнь намного облегчило отсутствие браслета корпорации на запястье. Без него я невольно проявляю больше эмоций, которые опасалась испытывать с ним, подавляя их глубоко внутри. Но даже без браслета на руке время от времени ловлю на себе косые взгляды незнакомых мне жителей. В этом плане от всех отличается Скотт. Он изо дня в день пытается следить и обсуждать меня с остальными жителями, что не может не напрягать.

Я могу быть благодарна ему лишь в одном — из-за его слежек и подозрительных взглядов в мою сторону, я знакомлюсь с новым чувством. Чувством напряжения и скованности. Я опасаюсь, что он разузнает обо мне какую-либо информацию, которая не понравится всем остальным жителям поселка. Как же они со мной поступят? Очень просто, как поступит любой человек, когда узнает, что в деле замешана корпорация — выгонят прочь.

Он все роет и роет, а я боюсь упасть в эту яму.

— Я тоже иногда хочу отрезать волосы. Так же импульсивно, как это сделала ты, — признается Вики, грустно улыбаясь. — Ведь сейчас всем без разницы как ты выглядишь, здесь все выглядят одинаково. А потом говорю себе: Вики, твои красивые белокурые волосы — единственная драгоценная вещь, которая связывает с прошлой жизнью и продолжает украшать тебя в любом состоянии. И желание отпадает само собой, — она отстраненно улыбается мелькающим мыслям, и я улавливаю ее легкую улыбку через небольшое зеркало в ванной. — Кстати, я так и не спросила, сколько тебе лет? Чем занималась до конца света?

— Двадцать один, — признаюсь я, вспоминая досье корпорации на Еву Финч, которое они показывали мне в первый же день. — Я училась на первом курсе медицинского университета. А ты? Ты ведь тоже особо о себе не рассказываешь.

— Как-то подходящего случая не было, — она отстраненно пожимает плечами. — О, так мы с тобой ровесницы! Мне двадцать недавно исполнилось. Честно признаться, мне даже и рассказывать особо нечего. Я всю жизнь помогала отцу по хозяйству, пока Дженнифер служила в армии. Она приезжала к нам лишь раз в полгода, очень хорошо помогала в финансовом плане. А наша мама… — на мгновение Вики замирает, направляя взгляд куда-то сквозь мои волосы. — …умерла, когда мы еще учились в школе. У нее всю жизнь были проблемы с сердцем и в тридцать три ее сгубил инфаркт. Она была еще так молода и полна сил… — девушка болезненно сглатывает слезы. — Отец очень тяжело переживал ее утрату, но теперь мы наоборот рады, что мама не застала всего того ужаса, который происходит сейчас.

Глядя на ее подавленное состояние мне тут же хочется извиниться за вопрос о ее жизни, который буквально растрогал ее до слез. Но я не сделала бы этого, будь сейчас на моей руке браслет.

— Прости, я не…

— Нет, ничего страшного. Ты же не знала про маму… — натягивая привычную жизнерадостную улыбку произносит Вики. — Все, теперь точно все. Можешь вставать и смотреть.

С нетерпением подрываюсь со стула, рассматривая в зеркале новый образ. Новым образом это назвать сложно, но все же Вики старательно привела в порядок мои обрубленные концы. Они больше не торчат в разные стороны и с этого дня имеют одинаковую длину.

Ева почему-то не упомянула в дневнике по какой причине отрезала волосы на скорую руку, не церемонясь о последствиях. Полагаю, таким образом пыталась скрыться от своей тетушки… Или ей просто надоели длинные густые волосы, за которые в любой момент могла уцепиться муза. Не говоря уже о знойном лете, когда хочется налысо сбрить все имеющиеся волосы на теле, чтобы хоть немного избавиться от неприятного и липкого ощущения пота.

— Спасибо, ты сделала из меня человека, — благодарю я, одаривая ее искренней улыбкой.

— Боже, не говори ерунды, — отмахивается девушка, подметая остатки моих волос с кафеля. — Я всего лишь подровняла тебе концы.

После нашей импровизированной стрижки Вики отправляется провожать меня к воротам, где парни уже собираются на запланированную вылазку вместе со мной, перебирая оружие. Сэм докуривает очередную сигарету, спиной облокачиваясь об синий легковой автомобиль Фреда, Рон перебирает оружие на асфальте, а Джеймс и Роберт с жаркими спорами решают кто из них возьмет винтовку военных, которую позаимствовали еще в том мертвом лагере. Ханна все это время с широкой улыбкой на устах наблюдает за парнями.

— Ты готов? — спрашивает она, обвивая шею Джеймса тонкими руками с игривой улыбкой на лице.

— Да, готов, — отзывается он, приобнимая ее за талию.

— Вы всю вчерашнюю ночь собираетесь пересказывать? — с издевкой произносит Сэм, подходя к Вики, и Ханна демонстративно закатывает глаза. — У меня хорошие новости, — с ее появлением его голос становится мягче.

— Правда? И насколько они хорошие? — щебечет в ответ Вики с лучезарной улыбкой на