– Предположим, ты прав. Я знаю, кто убил…

– Не знаешь, а думаешь, что знаешь. Поэтому уйди и не мешай мне делать мою работу, Эл!

Элайяна вдруг заметила, что Берти держит что-то в руках – что-то, что поднял в тумане и завернул в платок.

– Что это?

– Тайна следствия.

– Берти. Я все еще не хочу, чтобы ты вмеши…

Сыщик вдруг сплел быструю вязь, и рот эльфийки заткнул розовый бутон на манер кляпа.

– Не хочешь, чтобы вмешивался я? Вызывай жандармов. Человек погиб, уже даже не иррин. Я понимаю, что ты готова на многое ради академии и своих подопечных, но какие-то границы быть должны. Хейли Хани заслуживает правды.

Элайяна вытащила цветок и отбросила в сторону. Несколько мгновений они с сыщиком молча смотрели друг на друга.

– Кажется, все вышло из-под контроля, – наконец вздохнула эльфийка.

– Ага. Вижу.

Ладислава решительно постучалась в спальню номер двенадцать. Ответа не последовало.

– Фрэнсис, открой, пожалуйста.

С той стороны раздался странный рык и тотчас – звон разбитого стекла.

Ладислава ругнулась. Встала в подготовительную маг-стойку, оплела правый локоть левым, дважды веером закрыла пальцы, собрала их в кулак и ударом выбросила руку вперед – эдакий колдунско-боксерский приемчик.

«Если в запертом помещении происходит что-то, что предположительно несет угрозу жизни и здоровью человека, вы имеете право сломать дверь», – учили в жандармском корпусе.

– Baersta, poor, ta seden!

Раздался громкий хлопок, браслеты Лади завибрировали и полностью потухли – ай, жмых, перестаралась! – а латунные петли, поколебавшись и будто переглянувшись, осыпались трухой. Дверь заволокло черным дымом, после чего деревянное полотно, оставшееся без опоры, обреченно упало внутрь – со скрипом в начале и грохотом в конце.

Найт закашлялась от едкого смрада – побочного эффекта заклятия от первогодки – и, одной рукой схватившись за косяк, шагнула в мглистое царство спальни.

– Фрэнсис!

– Лади, не подходи, – голос у Винтервилля был странный, будто двоился.

Найт, пригнувшись – внизу дыма меньше, упрямо шагнула вперед. Сфокусировала слезящиеся глаза на кровати. Фрэнсис сидел по центру, обхватив поджатые колени и уткнувшись в них лбом. Руки его были залиты засохшей кровью. Судя по бурым отпечаткам на балдахине, он пытался вытереться о него.

Почувствовав взгляд подруги, Винтервилль резко поднял голову, и Ладислава отшатнулась. Глаза у юноши были будто из расплавленного металла. И вокруг рта – багровые пятна.

– Твою ж едрыть свеколкой… – пробормотала Ладислава, в бессилии опираясь на отвернутое трюмо.

– Я же сказал: держись от меня подальше, – вновь двоезвучно прохрипел юноша.

– Тебе позвать Моргана? – Найт осеклась, когда осознала, что две странные золотые штуки, торчащие за спиной у Фрэнсиса – это не узор, украшающий стену…

А костяное основание сложенных крыльев.

– Не надо. Я опасен, Лади! Никто – даже не вздумайте приближаться! Оставьте меня в покое!

Крылья за спиной юноши начали медленно разворачиваться. Найт успокаивающе подняла вверх раскрытые ладони. Тише-тише… Тише, хороший мой, не волнуйся.

– Я просто хотела сказать, что леди-ректор за тебя вступилась. Она одурманила студентов насчет убийства, и на тебя никто не будет нападать, и на данный момент ты в полной безопасности…

– Я – да. НО НЕ ВЫ!

Крылья раскрылись до конца – мощные, покрытые перьями, сделанными будто из блестящей фольги, острые на концах, как стрелы. Одно из них продырявило пейзаж Минакора, висевший на стене, другое пришпилило штору к карнизу.

– Фрэнсис… – ахнула Ладислава, и тот, оглянувшись через плечо, вдруг зарычал не своим голосом и сложил руки в какую-ту формулу.

Найт попятилась – вот теперь испугавшись, – но выкрикнутое Фрэнсисом заклинание лишь заставило ее ускользнуть прочь в коридор. Точно так же, как заклинание ректора в свое время выставило короля ундов из Трапезной.

Найт спиной врезалась уже в свою дверь. Фрэнсис встал, прикрываясь подушкой, и медленно пошел вперед. В золотых глазах не читалось никаких эмоций.

Вообще.

Мертвые очи.

Крылья, тянущиеся за юношей, будто сеть рыболова, сносили с поверхностей тетради, парфюмы, кубки, награды… Лади сглотнула и, не отводя от Винтервилля взгляда, постаралась нашарить дверную ручку у себя за спиной.

Доберусь до окна – на карниз – на дерево – вниз. Он застрянет в проеме – с таким-то размахом… Д’гарр, как же это красиво…

Но Фрэнсис не стал нападать.

Он молча поднял свою дверь, поставил ее обратно, буркнул заговор – и в щелях сбоку засияли новенькие, алые и чуть мерцающие петли. А потом вся дверь покрылась переливающейся карминной сетью – охранное заклинание.

Лади потрясла головой, приходя в себя, и пощупала затылок – ага, уже две шишки, рядочком. Везет мне на близнецов тут и там.

– Ты не ударилась? – тихо спросили из-за намагниченной двери, когда Найт уже и не надеялась на общение.

– Ударилась.

– Прости.

Пауза.

– Кого я убил?

– Хейли Хани.

– Боги-хранители…

Невнятный шепот – и сеть на двери стала гораздо толще.

– Лади, уходи из башни. Не ночуй здесь. Не надо. Я себя не контролирую. Вообще.

– Ну… ты же меня не убил.

– Да уж, вот это достижение, – горький смешок.

Удаляющиеся шаги и снова грохот падающих – ох крылья – предметов.

Ладислава еще немного посидела, пялясь на закрытую дверь. Потом пошла в свою комнату.

Когда Найт была маленькой, ее мама, уроженка далекого Острова Злого Горизонта, рассказывала ей древние сказки Западных Пределов о златокрылых обитателях неба из других миров, которые иногда проваливаются в Лайонассу.

Тогда Ладислава не задавала вопросов. Но теперь…

С каких пор ангелы жрут людей, интересно?

* * *

Ментальная магия леди-ректора была сильна.

За завтраком никто не обсуждал случившееся, а если Найт сама поднимала тему, то адепты с готовностью ужасались, начинали жалеть Хейли, но в итоге неизменно приходили к одной и той же мысли: «Не произошло. Ничего. Страшного». Говоря таким тоном, будто они и не люди вовсе…