– если так, то и гонец мог заявиться. Ты же сама говорила, Ленни, что тебя могут искать в замке Раве, а потому сперва сюда не собиралась, верно? Ну вот, правильно делала, что не собиралась. – Он снова подергал себя за усы, за оба сразу, что выдавало крайнюю степень волнения. – Как мы появились, так ответный голубок и полетел – дескать, птичка в западне. И той же ночью ветер поднялся, точно, я еще от воя проснулся, думал, волки…

– Думаешь, Дори меня выдал? – тихо спросила я.

– Уверен. Ты к нему сама приглядись получше. Помнишь, как ты знаки того бродяги разгадывала – когда он врет, когда юлит?

– А и верно, – припомнила я. – Дори в глаза не смотрит, а если и взглянет, то мельком, и тут же взгляд отводит. Руки все время рассматривает, а пальцы сцеп-ленными держит, будто скрывает что-то. И верхнюю губу облизывает, а я не помню за ним такой привычки…

– Ну вот.

– Думаешь, голубь в такой ветер долетит?

– А ветер можно только в округе поднять? Возле замка?

– Не знаю…

– Если можно, то чего уж проще: выпустил голубя, дождался, пока тот подальше улетит, а тогда уж и начинай ветер высвистывать.

– Но ты сам сказал о законе гостеприимства!

– Так он его не нарушит, ус на отсечение даю! – серьезно сказал Чарим. – Сюда чужие не войдут, а вот стоит нам отъехать на потребное расстояние… скажем, чтобы со стен было не рассмотреть, тут-то нас и встретят!

– Только это сработает, если мы торной тропой поедем, а не тайными, – сощурилась я. – Теми чужие не пройдут, даже если Аридор им провожатого дал, не смогут! И туда я могу чутконосых послать проверить, чист ли путь!

– Ну так не медли да собирайся, – кивнул он. – Ветер не ветер, а что-то не хочу я в княжьи руки угодить…

Я кивнула.

– Только лучше бы ночью уходить, – негромко добавил Чарим. – Твои звери уж проведут, а?

– Конечно. Только ворота заперты будут, да и конюх заметит, доложит сразу, что гости куда-то собрались не спросясь.

– Эх, девочка… – вздохнул он и ухмыльнулся. – Думаешь, мы с Вителом всегда мирными купцами были? Доводилось и глотки резать, и дозорных снимать потихоньку… Конюху да здешним сторожам много не нужно – от кого тут охранять? Ворота не скрипят, я сразу приметил: привык, знаешь ли, на такие вещи внимание обращать, потому как никогда не угадаешь, когда деру дать придется! Вот и пригодилось… Ну, чего нос повесила?

– Думаю, чего еще я не знаю и не замечаю, – честно ответила я. – От Дори подвоха не ждала, тайком уйти не сумела бы – это только через стену лезть, и то…

– Научишься еще, какие твои годы, – Чарим хлопнул меня по плечу, – и те, считай, наполовину взаперти провела. Однако ж сумела раз сбежать, сбежишь и во второй!

– Тогда мне тоже помогли, – вздохнула я и подумала, что непременно надо будет послать быстрокрылого разыскать Мадиту и Динка, узнать, как они там, передать весточку…

– Вовсе без помощи даже сказочные богатыри управиться не могут, – поучительно ответил он. – У всякого, сама вспомни, то конь волшебный, то ворон говорящий, то лисица-проводница, то волк-помощник, то матушкино или там невестино выручай-колечко… А у тебя все разом. Колечка нету, правда, зато остальное в наличии. За говорящего ворона я сойду, пожалуй, как тебе?

Я не выдержала и засмеялась.

* * *

Удивительно, до чего легко удался побег: в замке все уже спали, только дозорные на стенах мерзли на ветру, прячась за массивными зубцами. Уж как и что делал Чарим, я не видела: седлала лошадей, поглядывая на спящего конюха и его помощников. Чарим ткнул каждого пальцем за ухо, клятвенно уверив, что вреда не наделал, но проснутся они еще не скоро. Знаю только, что вскоре он вернулся, проверил упряжь, в четыре руки мы обмотали копыта ветошью, чтобы не цокали по мощеному двору, и вывели коней (и парочку заводных) за едва приоткрытые ворота. Чарим плотно притворил их, шепотом пожалев, что нельзя задвинуть тяжеленный засов снаружи, и мы двинулись туда, куда указывал наш провожатый.

Чутконосый оглядывался, и глаза его сверкали в темноте, как путеводные огни, а светлый хвост маячил впереди надежным ориентиром: снег еще не выпал, ночь ясная, несмотря на сильный ветер, не потеряешь!

– Да, высоконько… – Задрав голову, Чарим посмотрел на высящиеся над нами каменные громады.

– Это верно, – кивнула я и тронула Серебряного каблуками. – Дядя Чарим, я поеду вперед, ты следом, и не отставай, а лучше дай мне поводья.

– Чего это вдруг?

– Мы уже скоро ступим на тайную тропу, – пояснила я. – Пока не привыкнешь, лучше не рисковать, а то так дернешься в сторону или осадишь там, где не надо… добра не жди.

– Ну ладно. – Он неохотно передал мне повод Рыжего, и я накинула его на заднюю луку своего седла. – А эти мохноногие?

– Они не отстанут, приучены идти за отрядом, даже если не привязаны. Ну что ж, медлить смысла нет… – Я тоже посмотрела вверх, на скалистые вершины, темные даже на фоне ночного неба.

– Ты хоть скажи, чего опасаться, за чем особенно смотреть? – попросил Чарим.

– Я скажу, когда нужно начинать бояться, – совершенно серьезно ответила я. – В путь!

Глава 17

Чутконосый по-прежнему бежал впереди, указывая дорогу, и человек, никогда не бывавший на тайных горных тропах, вряд ли мог заметить, да еще и в темноте, как едва заметно поменялись очертания скал.

Чарим, однако, заметил другое:

– Ленни, звезды!

– Что?

– Они не такие, как были! Ни одной не узнаю!

– Правильно, мы уже на тропе, – улыбнулась я. – А ты почему звезды считаешь, а не под ноги смотришь?

– Так по привычке, – ухмыльнулся он и наверняка принялся дергать себя за усы. – В степи примет мало, курганы один на другой похожи, каменные истуканы тоже… Вот по солнцу и звездам и идешь. Я и тут так же делал: созвездия чуть иначе расположены, но если приспособиться, мимо нужного места не промахнешься. А сейчас глянул – что за притча, даже Коновязи не видно!

– Это что такое?

– А это самая яркая звезда, ее в любое время года видно что по эту сторону гор, что по ту, то выше, то ниже, – пояснил Чарим. – Она похожа на серебряный колышек: говорят, что к нему привязан конь, который скачет и скачет по кругу, убегая от черного волка. И когда волк его настигнет, наступит конец времен, вот так. Тут на равнине ее просто Гвоздем называют, считают, что на ней держится весь небесный