за это. Но и пользовались порой, чего скрывать. Василий Петрович ведь добрая душа, выручит. А теперь вот это…

Я кивнул, прекрасно понимая бывшего главного инженера.

— Отец сказал, вы уволились сами ещё за полгода до всей этой ерунды с приватизацией, — произнёс я, делая глоток чая.

— Ну, можно сказать, что сам, — откинувшись на спинку своего стула, подтвердил тот. — Довели меня, Игорь. Всё уничтожили, что я там двадцать лет создавал. И люди без работы остались, и разработки похерили. Уникальные разработки, не имеющие аналогов в мире!

Я вскинул бровь, а Румянцев, поняв, что я не осознаю, о чём речь, пояснил:

— На нашем заводе, Игорь, разрабатывалось оружие против одарённых. Представь, что на поле боя решают не боевые маги, а техника и обученные её применять люди. Щёлкнул тумблером, и все хвалёные чародеи превратились в мясо, которое гибнет так же хорошо, как и обычные солдаты, — он покачал головой с неодобрением. — В общем, перспективы у проекта были огромнейшие, да вот не срослось…

Он замолчал, погрузившись в неприятные воспоминания, а я не стал его торопить. С отцом ведь Ярослав Данилович сошёлся изначально на идейной тематике. Оба были ярыми патриотами и сторонниками имперской власти. Только если мой отец верил в монарха безоглядно, Румянцев больше верил в армию. Хорошо снабжённую и многочисленную армию, которая перемелет любого противника в порошок — хоть внешнего, хоть внутреннего.

— Англичан привлекли к сотрудничеству, — вздохнул Ярослав Данилович. — Где это видано, чтобы к секретным военным разработкам привлекали вероятного противника⁈

— Ну, в последнее время император Михаил считал, что англичане нам не противники, — заметил я, припомнив слова отца, сказанные в тот период, пока я ещё не уехал в академию.

— Жаль только, что англичане считают иначе, — жёстко усмехнулся Румянцев. — И вот как их пустили в проект, так всё и заглохло. Сначала разработку признали чересчур дорогой, а где это видано, чтобы на обороне экономить? Хотя и не такая уж она дорогая была, там искусственно раздули всё. А потом и вовсе закрыли за ненадобностью.

— И я не удивлюсь, если все разработки сейчас в Англии, — заметил я. — Могли их англичанам передать?

— Ещё пару месяцев назад, я сказал бы, что нет. Но теперь я уже ничему не удивлюсь, — вздохнул Ярослав Данилович. — Я сам непосредственно не касался этих разработок и не курировал их, всё же проект был засекреченный, поэтому точно ничего сказать не могу. Хотя, скорее, нет. Гаврилов — главный разработчик, можно сказать, изобретатель этого оружия, очень уж не любит англичан и с самого начала отказывался с ними сотрудничать. Ходили слухи, что даже саботировал совместную работу.

— И правильно делал, судя по всему, — вставил я.

— Сейчас уже сложно сказать, что правильно, что нет, — вздохнул Румянцев. — Но всё прикрыли, а потом и завод закрыли. И как теперь выяснилось, Василия подставили.

— И вот прям ни с того ни с сего это всё началось? Весь бардак? — уточнил я. — Отец всегда хорошо отзывался о директоре. Да и сейчас не может поверить, что тот его так подставил.

— Да как зам этот новый пришёл, так почти сразу всё и началось, — махнул рукой собеседник.

Это было что-то новенькое, так что я навострил уши.

— Какой зам?

— Бобров, — пояснил бывший главный инженер. — Он буквально год назад пришёл, перевели с Омского машиностроительного. Вот он и начал все эти нововведения. Ладно, чего уж про завод этот разговаривать. Всё равно его уже не вернуть. Ты лучше скажи, я помочь Василию чем-то могу?

Я кивнул.

— Есть способ снять все обвинения, и тогда отца отпустят, — заявил я. — Нужно найти пропавшую бухгалтерию и платёжку. Директора и бухгалтера теперь вообще непонятно, где искать, а документы, доказывающие непричастность отца, исчезли вместе с ними.

Румянцев потёр подбородок, потеребил свою бородку. Было видно, что он серьёзно задумался. На успех я не рассчитывал, уж если Ярослав Данилович уволился до того, как всё завертелось, вероятность того, что ему что-либо известно, была исчезающе мала.

— Работала у нас одна девочка в бухгалтерии, — задумчивым голосом сообщил Румянцев. — Красавица, прямо как с обложки журнала для взрослых. Не знаю, насколько она была хорошим специалистом, я с ней в этом плане не сталкивался. Даже не знаю, что она там в этой бухгалтерии делала. Но вот что она спала с директором, об этом знало ползавода, — усмехнулся бывший главный инженер. — В итоге что-то у них пошло не так, и её с завода уволили. И тогда она принялась нашего директора шантажировать.

— Грозила жене рассказать о его адюльтере? — уточнил я, уже предполагая варианты.

— Он давно разведён, — коротко посмеялся Румянцев. — Собственно, насколько мне известно, из-за этого у них конфликт и вышел — девушка захотела замуж, а директор второй раз не горел желанием себя узами брака связывать.

Я тоже улыбнулся в ответ на слова Ярослава Даниловича. Не повезло девчонке. Или же повезло?

— И как же она его шантажировала? — спросил я.

— А вот это самое интересное, — приподняв палец, заявил Румянцев. — Стопроцентно утверждать не могу, но ходили слухи, будто она сняла копии со всех бухгалтерских документов за последние три года, в том числе и с серой бухгалтерии. Отдала какому-то аудитору, тот нашёл что-то, и девушка пришла просить к бывшему любовнику выходное пособие. Сам понимаешь, немаленькое.

— Какая ушлая девушка, — покачал я головой, внимательно слушая рассказ.

— Не то слово, — покивав, подтвердил Ярослав Данилович. — Видимо, что-то в тех документах действительно было не так, потому что, судя по слухам, директор выполнил все её требования. И вроде бы она ему отдала все копии. Но ты же сам понимаешь…

— Понимаю, — сказал я. — Такая всё не отдаст. Обязательно что-то оставит у себя, если не всё, чтобы в случае чего иметь возможность себя защитить.

— Да, — согласился Румянцев, — я тоже думаю, что сняла она не по одной копии с каждого документа.

Некоторое время мы молча пили чай, пока бывший главный инженер обдумывал свои воспоминания. И я его не торопил — в конце концов, от его слов многое зависело.

— А как её зовут? — когда хозяин квартиры допил свою кружку, спросил я.

— А вот этого