– Так, значит, хрюшка съедобная? – едва заметно подался вперед Брейгель.

– Да, конечно. – Орсон вытащил нож из туши пекари и тщательно вытер лезвие сорванными с куста листьями.

Словно боясь, что биолог может вдруг передумать и изменить свое решение, Брейгель быстро перебрался к туше пекари и принялся потрошить ее.

Прошло совсем немного времени, а на огне уже скворчали, источая неземной аромат, насаженные на палки куски свежего мяса.

После сытного ужина всех начало клонить в сон. Поэтому Камохин решил дежурить первым. Он был уверен, что сумеет совладать с дремотой.

Орсон, Брейгель и Осипов забрались под тент – так, на всякий случай. Вдруг дождь пойдет. В сельве это обычное дело – дождь начинается внезапно и может зарядить на несколько дней. К тому же под тентом было как-то уютнее – блестящий полог над головой, на котором, преломляясь, плясали отблески огня, создавал иллюзию защищенности. Обманчивую, но приятную.

Камохин сел у костра, подкинул дров в огонь, положил автомат на колени. Чтобы было чем заняться, он перекачал у Орсона на свой планшет книгу «Загадочные и таинственные места планеты Земля». Если Ирина рекомендовала ее почитать, значит, в этом был какой-то смысл. Пусть и не сразу понятный. Квестеры уже настолько привыкли доверять этой девочке, что не подвергали сомнению никакие ее высказывания. Даже те, что шли вразрез с их собственными, вроде бы проверенными годами представлениями о здравом смысле.

Хотя какой нормальный квестер доверяет здравому смыслу? Особенно в зоне? В зоне все шиворот-навыворот. Здесь если чему и можно доверять, так только своему автомату да собственной интуиции. Да и то не очень. Тут схема такая: чем меньше доверяешь – тем больше шансов остаться в живых. Примерно так.

Устроившись поудобнее, Камохин принялся листать книгу. Читать с самого начала все подряд ему не хотелось – не роман все же, а справочник. А выбрать что-нибудь интересное никак не удавалось. Все, что попадалось Камохину на глаза, здорово отдавало если не откровенным бредом, то дешевой сенсацией.

Сначала он, естественно, прочитал о достославном календаре майя и конце света, назначенном на декабрь две тысячи двенадцатого года. Который все как-то так незаметно и благополучно пережили. Однако в конце статьи было сделано примечание, что в том же две тысячи двенадцатом году был найден еще один, прежде неизвестный календарь майя, который переносит конец света тысячелетий эдак на семь в будущее. Конечно, подобная новость не могла не внушать оптимизм. В особенности людям, которые еще ничего не знали о грядущем Сезоне Катастроф. Это вроде бы пока что не конец света. Но очень похоже на прелюдию.

Прелюдия… Странное слово. Как будто что-то прилюдно… Камохин знал, что прелюдия – это такое музыкальное произведение, но все же заглянул в словарь; тот всегда был загружен у него на планшете. Ученые специалисты, с которыми ему теперь приходилось работать, порой употребляли слова, смысл коих был не до конца ясен стрелку. А просить разъяснений он порой стеснялся. Словарь здесь был как никогда кстати. Вот и сейчас оказалось, что в буквальном переводе с латыни «прелюдия» означает «перед игрой». Вот так-то! Очень уместное словечко.

Узнав все, что ему хотелось, о прелюдии, Камохин открыл статью о камнях Ики. Благо один из таких камней болтался у Дока в сумке, да к тому же помог ему добыть универсальный гладкий пакаль. Но в статье не нашлось ничего интересного сверх того, что уже пересказал Орсон. Странным тут казалось лишь то, что если камни Ики считались современными подделками, то каким образом камень с пауком сумел открыть тайник, в котором был спрятан пакаль. Выходит, какие-то из этих камней все же были настоящие? А если так, тогда что они собой представляли на самом деле? Фигуры какой-то древней игры? Или ключи, открывающие пути в неизвестное?

Строить догадки, так же как и задавать вопросы на эту тему, можно было до бесконечности. Подобные вопросы обладали одним удивительным свойством – они по большому счету и не требовали ответов. Во всяком случае, однозначных. И не прямо сейчас. Они как бы относили возможность своего решения в неопределенно отдаленное будущее. Но при этом в каждом вопросе прятался некий потайной крючочек, ловко и почти незаметно цепляющий и тянущий за собой следующий вопрос. А тот – третий. А третий – четвертый. И так до бесконечности. Или – пока не надоест.

Гораздо в большей степени заинтересовала Камохина статья о фигурках Акамбаро. Принципиальной разницы между ними и камнями Ики не было – и те и другие, по утверждениям специалистов, являлись подделками, изготовляемыми местными крестьянами для облапошивания легковерных туристов, только и мечтающих о том, как бы привезти домой экзотический сувенир. Однако сами по себе пестрые, разнообразные, причудливые фигурки из Акамбаро, изображающие невиданных животных и удивительных людей, были куда живописнее черных невзрачных булыжников Ики. В приложении к статье имелось около сотни фотографий, и Камохин все их с интересом просмотрел. Может, это и в самом деле были всего лишь подделки, но для того, чтобы придумать таких монстров, нужно было обладать незаурядной фантазией. Где-то, где-то, где-то Камохин читал, что человек не может придумать ничего, с чем он никогда не сталкивался в реальной жизни. Все фантастические образы, рождающиеся в его сознании, это всего лишь трансформированные, гипертрофированные, искаженные или как-то иначе изуродованные и непотребным образом соединенные фрагменты реальности. Фигурки из Акамбаро выглядели настолько чудовищно дикими, что казалось совершенно невозможным установить какую-то их связь с реальностью. Все равно что зонтичники – твари, которых и в бредовом сне не увидишь. А ведь реальны, заразы! Страшно даже представить мир, породивший этих тварей. Кто там мог бы с ними конкурировать в ходе эволюционной борьбы? Это ж какую силищу надо иметь, чтобы вот так, одним махом свинье шею свернуть! А ведь свинья – это тебе не обезьянка. У нее-то шея – будь здоров!

Камохин провел ладонью сзади по шее и посмотрел в темные небеса. Искры костра летели вверх, во мрак, и гасли, отчаявшись победить его.

Тьма – повсюду, мрак – во всем.

Потеряться во тьме – проще простого, раствориться во мраке – еще легче. Вообще без проблем.

Продолжая листать книгу, Камохин обращал внимание на статьи, имеющие отношение к Южной и Центральной Америке.

Надо сказать, поначалу стрелок испытывал сомнения относительно вывода об их местонахождении, с ходу сделанного Орсоном. Но приходилось признать, что на этот раз скоропалительный биолог оказался прав. Это действительно была Центральная Америка. И не исключено, что Гватемала.

Ничего интересного Камохину не попадалось. Все те же майя с их пирамидами, таинственными рисунками и странными верованиями. Руин древних городов в Южной Америке было более чем достаточно для того, чтобы отбоя не было от туристов. А туристов, как известно, интересуют в первую очередь три вещи – экзотика, комфорт и сувениры. Хотя комфорт, пожалуй, стоит поставить на первое место. Поэтому экзотику и сувениры следовало максимально приблизить к местам комфортного времяпрепровождения. В результате большинство туристов получали именно то, что хотели – суррогатную экзотику, выражающуюся в прогулке к ближайшим, далеко не самым древним и совсем уж не самым интересным развалинам какой-нибудь заброшенной деревушки в сопровождении погонщика лам, одетого в цветастое пончо и сомбреро размером с футбольное поле; и поддельные сувениры, продающиеся не слишком дорого на местном базаре. А рассказы о черт знает чем, творящемся вокруг днем и ночью, были необходимы для того, чтобы создать требуемую атмосферу и убедить туристов в том, что они получили именно то, что хотели. Поэтому буквально в двух шагах он каждого южноамериканского городка, отмеченного на туристической карте, имелись свои древние развалины, таинственное святилище, ну, или, совсем уж на худой конец, просто место, пользующееся дурной славой. И если Европа славилась своими замками и домами с привидениями, то Южная Америка могла дать Старому Свету сто очков вперед по части фантастических тварей. Собственно, в Европе и имелась-то всего одна сладкая парочка – лохнесское чудовище и снежный человек, шастающий от ледников Тибета аж до Альпийский гор. В Южной Америке таинственных тварей водилось больше. Значительно больше. Должно быть, потому, что леса здесь были гуще и непроходимее. Но звездой местных легенд, вне всяких сомнений, была чупакабра.