class="p1">«Язык!» — с чувством глубокого удовлетворения подумал Егор. На подобную удачу он даже и не рассчитывал. Теперь хоть будет понятно, кто это такие…

— Ваше сиятельство, в лесу никого, — доложил старший урядник. — Мы, правда, далеко заходить не стали, но на сто шагов только этого и нашли. Отстал, видимо, от своих, да по нам пальнуть изловчился.

— Молодцы! Нет слов. Прибудем в столицу — подойди ко мне, не забудь, — Егор подмигнул Растяпину, и тот расплылся в довольной улыбке. — Так, теперь с тобой, болезный. Хвастайся давай: сколько вас, кто такие и чего от нас нужно?

Мужик смерил его хмурым взглядом и помолчал. Из вагона выпрыгнул Халин.

— Всё в порядке, Егор Николаевич. Живы, не ранены и даже, по-моему, не очень напуганы. Елизавета Матвеевна так вообще кремень!

— Это хорошо. Вы полюбуйтесь, Андрей Фёдорович, какого красавца ваши орлы нам доставили. Прям волком смотрит и не понимает, убогий, что сейчас самое время соловьём заливаться.

— Отвечать! — грозно прикрикнул на него Халин, но мужик лишь презрительно ухмыльнулся, продолжая хранить гордое молчание.

— Андрей Фёдорович, позвольте мне. Я сумею разговорить этого молчуна. Дайте-ка мне на минутку ваш кинжал. Благодарю, господин хорунжий. Красивая вещь… — Егор повернулся к пленнику. — Итак, приступим. Что тут у тебя лишнее? Уши оставим, язык тебе тоже ещё понадобится, а вот глаза ни к чему. О, придумал! Ребята, тащите с него портки.

Пленника повалили на землю и начали стягивать с него штаны. Он попробовал выворачиваться, но пуля, застрявшая в животе, да и раненая нога заставили его тут же закричать.

— Хватит. Пусти. Я скажу. Ну, хватит, говорю же, больно… — пленник тяжело дышал, его покрасневшее от натуги лицо стало мокрым от пота.

«Скоро вырубится», — подумал Егор, но вслух сказал:

— Давай быстро и чётко. Соврёшь мне хоть раз, потом долго молить будешь, чтобы добили.

— Ладно, ваше благородие, не пугай. Пуганый я…

— Отставить болтовню. Сколько вас?

— Я не считал.

— Кто такие?

— Так это… Сеньки Метлы банда.

— Ограбить хотели?

— Ага. Слух был, что в вагоне вашем добра куча.

— Откуда узнали?

— А я почём знаю? Сенька сказал, что раз вокзал оцепили, то добро дюже ценное.

— Твои куда делись?

— Так вы, вон, столько душ постреляли! Вот Сенька и увёл людей.

— В лесу много убитых? — обратился Егор к Растяпину.

— Мы не считали. Я дюжину видел, не меньше.

— Хорошо. Возьмите ещё пару человек, соберите оружие и боеприпасы. Если документы у кого найдёте, то тоже сгодятся. Только глядите там в оба. А этого деятеля перевяжите пока — и под охрану в купе. Руки ему связать не забудьте.

— Слушаюсь, ваше сиятельство.

— Егор Николаевич, они ж мародёрствовать станут, — предупредил Халин.

— А вы предлагаете оставить оружие в лесу? Да и нам пополнить боезапас не помешает, так как непонятно ещё, когда нас отсюда заберут. Если желаете, можете сами проконтролировать… Как вам карабин, Андрей Фёдорович?

— Вещь, — уважительно сказал Халин. — Его под винтовочный патрон приспособить — цены бы не было.

— Сделаем, — заверил казака Егор. — И магазин будет вместительней, и как пулемёт стрелять станет. Всё будет, поверьте мне на слово.

— Егор Николаевич, а вы и вправду могли его… ну это… — Халин замялся, но Егор понял его и рассмеялся.

— Не знаю, если честно. Смог бы, наверное, но пока как-то не доводилось — угроз всегда хватало.

К приезду группы поддержки они успели не только собрать оружие, но и вытащить трупы из зарослей. Пятнадцать тел молодых мужчин лежали теперь в один ряд на неширокой просеке, отделявшей лес от железной дороги. Их отряд тоже не смог избежать потерь — Юрский умер, так и не придя в сознание, ещё трое легкораненых получили первую помощь и в госпитализации не нуждались.

Вагон отбуксировали к ближайшей станции, где вскоре прицепили к другому составу, следующему в столицу. Оружие из будущего было опять надёжно упаковано и скрыто от посторонних взглядов в том же купе.

Егор заставил Халина написать расписки о неразглашении на всех членов отряда, чему тот вовсе не обрадовался. Когда же дело дошло до личных подписей казаков, оказалось, что грамоте обучены далеко не все. Егор взял это себе на заметку, намереваясь в будущем уговорить императора всерьёз заняться образованием населения.

Семейство Беловых отнеслось к опасному приключению вполне спокойно — больше вопросов у них вызвал материал и фасон незнакомых костюмов.

Глава 9

В Санкт-Петербурге их встречали чуть ли не с музыкой. Оцепленным оказался не только перрон, но и весь вокзал. Руководил всеми уже знакомый по Царскому Селу есаул. Хорунжий Халин бодро отчитался о происшествии, и есаул молча кивнул, посчитав, видимо, инцидент исчерпанным. У Егора было на этот счёт несколько иное мнение, поэтому после передачи особо ценного груза он счёл нужным сказать:

— Господин есаул, мне кажется, необходимо отметить отличившихся казаков. Могу выделить старшего урядника Растяпина, он произвёл очень хорошее впечатление.

— Господин штабс-ротмистр, я обязательно передам командованию ваши слова, — улыбнулся есаул. Похоже, похвала в адрес подчинённых ему понравилась.

Егор, не желая останавливаться на достигнутом, выделил лично от себя десятку уряднику и сто рублей на весь отряд в качестве премиальных.

Графини Беловы были размещены в Северной гостинице, буквально у самого Николаевского вокзала, а их имущество оставили в вагоне под охраной пары казаков. За всеми этими хлопотами незаметно пролетели два часа, а когда Егор, наконец, добрался во дворец императора, его тут же попросили осмотреть строящийся неподалёку полигон. Парень немного пошатался по площадке, но так как работы только начались, смотреть, в общем-то, было пока не на что.

Ни Лены, ни Юрия Андреевича во дворце не оказалось. В своей комнате Егор обнаружил два послания.

Лена писала, что любит и очень соскучилась.

Вторая записка оказалась более содержательной. Юрий Андреевич ставил его в известность, что штабс-ротмистра графа Иванова в числе прочих назначили представлять Санкт-Петербургскую губернию на соревнованиях, и что если из-за него граф Белов проиграет тысячу рублей, то они отныне незнакомы. Внизу, уже припиской, вышеупомянутый граф Белов настоятельно рекомендовал хотя бы попробовать научиться ездить верхом, дабы не вызывать смех у почтенной публики и не позорить его седины.

Егор тяжело вздохнул. Когда-то в юности он встречался с одной молодой особой, увлекающейся конным спортом,