уверен, что им позарез нужно выиграть время: каждый день и даже час будет на счету. Вот только Аран не знал, как можно отсрочить надвигающееся сражение. Он считал, что Помпея ничто не остановит, и первый бой албаны и их друзья проиграют. Арану нужно было время, чтобы надежно укрепить Каспийский проход. Много всяких важных вопросов и не менее важных мелочей предстояло ему решить. Но это были дела, о которых даже слишком проницательная Фоя не имела представления. Для того, чтобы знать это, нужно большую часть жизни провести на поле боя. Поэтому Аран испытал большое облегчение от того, что принцесса взяла на себя вопрос времени.

— Не знаю точно, как вы будете удерживать Помпея, принцесса, но, думаю, вам будет интересно услышать, что прошлой весной Зобер посещал лагерь Цезаря. Правда он просто явился туда со свитой иберов, которые должны были просить повлиять Цезаря на освобождение хотя бы одного из наследников Артока. Но это ведь могло быть просто предлогом, не так ли? — многозначительно улыбнулся Аран, и Фоя поразилась тому, насколько он умен и догадлив. Она была уверена, что Аран станет достойным правителем, даже более рассудительным, чем царь Оройс.

Спустя полчаса после ухода Арана к амазонкам наведался Кирн, но он не зедержался у них долго. Покинув их шатер, Кирн оседлал своего вороного коня и галопом отправился вон из лагеря. На левом запястье у него был крепко повязан бордовый матерчатый мешочек.

Когда Фоя и Деянира были готовы покинуть лагерь, вокруг было совсем темно. Проходя мимо шатров, они видели воинов, беседующих между собой у костров, и коней, повязанных недалеко от них. У самого входа в один из шатров сидела громоздкая фигура, словно окутанная молчанием. Фоя узнала в ней Касиса. Невольно она направилась в его сторону. Деянира тактично встала в стороне, поглаживая кобылиц и поправляя поклажу. Фоя приблизилась к шатру. Касис молчал и, казалось, не замечал ее. Его напряженное лицо, на котором четко выделялись красивые широкие скулы, освещалось лишь светом факела. Четкие брови его сошлись у переносицы, на которой выделились две глубокие морщинки. Он был очень высок, но ширина его поражала больше, чем рост. Накачанный, а не ожиревший торс говорили о том, что этот человек даже в глубокой старости, если ему суждено до нее дожить, учитывая постоянные сражения, не потеряет своей формы. В Касисе, казалось, всегда плескалась энергия, создавалось ощущение, что он весь состоит из огня. Это был самый самоотверженный человек, которого Фое приходилось встречать, а повстречала она за свою короткую жизнь немало великих личностей. Но в то же время Касис казался крайне спокойным и статичным. Казалось, если спрятаться за его спиной или зарыться поглубже на его широкой груди, никто и ничто тебя не побеспокоит и не причинит тебе вреда. Фоя, как и все принцессы-амазонки, не имела счастья воспитываться обоими родителями или хотя бы изредка видеться со своим отцом. Но она была полностью уверена, что если бы ей была предоставлена такая возможность: самой выбрать человека, который будет ее отцом, она однозначно выбрала бы Касиса. Глядя на него, Фоя еще раз убедилась, что они с матерью приняли правильное решение. Решение, которое она огласит, как только сядет за стол победного пира.

Ей жутко захотелось броситься к Касису в объятия и убедить в том, что весь их разговор недавно у царя имел под собой прочную основу, и она не подведет их. Ей захотелось возвыситься в его глазах, ей хотелось, чтобы он ею гордился. Также как она гордится им. Принцесса жаждала рассказаль Касису о своих страхах и принять его советы. От этих неожиданных чувств, часами зревших в ее груди за эти дни и сейчас огромными волнами топивших ее, Фое захотелось рыдать. Но человек, на которого она смотрела все это время, казалось, не замечает ее. Тогда Фоя решила вернуться к лошадям также незаметно как пришла, чтобы не тревожить задумавшегося воина. Но тот неожиданно произнес:

— Уже собрались?

— Да, вот уходим. — неловко пробормотала девушка.

И снова повисло долгое молчание. Фое показалось, что Касис больше ничего не скажет и она сделала еще один нерешительный шаг в сторону того места, где стояла Деянира.

— Иногда приходится чем-то жертвовать ради будущего, не так ли? — обратил на нее свой глубокий взгляд человек, которого она никогда уже не сможет позабыть.

— Да, и это не так уж и плохо. — грустно улыбнулась Фоя.

— Зато наши дети не будут знать войны и будут жить на свободной земле. — маленькие искорки зажглись в агатовых глазах полководца.

— Я верю в это! — страстно выдохнула Фоя. Принцесса замялась и мужчина понял, что она хочет что-то спросить, но не может решиться.

— Спрашивай! — приказал он.

Благодарный взгляд девушки теперь выразил решимость.

— Вам бывает страшно?

Касис мог поклясться, что знал какой вопрос задаст ему эта девушка. Сначала он сокрушенно замотал головой, но все же ответил:

— Храбрость не в отсутствии страха, а в том, чтобы наступить ему на глотку и сделать то, что считаешь верным.

Это были слова, которых ждала от него девушка. На самом деле, он хотел сказать ей совсем другое: «Спасай свою юность, красоту и радость, ведь ты можешь вести жизнь, достойную женщины, полную забот о детях, увеселений, изящных тканей, драгоценностей и всего прочего». Поэтому он все же добавил:

— Береги себя, дочка!

— И вы! — пожелала Фоя. Ей жутко хотелось обнять этого истинного «дядю принцей и брата королей», опору государства. Но вместо этого она послушно направилась к лошади.

Оба знали, что не выполнят своих сильнейших пожеланий друг другу.

Глава 23

Джаннет сидела за рабочим столом, когда зазвонил ее телефон.

— Привет, — послышался напяженный голос Рашида.

— Привет, — весело отозвалась Джаннет — какие-то проблемы в подготовке к свадьбе?

— Сколько лет твоему начальнику? — прямо спросил он, и Джаннет уловила недовольные нотки в голосе друга.

— Что за вопросы, Рашид?

— Джаннет, я всегда считал себя твоим братом, — более мягко начал Рашид, — и сейчас я считаю своим долгом выяснить, что из себя представляет человек, который за тобой ухлестывает и не позволяет ли он себе чего-то дурного.

Джаннет совсем не понравилось то, как выражался Рашид, но ей пришлось сдержать себя, так как рядом сидел Али.

— Рашид, я очень ценю твою заботу и тоже всегда воспринимала тебя как брата, но сейчас я на работе, и мне неудобно говорить о таких вещах. Займись лучше своими делами: у тебя свадьба через пару дней.

— Не убегай от разговора. Хотя лучше я сам с ним