Пятый, хотя и не чувствовал Силу, тоже догадывался. Иногда он вставал и брал брата за руку, тихонько с ним разговаривая.

Часть разговора была на мандалорском, который она пока не особо понимала, но Этейн определенно услышала слово, которое и переводить было не надо: Вау.

Босс, Джусик и Запал отправились в бар. Седьмой и Взломщик находились на посадочной платформе, которая теперь выглядела как самая обычная крыша отеля с кучей мотоспидеров, аэроспидеров и такси, — это предоставляло некоторую защиту по периметру на случай, если их кто-то выследит. Напряжение висело в воздухе, и где-то на задворках разума гнездилась тень страха.

— Если Вау привезет с собой остальную взрывчатку, то кто будет приглядывать за пленниками? — спросил Дарман.

— Не думаю, что за ними особо надо приглядывать, — сказал Ордо, — но Энакка рядом.

— И кто же ему поможет вытащить пятьдесят килограммов груза?

Ордо был несколько раздражен. Этейн все еще ощущала его как бессвязный комок эмоций, сдерживаемый необычайным интеллектом и логикой. Она видела в нем опасность, даже не зная причины.

— Вау, — осторожно сказал он, — все еще в форме. Он солдат с детства, как и ты, как и Кэл'буир. Он может нести пятьдесят килограммов не хуже тебя. — Ордо поправил кучку взрывчатки, чтобы пакетики лежали ровно в ряд, — почему-то для него это было очень важно. — И если Энакке не нужно охранять пленников, то она наверняка поможет ему все перетащить. Так или иначе, хватит тут беспокоиться.

— Это моя работа, — ответил Девятый.

Этейн прекрасно понимала, когда пленников охранять не нужно. Если они исчерпали свою полезность, то они были мертвым грузом, как и на Киилуре. И их пристрелят.

Дарман убивал сепаратистов, если не мог взять их в плен. Она видела, как он это делал: быстро, чисто, бесстрастно. И… неужели это темная сторона тянула ее? Потому что она понимала, что пусть она и не пойдет на такое, но действия Дармана и товарищей у нее больше не вызывали отвращения.

Дарман оторвал взгляд от взрывчатки и широко ей улыбнулся. В нем не чувствовалось даже намека на тьму.

— Все совершенно безопасно, — сказал он. Этейн осознала, что хмурится, глядя на него, и что он наверняка счел это ее молчаливым комментарием по поводу разложенного на столе средства мгновенного уничтожения. — Ты мне доверяешь?

Этейн инстинктивно улыбнулась ему:

— Конечно доверяю. — «Ты мой друг. И моя любовь».

Из душа, вытирая волосы, вышел Скирата, облачившийся в свежую одежду. «Берлин» висел в светло-серой кобуре. Он наклонился к Девятому и посмотрел на голожурнал, который тот читал.

— Ты что, новости не смотришь совсем? — спросил он, указывая пальцем на темный экран на стене.

— Слишком много информации, — ответил Девятый, не отрываясь от чтения. — Трудная жизнь других людей.

Атин уселся в углу с DC-17 на коленях. Все они держали винтовки поближе, когда были не на людях. Это оружие выдавало в них спецназ, так что на улице приходилось носить бластер. Но здесь они вновь могли приласкать свои «дисишки». Они выросли с этим оружием, а теперь оно было их жизнью.

Пятый свою винтовку повесил через плечо. Он смотрел из окна на проход, что вел вниз, к еще одному уровню с переполненными грязными барами. За транспаристалью Корусант его не видел, но вот он прекрасно видел все. Этейн чувствовала его тоску.

Пятый изменился со времен Киилуры. Когда Этейн впервые ощутила его в Силе, он был добрым и спокойным. Годом позже он поддерживал маску весельчака, но под ней пряталось какое-то темное отчаяние. Он слишком многое повидал на войне. И теперь он повстречался с тем, что тревожило и причиняло боль куда сильнее: простых людей Корусанта, что жили нормальной жизнью, которой у него никогда не будет.

Этейн не требовалась Сила, чтобы это понять. Она видела постоянный немой вопрос на его лице, когда он поглядывал на парочки и семьи всех рас. «Почему не я? Почему эта жизнь не для меня?»

Дарман задавался тем же вопросом.

Семья и клан, отцовство — вот что было крайне важно для мандалорских мужчин. Эти идеалы уж точно вели Скирату.

И Этейн поняла, какой путь Сила уготовила ей, и это явно был не путь джедая. Ей предстояло сделать так, чтобы хоть один клон получил будущее, которое у него забрали при рождении, или каким там иным холодным способом он появился на свет в каминоанских лабораториях.

Этейн сделает так, чтобы он стал отцом. Она подарит ему сына.

Но ни у одного из них не было такой роскоши, как нормальная жизнь во время войны. Ее мечта будет тайной, пока что даже для него.

Этейн отмела мысль о Дармане и закрыла глаза, чтобы помедитировать. Она расслабилась — ведь вокруг были ее настоящие друзья.

Она спокойно сидела, слушая лишь медленное сердцебиение, пока в дверь не позвонили.

Этейн резко пришла в себя одновременно с «Омегой» и Скиратой.

Она видела каждого члена отделения и других живых существ, и не потому, что Сила окрашивала их в различные тона. Она перестала видеть одинаковые лица и броню и вместо этого почувствовала их отличительные черты и привычки.

Но когда они двигались, становясь солдатами, они действовали как одно целое. Как идеальный хищник.

На звук они вместе подняли глаза. Не так, как это делали обычные люди, задержка между реакцией которых составляла миллисекунды, но вместе, синхронно. Выражение их лиц и наклон головы были совершенно одинаковыми. Затем очередным синхронным движением они разделились, как разжавшийся кулак, и рассредоточились по местам в комнате, держа дверь на прицеле.

Ни слова и ни одного жеста от Девятого. У них не было времени, чтобы надеть шлемы и активировать общую связь. Что бы им ни велело двигаться, делать то, смотреть на это — было практически в них вбито. Они действовали чисто на инстинктах.

На темных экзотических лицах с высокими скулами не было никакого выражения. Если не считать частого моргания, стояли они совершенно неподвижно. Внезапно Этейн вновь ощутила их как единого охотника, и это ее пугало.

Их DC-17 одновременно пискнули, когда оружие перешло в режим готовности.

— Для Вау еще рано. «Дельта» на периметре. — Скирата сейчас целился из своего «верпина», а не из бластера, что свидетельствовало о том, сколь серьезной, по его мнению, была ситуация. — Этейн, ты что-то чувствуешь?

— Ничего. — Девушка была уверена, что уже должна ощутить угрозу. Внезапно она осознала, что вынула световой меч. Она даже не помнила, когда сделала это. — Вообще ничего.

— Хорошо… на три… два… оди…

Дверь открылась. Этейн невольно вздрогнула, перехватив световой меч обеими руками. Она почувствовала отвратный влажный запах мускуса.

— Фирфек! — сказал Скирата. — Мы же могли тебе голову снести, ди'кут.